Саймон Грин - Уличный маг

Наклонившись над решеткой уличного водостока, я перекинулся парой слов с живущей в канализации русалкой. Она контролирует уровень загрязнения, своим водяным телом поглощая всякую дрянь, а профильтрованное пропускает наружу. Русалка здесь еще с викторианских времен и вроде бы всем довольна. Впрочем, как и многие, находит повод пожаловаться; в частности, ее огорчает то, что люди перестали смывать в унитаз малюток-аллигаторов. По-моему, ей недостает этих зверушек.

— Не скучаешь?

— Ну что ты, — говорит она.

Я смеюсь и продолжаю путь.

Спустя какое-то время меня пробирает холод, и я делаю остановку у чайной палатки. Из тьмы, медленно шаркая, то и дело появляются местные неудачники — их, словно мотыльков, притягивает яркий свет. Они становятся в очередь за чашкой чая или тарелкой супа, спасибо Армии спасения. Эти божьи помощники любят меня не больше, чем я их, но все мы знаем, что служим определенной цели. Я всегда прислушиваюсь к тому, что говорят на улице. Вы удивитесь, узнав, как много даже самые последние негодяи выбалтывают в присутствии бездомных, как будто тех вовсе нет рядом.

Я проверяю эту чумазую публику на предмет проклятий, заклинаний неудачи и тому подобной порчи и удаляю, что могу.

В палатку входит Рыжая — как раз в тот момент, когда я ухожу. Врывается из тьмы, словно корабль под всеми парусами, резко останавливается у прилавка и требует чашку черного кофе без сахара. Лицо у нее пылает, глаз украшен «фонарем», под носом засохла кровь.

— Слишком игривый типчик попался, — небрежно бросает она. — Я говорю ему: «Это за дополнительную плату, дорогой». А он не понял намека, ну и получил кастетом по яйцам. Одна из маленьких радостей жизни. Он завалился и схлопотал ногой по башке, это за то, что время у меня отнял. Мы с девочками обчистили его и бросили. Кредитных карточек не трогали, конечно, — полиция по ним вычислит нас в два счета. Господи, до чего же скверный кофе! Как работается, малыш Чарли?

— Спокойно. — Я творю простенькое заклинание и привожу в порядок ее лицо. — Ты когда-нибудь подумываешь уйти на покой, Рыжая?

— Что? И оставить шоу-бизнес?

На улице все больше пьяных. Они вываливаются из клубов и баров, когда пропиты все деньги. Я с безопасного расстояния создаю немудреные чары, помогая им протрезветь, найти безопасную тачку или ближайшую станцию метро. Осуществляю и другую защиту, о чем они не догадываются. Изымаю оружие из карманов грабителей, сдерживаю задумавших неладное водителей такси, подсовывая им клиентов, которым требуется совсем короткая поездка, и с помощью наведенной паранойи стравливаю шайки гангстеров, отвлекая их от уличного разбоя. Всегда лучше разрядить ситуацию, не рискуя тем, что дело зайдет слишком далеко, с кровью и зубами на мостовой. Подтолкнуть здесь, прощупать там — незначительное воздействие, искусная смена направления, и большинство ночных неприятностей закончатся, даже не начавшись.

Делаю остановку около самой большой китайской христианской церкви Лондона, чтобы поболтать с невидимым демоном, охраняющим святыню от хулиганов и безбожников. Он наслаждается парадоксом: церковь защищает тот, кому официально не положено в нее верить. И поскольку имеет право съесть любого, пытающегося проникнуть внутрь, демон совершенно счастлив. Китайцы очень практичный народ.

Дальше по этой же улице стоит индийский ресторан; в нем тусуются поклонники Кали. По слухам, не все, входящие внутрь, выходят обратно. Он работает как станция однопутной подземки, и люди, гонимые за свои религиозные верования, здесь могут спокойно уйти в другое измерение. На Земле много таких порталов — если знать, где искать. Я помог администрации со специальной защитной магией, пропускающей только приличных клиентов.

Бывая здесь, всегда проверяю мусорные баки. В последнее время обострились проблемы с дикими пикси. Как и лисы, они забегают из пригородов, вот только лисам не дано взрывать вашу ауру пристальным взглядом. Пикси любят помойки, могут часами играть на них. И они съедают много отбросов, поэтому обычно я не мешаю им резвиться. Хотя, если их станет слишком много, приму меры.

Я постучал по мусорному баку, но ответа не получил. Никого нет дома.

После этого я углубился в боковые улочки, выискивая в крошечных барах тех, кого мы называем пиявками. Они очень похожи на людей, особенно в плохо освещенном помещении. Все вы знаете этих девиц — они подходят к вам, когда вы стоите у стойки, и с очаровательной улыбкой болтают ни о чем, но создается впечатление, что отвязаться от них будет трудно. Их интересует не ваше общество и даже не деньги. Их интересует совсем другое. Некоторые умеют высасывать спиртное прямо из вас, оставляя только жуткое похмелье. Другие могут выкачивать жизненную энергию, удачу, даже надежду.

Заметив меня, они обычно тут же дают деру. Знают, что я заставлю вернуть высосанное, да еще и с процентами. Мне нравится выжимать этих прилипал досуха.

Личные демоны гораздо хуже. Они появляются в вечерних сумерках, падают откуда-то сверху и, швыряемые ветром, носятся по узким улицам, щелкая зубами и пальцами, усеянными колючками. Ищут любого туриста, к которому можно прицепиться, поскольку его защитные механизмы работают плохо. Они цепляются к вашей спине и катаются, как на муле. Поощряют ваши худшие слабости — жадность, вожделение, страсть к насилию. Заманивают худшими искушениями, заставляют совершать тяжкие грехи, какие вам и не снились. Турист делается необузданным, буквально тонет в эмоциях — и демон впитывает их. Получив достаточно, он снова ускользает в ночь, толстый, обожравшийся, а туристу остается ломать голову над вопросами, куда подевались его деньги и чувство собственного достоинства, с какой стати люди утверждают, что он вытворял все эти ужасы, о которых ничего не помнит, почему у его ног лежит мертвое тело, а руки в крови.

Я могу увидеть демона, а вот он моего приближения заметить не в состоянии. Я могу прокрасться сзади и сорвать его со спины туриста. При этом я использую специальные перчатки, которые называю эмоциональными укротителями. Их для нас изготавливают местные монахи: читают над ними специальные молитвы, вымачивают в святой воде и крепят безобразные серебряные когти на кончиках пальцев. На самом деле личные демоны не живые в прямом смысле этого слова, однако мне все равно нравится, когда они вопят под обжигающим прикосновением моих рук к своим хрупким телам.

Конечно, некоторые туристы приносят на себе личных демонов, и в этом случае я просто записываю их имена, а потом сообщаю в полицию. Симбиоз мне не по силам.

Наткнувшись на первую этой ночью компанию серых чужеземцев, я проверил, в порядке ли у них разрешения. Выглядят они как самые обычные люди — пока не подойдешь слишком близко: тут-то они гипнотизируют тебя большими черными глазами, как змея гипнотизирует мышь. Вблизи от них пахнет кислым молоком, и движутся они неправильно. Тускло-серая плоть извивается, даже когда они стоят совершенно спокойно — как будто недостаточно прочно связана со скелетом.