Микки Нейлсон - Ненависть и концентрация

Валла не повторит ошибку, допущенную в руинах. С тех пор она многому научилась.

Охотница отыскала в кармане гравюру с изображением своей младшей сестры, Халиссы.

— За тебя, — прошептала Валла. Потом костер погас, и она приступила к упражнениям для духа, которым обучил ее Джосен.

— Ничего не выйдет, — подумала Эллис Хальстафф. — Я потеряла слишком много крови.

Выбраться через парадный вход и добежать до Хейвенвуда нельзя. Сначала нужно найти Рейлина. Малыш, которому только-только исполнилось полтора годика, был совсем беспомощным. Он еще плохо ходил и, конечно, не мог защитить себя.

Она карабкалась по лестнице, держась здоровой рукой за стойку перил и шаг за шагом подтягивая бесполезную правую ногу.

Когда силы покинули ее, она подумала о Сэм, отчаянно пытаясь понять, почему дочь пытается убить ее.

Закончив работу, Эллис пошла проведать Сэм и узнать, готова ли та к купанию. Сэм улыбнулась, вытащила из-под простыни лучший разделочный нож Эллис и воткнула его ей в ногу, а затем в живот – пять или шесть раз, а то и больше. Эллис была настолько шокирована, что не сразу бросилась бежать, упустив драгоценные секунды.

В голове был туман. Она преодолела половину лестничного пролета, когда снизу донесся топот босых ног Сэм по полу.

Она обернулась и увидела у подножия лестницы свою белокурую красавицу-дочь. На ней было кружевное розовое платье — Эллис специально откладывала деньги, чтобы купить его Сэм к празднику урожая. Ткань была забрызгана темно-красным, пятна поблескивали в свете лампы. В правой руке Сэм держала нож. Ее руки были по локоть в крови, кровь капала с кончика лезвия.

— Подожди, мама, мне же нужно тебя поймать!

Она думает, что это игра… как она может думать, что это игра?

Эллис подтянулась и сделала еще шаг.

Сэм одним прыжком преодолела две ступеньки.

— Я сказала — ПОДОЖДИ! — поскользнувшись на кровавом следе, она качнулась вперед, протянула руку и воткнула нож в ступеньку, на которой только что стояла Эллис.

Неимоверным усилием Эллис преодолела две последних ступеньки; казалось, в ее крике утонули все прочие звуки. Шатаясь и волоча правую ногу, она добралась до комнаты Рейлина.

Только бы попасть внутрь, а там запру дверь, и может быть…

Эллис застыла в дверном проеме. Рейлина в кроватке не было. Деревянные рейки сломанной боковины валялись на полу.

Головокружение усилилось, когда Эллис попыталась дотянуться до обломка рейки. Холодеющие конечности плохо подчинялись ее воле.

— Вот ты где!

Эллис обернулась и увидела в дверном проеме Сэм. Та широко улыбалась, как в те дни, когда отец еще жил с ними и они в шутку с ним боролись.

Мир качался и уходил из-под ног. Эллис шагнула назад. Она схватила кусок расколотой рейки, длинный и опасно острый с одного конца. Нетвердой рукой она вытащила его и выставила перед собой.

— Что ты сделала, Сэм? Что ты сделала с братом?

Сэм опустила нож. Уголки ее пухлых губ опустились, брови сошлись на переносице, а огромные глаза наполнились слезами. Так она обычно смотрела, когда, сделав что-то недозволенное, пыталась избежать наказания.

— Ты ударишь меня, мама?

Пол под ногами Эллис раскачивался, как палуба во время шторма. Она слабо осознавала, что рука с палкой медленно опускается.

— Я просто хочу понять, почему… — голос Эллис сквозь рыдания звучал как чужой. — Это из-за твоей болезни? Мы вылечим тебя. Пойдем к Беллику и…

Щиколотку здоровой ноги внезапно пронзила острая боль – ногу что-то прокололо и сжало словно острыми тисками, а по всему телу прошла болезненная судорога.

Вскрикнув, Эллис перевела взгляд вниз и увидела Рейлина, выползшего из-под кроватки. Он ласково смотрел на нее и широко улыбался, обнажив крошечные зубки, покрытые ярко-красной влагой.

Мир растворился в темноте. Эллис уронила руку, ее голова откинулась назад. Когда Сэм воткнула в ее грудь длинное лезвие ножа, Эллис, к счастью, уже ничего не чувствовала.

Когда Валла добралась до окраины Хейвенвуда, была уже почти полночь. Она не пыталась спланировать время своего прибытия в поселок, но обстоятельства сложились удачно.

Вряд ли ее встретят тут с распростертыми объятьями. Таких, как она, недолюбливали. Появление охотников на демонов даже в лучшие дни люди воспринимали как недобрый знак, считая их вестниками смерти.

Она ехала по залитым лунным светом кукурузным полям и обширным участкам, на которых, словно послушные солдаты, ровными рядами выстроились бушели собранной пшеницы. Страда была в самом разгаре. В воздухе было все еще разлито тепло.

До Валлы донесся звук текущей воды.

Река.

Въехав в Хейвенвуд, дочь плотника почувствовала, как у нее живот сводит от голода.

Трактирщик при взгляде на нее побледнел, хоть она сняла капюшон и опустила шарф, стараясь смягчить производимое впечатление. На вопросы он отвечал крайне скупо. Никаких неприятностей в последнее время не было, ничего странного не случалось. Нет причин для беспокойства. Она оставила ему записку, наказав передать ее местному лекарю с первыми лучами солнца: «Если будут проблемы, посылайте за мной».

Войдя в комнату, Валла привычно прошлась в уме по пунктам, отметив для себя несколько важных деталей: крепким сервантом можно в случае необходимости забаррикадировать дверь. Двери в смежную комнату нет. Кровать расположена у дальней стены, откуда хорошо виден вход. Стол со стулом, единственное окно на высоте примерно 10 локтей от земли.

Валла сняла с себя доспехи и оружие. Она разложила на кровати все, что нужно было иметь под рукой: два ручных арбалета, кинжалы, дротики, бола и колчан с болтами, – уделив особенное внимание одному из них, темно-красное древко которого было украшено рунами. Затем она начала распаковывать вещи. И все-таки дочери плотника не удавалось отделаться от грызущего ощущения, не дававшего ей покоя по пути сюда. Ощущения, что она что-то упускает. Что-то важное. Что-то насущное. В ее сознании будто образовалась черная дыра, какой-то закоулок, где скрывалось нужное знание.

Валла закончила распаковывать вещи, села на пол и закрыла глаза, пытаясь успокоить рассудок. Она сосредоточилась на ритме пульса.

Что бы она ни забыла, вспомнить это ей никак не удавалось. В сознание проникали совсем другие мысли.

Что, если она заблуждалась насчет всего этого? Что, если зря ослушалась Джосена?

Беспокоиться об этом сейчас вредно, решила она. Ускользающее воспоминание рано или поздно вернется.

Девушка села за стол и написала короткое письмо своей любимой сестре Халиссе. Подробно описав свое путешествие, она добавила, что у нее все хорошо, что она любит ее и скоро приедет навестить.