Кейт Эллиот - Пылающий камень (ч. 1)

В тумане, клубившемся за пределами кольца, угадывались силуэты других всадников, которые тщетно пытались найти проход. Глядя на них, Захария подумал о рыбках, которые плавают в пруду, но не могут пересечь поверхность воды. Куманы рыскали в туманной пелене, не в силах разорвать ее и войти в круг камней.

Булкезу же, оказавшись внутри, быстро огляделся, но женщина исчезла. Князь был явно поражен изменившимся миром, единственное, чего не коснулось колдовство, были крылья грифона.

— Собака! — выкрикнул он, увидев Захарию. — Гнусный червь! Ты не сбежишь от меня!

С этими словами он направил лошадь прямо на беглеца и выхватил меч. Захария отпрянул. Щель между камнями, которая служила ему убежищем, теперь превратилась в ловушку. Бежать было некуда.

Но не успела лошадь сделать и трех шагов, как земля у нее под копытами задрожала, а огромные камни стали ворочаться, словно живые. Казалось, они не хотят более оставаться на своих местах, хотя Захария чувствовал, что камни, к которым он прижимался спиной, прочны и неподвижны, как и прежде. Лошадь, испуганно заржав, упала на колени, и Булкезу, который был прирожденным всадником, выпал из седла. Камни снова зашатались, как будто какой-то великан встряхнул землю, и Захария испуганно обхватил голову руками — словно они могли защитить от каменных глыб.

Это было нечто большее, чем колдовство.

В центре круга снова появилась женщина. Она стояла совершенно спокойно, словно земля не тряслась под ее ногами. Бусы и золотые украшения на ее груди тихонько позванивали. Булкезу, который оказался у нее за спиной, тотчас вскочил на ноги и выставил перед собой меч. Захария хотел было крикнуть, чтобы предупредить ее, но смог только показать рукой на противника.

Женщина тотчас повернулась и, опередив соперника, нанесла ему тяжелый удар. Булкезу опрокинулся на спину, его шлем отлетел далеко в сторону. Из раны на голове потекла темная кровь, матово поблескивая на черных волосах. Земля продолжала трястись, но туман по-прежнему отделял круг камней от всего остального мира. Всадники все еще пытались найти портал и войти в круг.

Женщина подошла к Булкезу. Он перекатился на бок, вскочил на ноги и нанес ответный удар. Сверкнуло лезвие меча, и на землю посыпались бусы — настоящий град из нефрита, бирюзы и золота. Вся земля под ее ногами оказалась усыпана этим драгоценным ковром. Булкезу отскочил назад, держа меч наготове, и снова замахнулся. В глазах у него горел огонь, который куманы называли «священной яростью битвы», в этот момент лицо князя было исполнено завораживающей злой красоты, столь ценимой его сопле-менниками в мужчине. Он упивался боем и знал, что выйдет из него победителем, как из всех схваток, в которых ему доводилось участвовать.

На темно-золотой коже женщины появились уродливые красные порезы, из которых сразу же хлынула кровь. Красные дорожки зазмеились по ее телу, пачкая юбку.

Противники снова сошлись — получив рану, каждый из них стал осторожнее. Теперь оба знали друг о друге больше и понимали, что легкой победы ожидать не приходится. За спиной Булкезу трепетали крылья — только настоящий воин, одолевший в схватке грифона, имел право носить их. У ведьмы неведомого племени по бронзовой коже стекала кровь, но она смотрела на своего противника так спокойно, словно он был ей абсолютно безразличен. Казалось, даже у камня за спиной Захарии больше эмоций, чем у нее.

Булкезу прыгнул вперед, замахнувшись мечом, — еще немного, и ведьме наступит конец. Захария замер. Но женщина отвела удар копьем и, скользнув в сторону, ударила Булкезу под колени. Тот упал, но тотчас вскочил снова, меч по-прежнему блестел у него в руке. А ведьма отпрыгнула назад, оставив копье лежать на земле. Булкезу злобно осклабился и шагнул к ней, но в это мгновение копье шевельнулось само по себе. Как змея, оно обвилось вокруг ног кумана, он упал, сумев сгруппироваться, но его клинок вошел в землю почти на всю длину и застрял, словно там, на глубине, в него намертво вцепились когти какого-то неведомого зверя. И как Булкезу ни старался, ему не удавалось извлечь оружие из подземного плена.

Женщина подняла руки, теперь у нее на груди мерцала лишь одна драгоценная нитка. Снова затряслась земля, сильнее, чем прежде, камни словно пустились в пляс: большие раскачивались, те, что поменьше, подпрыгивали, как ярмарочные паяцы на натянутом полотнище. Захария не устоял на ногах и упал на колени. Булкезу кинжалом пытался перерезать опутавшее его ноги волшебное копье, но у него ничего не получалось. С каждым ударом копье становилось все больше похожим на хищную тропическую лиану — оно выпускало корни и обвивалось вокруг лодыжек все прочнее, пока наконец ноги Булкезу не оказались намертво привязаны к земле. А отростки тянулись к его рукам, пытаясь связать его еще крепче. Булкезу в ужасе метнул кинжал в женщину. Она стояла перед ним безоружная, с простертыми к небу руками, творя какое-то колдовство, и представляла собой отличную мишень. Единственное, что она сделала, — посмотрела на своего врага.

Кинжал как будто полетел медленнее, а потом и вовсе застыл в воздухе, словно муха, попавшая в смолу.

Невозможно. Захария медленно поднялся на ноги, опираясь на камень. Кто же она?

— Будь ты проклята, ведьма, чего ты хочешь? — взревел Булкезу.

Она не ответила, казалось, она вообще не слышала его и не понимала, о чем он говорит. Вне круга камней в густом тумане по-прежнему метались всадники.

Булкезу вырывался, пытаясь освободиться от лианы, которая связала его по рукам и ногам. Его меч исчез, земля поглотила его. Булкезу бесновался — подумать только, мало того, что его повергла на землю слабая женщина, так из всего оружия у нее при себе было лишь дикарское копье и ничего больше! Сила ненависти Булкезу могла сравниться лишь в силой восхищения, которое испытывал Захария.

Бывший раб понял, для чего он выжил, — чтобы увидеть поражение Булкезу.

— Колдовство сильнее любого оружия, — произнес Захария на языке куманов. — Что проку в том, что ты могучий воин, а она всего лишь слабая женщина? Не важно, что ты сумел убить грифона и твое племя славит тебя за это. Ты можешь лучше всех сражаться и убивать, но она вооружена куда большим, чем простая сила. Ее колдовство связало тебя по рукам и ногам. Самое большее, на что ты способен, — это убить ее, но ты никогда не сумеешь подчинить ее своей воле, как это только что сделала она. И правда заключается в том, что ты вообще не можешь ее убить.

— Собака лает, но никому до нее нет дела, — рявкнул Булкезу, не глядя на Захарию, он не отрывал глаз от ведьмы. — А ты — всего лишь женщина, и сегодня ты нажила смертельного врага!