Валентин Егоров - Граф Орлофф (СИ)

Алексей Васильевич Макаров, кабинет-секретарь Его Величества Петра Первого, отправляя меня в Париж, мне говорил о том, что наш государь Петр Алексеевич в скором времени планирует посетить Париж. Я же за время ожидания его прибытия должен был бы обустроиться в том городе, быть готовым к выполнению любого его поручения. Его превосходительство Алексей Васильевич тогда специально отметил, что в первую очередь нашего государя будет интересовать информация о Франции, ее правителях и ее внешней политике. Помимо этого я должен буду узнать обо всех тайнах и секретах французского короля Людовика XIV, чтобы со временем его склонить к союзу с Московским государством. Алексей Васильевич также сказал, что работать в Париже я буду один, поэтому на меня ложится основная надежда на то, что со временем Великая Франция порвет отношения со Швецией, с которой мы сейчас воюем, и подпишет с нами союзнический договор.

Всего третий день я нахожусь в Париже, пока остановился в гостинице «Солнечный отель» на улице Вожирар 1, а сейчас думаю и размышляю, с чего бы мне начать свою жизнь в Париже. Мартовский воздух оказался чересчур свежим, я прямо-таки ощущал, как мартовская прохлада начала пробираться ко мне под камзол. Встряхнув плечами, я совсем уже собрался покинуть этот смрадный коридор, чтобы отправится в центральную, жилую зону Версаля. Там я мог попытаться, помимо маркизы Сюзанны де Монморанси, познакомиться еще с кем-либо из влиятельных придворных и сановных французов.

Именно в этот момент мои мысли были прерваны звуками бегущих женских ног, которые стремительно приближались ко мне. Только я успел подумать о том, что мне снова придется кого-то выручать из беды, как из-за угла коридора вдруг вынырнула моя нежданная и столь желанная маркиза Сюзанна де Монморанси. Она явно очень торопилась вернуться обратно на то место, где мы только что расстались, чтобы успеть меня застать на прежнем месте. Когда Сюзанна увидела меня, то она сразу же перешла на шаг и прямо на ходу начала расстегивать на груди путанные застежки обоих своих платьев.

Подойдя ко мне вплотную, женщина, не отрывая своих глаз от моих, тихо прошептала:

— Мосье Орлофф, не будете ли вы столь любезны, затворить створки окна! А то мне будет весьма прохладно сидеть на этом подоконнике! К тому же моей спине требуется хоть какая-нибудь опора, когда вы будете меня снова любить.

Владелец «Солнечного отеля» мосье Бастиан Готье сидел на низком табурете у входа в гостиницу, он присматривался к горожанам, время от времени проходившим по улице Вожирар.

Парижская улица Вожирар была примерно шесть метров в ширину и, не смотря на позднее утро, она пока медленно и постепенно заполнялось прохожими людьми и пешеходами. Появились молочники, первые зеленщики и другие разносчики свежих овощей, молока и других товаров. Изредка по улице проезжал конный экипаж или на лошадях проскакивал конный разъезд мушкетеров или гвардейцев короля. В такие моменты пешеходам приходилось плотно прижиматься спинами к стенам домов, что пропусти и не попасть под колеса какого-либо экипажа, не оказаться под копытами мушкетерских или солдатских коней.

Не торопясь, Бастиан из бокового кармана сюртука достал любимую курительную трубку и, не набивая ее табаком, начал размеренно ее посасывать. Ему нравился этот кисловато-прогорклый вкус, которым отдавала его любимая курительная трубка даже тогда, когда она была не набита табаком. А хороший табачок у владельца гостиницы все же имелся, но уж слишком он был дорог в те дни. Поэтому мосье Готье набивал табаком и разжигал свою трубку только один раз в день, после ужина перед самым отходом ко сну.

Из раскрытого окна гостиничного номера, расположенного на втором этаже и в котором три дня назад остановился русский граф Орлофф, выглянула его супруга, мадам Франсуаза Готье. Даже не смотря по сторонам и не предупреждая о своих действиях, эта мадам прямо из окна выплеснула на улицу ведро помоев. Ее совершенно не заботило то, что брызги от помоев могли испачкать одежду случайных прохожих.

Франсуаза Готье только что помыла полы в номерах мосье Орлоффа, но, выносить на улицу ведро и его содержимое выливать в сточную канаву, было явно не в ее привычках. Затем эта женщина наклонилась через подоконник так, что ее мощные груди едва не вывались за лиф платья, чтобы посмотреть на своего мужа, все еще сидящего на табурете перед входом в гостиницу. Ему давно уже было пора разнести по номерам гостей дрова для каминов, но муженек опять не спешил с выполнением своих обязанностей по гостинице. Франсуаза совсем уже собралась в хвост и гриву расчихвостить своего Бастиана, как вдруг увидела графа Орлоффа, поднимающегося по улице Вожирар.

Громким шепотом на всю улицу она произнесла:

— Бастиан, поднимайся быстрее на ноги, улыбками и низкими поклонами приветствуй мосье Орлоффа! Через пару минут он подойдет к нашей гостинице.

Бастиан Готье тут же скочил на ноги, курительную убирая трубку в карман своего сюртука. Он заранее широко раскрыл свой рот, чтобы затем растянуть его в улыбку. Когда граф Орлофф подошел к входу в гостиницу, то мосье Готье уже стоял, согнувшийся в поясном поклоне, склонив перед русским молодым человеком свою седую голову уважаемого французского буржуа. Ну, как было не поклониться человеку, который за свои гостиничные апартаменты платил столько русского золота, сколько мосье Готье имел со всех номеров гостиницы в год.

— Добрый день, мосье Орлофф! — Мосье Бастиан Готье поприветствовал молодого русского человека. — Где вы сегодня, мосье Орлофф, будете ужинать, в гостинице или опять пойдете в ближайшую ресторацию?

— Добрый день, мосье Готье! Я еще не решил, где буду ужинать! Сейчас мне хочется немного отдохнуть в своих номерах. Не можете ли попросить свою прислугу, эту полную женщину, которая сейчас смотрит из окна моего номера, чтобы она не шумела и громко бы не разговаривала, хотя бы пару часиков.

— Это женщина не прислуга, мосье Орлофф, а моя жена. И у нее скверный характер. Уж очень она любит со мной ругаться, а ругаться тихо она попросту не умеет. Вы уж нас, стариков, за это извините.

— Хорошо, мосье Готье! Доставьте пару бутылок хорошего красного вина в мои номера и купите где-нибудь хороших цветов. Лучше, чтобы это были бы розы. Да, и после того, как найдете розы, пришлите ко мне какого-нибудь мальчишку посыльного, у меня будет для него работа.

— Хорошо, мосье, все будет исполнено, как вы сказали.

Я прошел в гостиницу и поднялся на второй этаж по широкой каменной лестнице. «Солнечный отель». На парижских воротах мне говорили о том, что это лучший отель Парижа, поэтому я и решил в этой гостинице остановиться.