Якимова Валерьевна - Лишённые смерти

   Вечер был скучен. Голоса хозяев вечера совсем потерялись в сонме голосов гостей. Даже свечи в люстрах светили сонно, вяло. Их свет создавал золотистый туман, обладающий усыпляющим свойством, и беседы в обеих половинах зала текли медленно и лениво. Пёстрый цветник нарядов тускнел, увядал на глазах.

   А для главных виновников сегодняшнего торжества вечер, как и день накануне, был полон суматошных приготовлений. Брат и сестра не успели перемолвиться ни словом. Лишь сейчас, причёсанные и надушенные, в новом платье, они сошлись наверху лестницы и смогли обменяться взглядами. Снизу из зала доносился негромкий гул голосов.

   - Пора, - обронила девушка. Нервная улыбка вспышкой прошла по её губам и угасла. Она стеснялась своего очень открытого белого платья и делала беспрестанные попытки прикрыть плечи газовой накидкой. Высокий начёс панцирем сковал тонкие светлые волосы.

   Хиам постарался улыбнуться ей:

   - Наш выход, Марис.

   Ободрить сестру не получилось. Она поморщилась от грубоватых слов.

   - Хочешь конфету? - проговорил он тогда.

   Оба не ели ничего три дня, готовясь к сегодняшнему вечеру. Голова кружилась, все движения стали порхающими, слабыми. Девушка и вовсе казалась прозрачной, и Хиам с тревогой смотрел на нее: а ну как Марис хлопнется в обморок перед ужасной тётушкой Сесилией? Впрочем, это соображение он оставил при себе. Проговорил только:

   - Насладись вкусом.

   Марис знакомо вспыхнула улыбкой-усмешкой, но конфету взяла. Съела, по-детски зажала липкую от шоколада обёртку в ладони.

   - Не бойся, - прошептал Хиам. - Это наши тётя и дядя... Они не желают нам зла. Никто там не желает нам зла.

   Марис, против его ожиданий, не заспорила: "Я ничего не боюсь!", и теперь испугался он сам. Бой часов возвестил час до полуночи, и с последним ударом побледневшая девушка первой ступила на лестницу, решительно закусив губу. Хиам последовал за ней. Из раскрытых дверей зала струился золотистый свет, обволакивал дремотным туманом конец лестницы. Рука юноши привычно потянулась поправить жёсткий крахмальный воротничок и, не найдя ничего, замерла. Его новая рубашка была без ворота.

   "Как у казнимого", - подумалось вдруг.

   - Днём отец убеждал меня: если я сумею отринуть главный страх - страх смерти сегодня, то стану непобедимой, - сказала Марис.

   - Он говорил то же и мне.

   - Я думаю, он не прав. Это не победа, а бегство от страха.

   - Мы должны, Марис. Нарушение этой традиции - гибель для всего рода.

   - Я знаю.

   Больше она ничего не говорила. Пять размеренных быстрых шагов, пять ударов сердца, последние пять ступеней... Конец лестницы - облако света. Судорожный громкий вздох Марис...

   Зал приёма.

   Бой часов возвестил час до полуночи, и почётные гости вечера вышли к собравшимся. Они появились неслышно из двух смежных комнат. Магнус и Сесилия Калькары, родоначальники. Брат и сестра были похожи: немолодые, некрасивые, в одеждах старинного фасона на жёстком корсете. На бледных лицах выделялись полные тёмные губы. Магнус повелительно взмахнул рукой, и в зал пролилась тишина и растеклась как масло во все углы. Обе половины замерли. Сейчас они казались одинаковыми, зеркальным отражением друг друга.

   - Ты чувствуешь, Леонард? Ещё секунду назад тоску, что царила здесь, невозможно было выразить словами, разве что попробовать её вылепить, и вот уже - молчание... Напряжение такое, что я, кажется, слышу треск электрических разрядов, - растягивая гласные, прокомментировал произошедшее высокий худощавый человек лет тридцати в светлом длиннополом сюртуке, бывший с собеседником в правой половине зала - той, что без окон.

   - Ожидание... - заметил Леонард, темноволосый бледный молодой человек. Он часто бросал взгляды на другую сторону залы.

   - Вкусный момент. Ради него не жаль пропустить начало Бала Карды, - светловолосый оборвал фразу. В главные двери зала вошли двое - юноша и девушка. Бледные и некрасивые, с почти белыми волосами, в светлых одеждах, они казались призраками.

   - Ага, вот и виновники торжества! Теперь я засекаю полчаса на все ритуальные формулы Магнуса, - вновь прошептал светловолосый и картинно извлёк серебряные часы луковицей из жилетного кармана.

   Старший из Калькаров начал высокопарную речь. Юноша, представленный как Хиам, легко парировал ему мягким тихим голосом.

   - Адам, хватит дурачиться, - чуть выступив из тени, Леонард разыграл на остроносом худом лице великолепную скуку. - Лучше расскажи, что за дело было в Меторе у вас с Хеленой.

   Светловолосый усмехнулся, ничего не сказал. Неподалёку от них две девушки тихонько смеялись, прикрывшись веерами. Блондинка в бледно-голубом и брюнетка в изумрудно-зелёном. Огромные кринолины их бальных платьев занимали, казалось, добрую четверть зала.

   - Здесь невесело, - темноволосая скуластая зеленоглазая девушка наигранно скучающим взглядом окинула зал. - А я так ждала праздника!

   - Это же Калькары! - с охотой отозвалась подруга, тоненькая высокая девушка с большими, печальными глазами и длинными, прямыми, светлыми волосами. - Праздник сегодня у Вальде, принимающих Бал Карды. Ты получила приглашение?

   - Нет, а ты?

   - Разумеется. Фамилия Ингенс в списке Тридцати.

   - Адам говорил, идти к Вальде опасно. По слухам, Хозяин Бала заручился поддержкой Ордена.

   Ингенс хитро улыбнулась:

   - Алиса, ты становишься скучной. Я всё равно пойду. Здесь не весело! И Владыка не явился... Идём со мной, - вдруг предложила она. - Нас никто не хватится.

   - Нельзя. Владыка не поощряет такие авантюры!

   Неубеждённая Ингенс красиво засмеялась:

   - Этот Бал проводится редко - раз в пятнадцать лет! Ты же так ждала...

   Алиса отвернулась, занялась рассматриванием двоих, стоявших перед Сесилией и Магнусом - некрасивой, тихой девушки, похожей на серую мышку, и юноши, наверное, её брата. Увидев их окаменевшие от волнения лица, она ободряюще улыбнулась им из толпы. Подруга напротив поморщилась почти комичной серьёзности этих двоих.

   - О, я придумала! - вновь зазвенел её смехом. - Я знаю, как тебя убедить...

   Ингенс схватила свою бальную книжечку, листнула крохотные странички и из кармашка на задней стороне достала маленькую, отливающую серебром монетку.

   - Вот. Аверс - ты идёшь со мной, реверс - остаёшься. Согласна?

   Вопреки ожиданиям Адама, Магнус не стал затягивать речь. Очень скоро в затихшем зале прозвучала последняя ритуальная формула. Хиам взял Марис за руку, и они сделали последние три шага, приблизившись к Магнусу и Сесилии почти вплотную.