Клиффорд Саймак - Вы сотворили нас

«Это невероятно смешно», – сказал я себе. Старая добрая психологическая защита пришла мне на помощь. Никакого динозавра нет, не было и не могло быть. Не в этих холмах моего детства, не в двадцати милях от моей родины – Пайлот-Ноба. Я просто вообразил его себе. Увидел что-то – и вообразил, будто это динозавр.

Но как бы там ни срабатывала добрая старая психологическая защита, на самом-то деле я чертовски хорошо знал, что видел – и до сих пор продолжаю видеть перед собой – огромный поблескивающий костяной щит и глаза, раскаленными угольями сверкающие в свете фар. Я понятия не имел, что это было и как оно объясняется – как-никак на дороге появился трицератопс, последние из которых вымерли шестьдесят миллионов лет назад! – но при этом не мог убедить себя, что его здесь не было.

Ошеломленный, я поднялся на ноги и осторожно направился наверх, к машине, внимательно выбирая путь между разбросанными по склону камнями, которые так и старались выскользнуть из-под ног. Раскаты грома звучали теперь отчетливей, а холмы на западе временами на несколько мгновений озарялись молниями. Буря быстро приближалась.

Автомобиль оказался зажат поперек дороги; ведущие колеса застряли в кювете, так что задняя часть кузова только на дюйм-другой поднималась над землей. Я забрался внутрь, погасил фары и включил двигатель. Но когда я попытался стронуться с места, машина не двинулась. Задние колеса выли, швыряя в крылья град камней и потоки грязи. Я попытался сдать назад, но из этого тоже ничего не получилось. Похоже, машина засела прочно.

Выключив двигатель, я вышел и немного постоял, прислушиваясь, пытаясь в перерывах между громовыми раскатами уловить звуки, свидетельствующие о присутствии огромного монстра, бродящего в темноте. Но ничего не услышал.

Я зашагал по дороге – по правде сказать, вконец перепуганный, готовый при малейшем движении во тьме, при самом слабом звуке немедленно повернуться и бежать.

Впереди показался дом, замеченный мною еще раньше. В одном из окон по-прежнему горел свет, но все остальное тонуло во мраке. Вспышка молнии на мгновение озарила окрестности голубым сиянием, и я успел разглядеть, что прижавшийся к земле дом мал и полуразрушен, а печная труба покосилась, словно под порывом ветра. Выше по склону за домом виднелся ветхий сарай, пьяно привалившийся к стогу сена, сложенному возле одного из его углов. За сараем находился загон для скота из оструганных жердей, при свете молнии сиявших подобно странной конструкции из голых полированных костей. К дому прислонилась большая поленница, а возле нее стоял древний автомобиль, задком опиравшийся на положенную поперек козел доску.

При этой единственной вспышке молнии я узнал место. Не именно это, разумеется, но его тип. Потому что во времена моего детства, прошедшего в Пайлот-Нобе, в округе было немало подобных мест – скудных твердых земель, которые и фермами-то можно было назвать лишь с натяжкой, где семьи безнадежно надрывали сердца, год за годом пытаясь бесконечным трудом добыть себе пищу для стола и одежду для тела. Таких мест было полно в наших краях двадцать лет назад – и они все еще оставались здесь; время ничего не изменило. Что бы ни случилось с миром, люди здесь, насколько я понимаю, жили так же, как когда-то.

При вспышках молний я добрался по тропе к освещенному окну, прошел вдоль стены, по шатким ступенькам поднялся на крыльцо, остановился перед дверью и постучал.

Ждать не пришлось. Дверь отворилась почти сразу же – словно меня ждали.

Отворивший дверь человек был невелик ростом; из-под шляпы виднелись седые волосы. Желтые зубы крепко сжимали трубку, а глядевшие из-под свисавших полей шляпы глаза были бледно-голубыми.

– Входите! – вскричал он. – Не стойте тут, разиня рот. Буря вот-вот разразится и вымочит вам шкуру!

Я вошел, и он закрыл за мной дверь. Я оказался в кухне. Женщина с телом, непропорционально крупным по сравнению с повязанной куском материи головой, одетая в просторное бесформенное платье, стояла возле топящейся плиты, на которой готовился ужин. Посреди кухни стоял шаткий стол, накрытый зеленой клеенкой. Помещение освещалось керосиновой лампой, стоявшей посередине стола.

– Мне неловко беспокоить вас, – начал я, – но моя машина застряла на дороге. И, по-моему, я заблудился.

– Дороги здесь запутанные, – согласился мужчина, – если только ты к ним не привык. Они извиваются, а некоторые так вовсе никуда не ведут. Куда вы направляетесь, незнакомец?

– В Пайлот-Ноб.

Он глубокомысленно кивнул.

– Вы не туда свернули.

– Я подумал, не сможете ли вы запрячь лошадь и вытащить меня обратно на дорогу? Задние колеса попали в кювет. Я заплачу.

– Садитесь, незнакомец, – проговорил хозяин, отодвигая стул от стола.

– Мы собираемся ужинать, и еды достаточно для троих. Присоединившись, вы окажете нам честь.

– Но машина, – напомнил я. – Я немного тороплюсь…

Он покачал головой.

– Нельзя. По крайней мере, не сегодня вечером. Лошади не в конюшне. Они где-то на пастбище. Вероятно, на холме. И никто не может заплатить мне достаточно, чтобы я отправился разыскивать их под дождем и среди гремучек.

– Но гремучие змеи, – растерянно и не очень кстати заметил я, – не вылезают по вечерам.

– Позвольте сказать вам, сынок, – отозвался он, – что о гремучках никто ничего не знает точно.

– Простите, забыл представиться, – сказал я, уже устав от его «незнакомцев» и «сынков». – Меня зовут Хортон Смит.

Женщина повернулась от плиты и всплеснула руками – в одной была зажата большая вилка.

– Смит! – взволнованно воскликнула она. – Так ведь мы тоже Смиты! Может, вы наш родственник?

– Нет, Мо [2], – откликнулся мужчина. – Смитов множество. И если человека так зовут, это еще не означает, что он – наш родственник. Но, – добавил он, – по-моему, это счастливое совпадение, и оно может послужить поводом для выпивки.

Он выудил из-под стола галлонный кувшин, а с висевшей на стене за его спиной полки снял пару стаканов.

– Вы смахиваете на горожанина, – заметил он, – но я слышал, что и некоторые из горожан не дураки выпить. Разумеется, это не первоклассный виски, но зато первосортная кукурузная водка и с гарантией не отравит вас. Только первый глоток не делайте слишком большим – не то непременно поперхнетесь… Но после третьего можете уже ни о чем не беспокоиться – привыкнете. Точно. Говорю вам: в такую ночь нет ничего лучше, чем посидеть за кувшином самогона. Я купил его у старого Джо Хопкинса. Джо гонит его на острове, на реке.

Смит уже совсем было собрался налить, как вдруг с подозрением посмотрел на меня.

– Скажите-ка, а вы часом не налоговый инспектор?