Роберт Джордан - Нож сновидений

– Эамон Валда, Чадо Света, я призываю тебя на Суд Света за недопустимое оскорбление особы Моргейз Траканд, королевы Андорра, и за ее убийство. – Смерть женщины, к которой Галад относился как к матери, подтвердить не мог никто, но Галад был убежден, что она мертва. Добрый десяток очевидцев с уверенностью утверждал, что из Цитадели Света она исчезла до того, как крепость пала перед Шончан, и не меньше людей свидетельствовало о том, что сама Моргейз не могла ее покинуть – ведь она находилась там не по своей воле, а как пленница.

Валда ничем не выдал, что потрясен или удивлен выдвинутыми против него обвинениями. Судя по появившейся на лице Капитана-Командора улыбке, Галад дорого поплатится за свои безрассудные слова, однако легкий изгиб губ говорил также и о презрении, какое он испытывал к своему обвинителю. Но не успел Валда раскрыть рот, как вновь вмешался Асунава.

– Что за глупости! – произнес он тоном скорее печальным, чем сердитым. – Уведите дурака, и мы выясним, какое отношение он имеет к заговору, каковой злоумышляют Приспешники Темного, дабы опорочить Детей Света.

Повинуясь его жесту, двое Вопрошающих шагнули к Галаду: один – с не сулящей ничего доброго злой ухмылкой, лицо второго не выражало ничего – точь-в-точь ремесленник за обыденной работой.

Но сделали они лишь один шаг. По всему двору раздавались тихие звуки – с таким скрипом и шорохом мечи выходят из ножен. Хотя большинство Чад Света только ослабили клинки в ножнах, не меньше десятка из них обнажили оружие полностью – и теперь держали мечи в опущенных руках, острием вниз. Конюхи-амадицийцы сгорбились, съежились, испуганно сбившись в кучки и изо всех сил стараясь, чтобы их было не видно и не слышно. Нет сомнений, они бросились бы врассыпную, достань у них смелости. Густые брови Асунавы поползли на лоб, он, явно не веря своим глазам, обводил всех ошеломленным взглядом. Узловатые пальцы сжались в кулаки, впившись в ткань белого плаща. Как ни странно, казалось, на миг даже Валда изумился. Вряд ли он мог ожидать, что после произнесенной им во всеуслышание речи Чада позволят арестовать обвинителя. Но, так или иначе, от потрясения Валда оправился быстро.

– Вот видишь, Асунава, – произнес он чуть ли не обрадованно, – Дети Света подчиняются моим приказам и закону, а не прихотям Вопрошающих. – Руку со шлемом он протянул вбок и назад, чтобы кто-то забрал его. – Я отвергаю твои абсурдные обвинения, юный Галад, и твою мерзкую ложь вобью тебе в глотку. Ибо это грязная ложь или в лучшем случае слова, вызванные помутнение разума. Ибо только безумец может поверить в злобные слухи, распущенные Приспешниками Темного или кем-то еще, кто желает дурного Чадам Света. В любом случае ты оклеветал меня самым низким и подлым образом, поэтому я принимаю твой вызов на Суд Света. В поединке я и убью тебя.

Последнее едва ли соответствовало ритуалу, но Валда отверг обвинение и принял вызов – этого совершенно достаточно.

Сообразив, что так и стоит со шлемом в вытянутой руке, Валда вперил хмурый взгляд искоса на одного из спешившихся Чад, тощего салдэйца по имени Кашгар, пока тот не сделал шаг вперед и не забрал у командира шлем. Кашгар был всего-навсего подлейтенантом и походил на мальчишку, несмотря на крупный крючковатый нос и густые, похожие на перевернутые рога усы, однако в движениях его ясно читалось нежелание, и голос Валды стал куда зловещей и язвительней, когда, расстегнув перевязь с мечом и протянув ее вслед шлему, Капитан-Командор произнес:

– Поосторожней с этим, Кашгар. Это клинок, отмеченный клеймом цапли. – Расстегнув фибулу, он уронил свой шелковый плащ на мощеный камень, туда же последовала накидка-табар. Руки Валды двинулись к застежкам доспехов. По-видимому, ему не хотелось проверять, вдруг у кого-то еще нет желания помочь ему. Лицо Валды оставалось спокойным, разве что горевший яростью взгляд обещал покарать не одного лишь Галада. – Как я понимаю, Дамодред, твоей сестре захотелось стать Айз Седай. Пожалуй, мне совершенно ясно, с чего все началось. Было время, когда я с сожалением отнесся бы к твоей гибели, но не сегодня. Наверное, стоит отослать твою голову в Белую Башню, чтобы ведьмы полюбовались на плоды своих козней.

Дэйн, чье обеспокоенное лицо прорезали морщины, взял у Галада плащ и перевязь с мечом и стоял, переминаясь с ноги на ногу, как будто не был уверен, что поступает правильно. Что ж, у него был шанс отказаться, а теперь уже поздно менять решение. Байар положил ладонь в боевой перчатке на плечо Галаду и наклонился к юноше.

– Он любит наносить удары по рукам и ногам, – произнес он негромко, искоса поглядывая на Валду. Судя по его взору, между Валдой и им явно пробежала черная кошка. Разумеется, сейчас выражение его лица немного отличалось от обычного. – Ему нравится, когда противник истекает кровью, пока не обессилит настолько, что не сможет ни сделать шаг, ни поднять меч. Вот тогда сам он и нанесет последний удар. Вдобавок он быстрее гадюки, но куда чаще станет разить тебя слева, и того же он ждет от тебя.

Галад кивнул. Многие правши сочтут для себя такой способ ведения боя более простым, но эта манера – странная слабость для мастера клинка. Гарет Брин и Генри Хаслин во время тренировок учили Галада вести бой по-разному, в зависимости от того, какая рука лежит на эфесе меча впереди, так что на эту уловку он не попадется. Необычно к тому же, что Валда стремится затягивать бой. Самого Галада наставляли, что схватку следует завершать как можно быстрее и без ненужных выкрутасов.

– Благодарю, – сказал он, и на лице с запавшими щеками появилась мрачная гримаса.

При всем желании Байара нельзя было назвать приятным человеком, да и сам он как будто не питал никаких теплых чувств ни к кому, за единственным исключением: он выказывал расположение одному лишь юному Борнхальду. Из троих, кто отправился с Галадом, присутствие Байара оказалось самым большим сюрпризом, но он был тут, и это говорило в его пользу.

Валда, который в расшитой золотом белой куртке стоял, подбоченившись, в центре двора, повернулся на месте, окинув собравшихся вокруг людей суровым взглядом.

– Всем отойти к стенам! – громко скомандовал он. Чада Света и конюхи исполнили приказание, и лошадиные подковы звонко процокали по мощеным камням. Асунава и его Вопрошающие подобрали поводья своих лошадей, причем лицо Верховного Инквизитора пылало холодной яростью. – Держитесь подальше от середины. Мы с юным Дамодредом сразимся тут…

– Простите, милорд Капитан-Командор, – с легким поклоном промолвил Тром, – но поскольку вы участник судебного поединка, то не можете быть Арбитром. Не считая Верховного Инквизитора, который по закону не может принимать участия в Суде, после вас наивысший ранг здесь имею я. Так что, думаю, вы не станете возражать?..