Кевин Андерсон - Ответный ход

Крепче сжав в руке Камень Огня, Энрод направил его силу против следующего дерева. Потом еще одного. И еще, и еще, пока не увидел перед собой добрую дюжину аккуратных очищенных бревен. От пара и едкого серого дыма слезились глаза. И опустилась ночь. И пришел рассвет.

Энрод вынырнул из тьмы беспамятства, из хаоса беспорядочных видений. Он стоял босой на берегу реки и глядел на свои окровавленные руки. Рядом лежал большой плот.

Он сплел зеленые побеги в крепкие веревки. Крепко-накрепко связав ими бревна, он покрыл и сами веревки, и, особенно узлы, толстым слоем смолы, которую потом высушил с помощью Камня Огня.

* * *

Энрод не помнил, как он все это сделал. Он даже не знал, был ли это тот же самый день или уже другой.

Его белые одежды были заляпаны грязью и перепачканы сажей. Да, теперь он ничем не походил на могущественного Стража Тайра. Сейчас Энрод напоминал скорее сломленного, затравленного человека, которого сперва убили, а затем снова вернули к жизни.

Он потащил к воде тяжелый плот, и спина обжигающей болью отзывалась на каждый шаг. Но вот Энрод перешагнул через черную границу гексагона и сразу же по колено провалился в прохладную воду. Ил приятно освежал его израненные, в кровь стертые ноги. Подол рваного балахона безвольно плескался в реке.

Дергая тяжелый плот из стороны в сторону, Энрод наполовину затащил его в воду. Снова выбравшись на берег, он, орудуя длинным шестом, как рычагом, заставил свое творение окончательно перевалить через границу гексагона. Вскочив в последний момент на гладкие бревна плота, он с силой оттолкнулся от берега.

Река подхватила плот и понесла с собой, а Энрод сидел отдыхая, свесив ноги в воду. Но вскоре он встал и, упираясь шестом в дно, начал толкать плот к другому берегу. Там у него есть дело; Ему надо уничтожить вторую половину мира.

Поваленные, плывущие по течению деревья щетинились голыми ветвями, словно утопленники, тянущие руки к свету. Грязно-коричневая от земли и глины вода несла с собой всякий мусор, подобранный за долгое путешествие от Северного моря. А под поверхностью реки воображение Энрода рисовало затопленные леса и дома, скелеты путников и чудовищ, захваченных врасплох невиданным до селе потопом. Судя по старой карте Игроземья, Река-Барьер поглотила по крайней мере одну деревню.

Шептала река, накатываясь на бревна плота. Мертвые голоса со дна взывали к Энроду об отмщении. Какой персонаж мог решиться на такое? Какое право они имели?

Он опустошит их земли, превратит в пепел гексагон за гексагоном. Он уничтожит их всех. Сотрет с лица Игроземья.

Плот дернулся, словно налетев на невидимое под водой препятствие. Энрод зашатался, но сумел-таки устоять на ногах. Впереди поверхность реки сгладилась, стала ровной, словно зеркало. А под ней заплясал свет, ослепительный, желтый. В воздухе, как после грозы, резко запахло озоном.

Тишина сомкнулась вокруг плота. Мертвая и недвижная. Но в этом безмолвии чувствовалась какая-то непостижимая, великая сила. Энрод ничего не понимал.

Откуда-то со дна реки, разбивая зеркально-гладкую поверхность реки, тучей поднимались пузыри. Вода вспенилась, взметнувшись облаком мелких брызг. Невесть откуда появился туман, затянувший все вокруг непроницаемой серой пеленой.

Энрод выдернул свой шест. Поднял его, как оружие. А вода перед замершим на месте плотом бурлила все сильнее. Потом разверзлась, будто гигантская пасть, откуда величественно поднялись три громадные тени. Три призрака, укутанные в черные плащи, с надвинутыми на невидимые лица капюшонами. Энрод глядел на них, открыв рот, и каждая клеточка его тела дрожала в такт неслышному уху живых грому.

Три полные черной силы, невозможно огромные тени нависли над Энродом. Их взгляды, словно острые копья, пригвоздили волшебника к месту.

Энрод не смог бы пошевелиться, даже если бы захотел.

Однажды, два века тому назад, на поляне Превращения, он уже видел эти тени. Тогда они ничего не сказали своим не принявшим участия в обряде сородичам. Они молча висели над покинутыми ими пустыми телесными оболочками. А затем, вместе со своими бывшими противниками, Духами Земли, покинули этот мир. Энрод считал, что они никогда уже не вернутся. Многие думали так же. Никто из персонажей не рассчитывал снова увидеть исчезнувших Духов.

Духи Смерти.

Навязчивый черный звон в ушах внезапно стих. Боль исчезла без следа. А Энрод остался стоять растерянный и сбитый с толку, как марионетка с обрезанными нитями. Какой-то миг он просто ничего не понимал. Потом посмотрел на Камень Огня в своей руке и вспомнил. Вспомнил, что собирался сделать. Неясным оставалось только – зачем? Что это на него нашло?

Внезапно алый рубин, как живой, вырвался из его руки. Из разрезанных острыми гранями пальцев потекла кровь. Энрод почувствовал боль, но все равно не мог отвести взора от громадных Духов. Вращаясь, Камень Огня поднялся высоко в воздух.

* * *

Три Духа Смерти заговорили одновременно. Их отдающиеся эхом слова были полны такой силы, что под их тяжестью Энрод даже зашатался.

– Мы создали Камень Огня, чтобы защищать Игроземье и наших детей-Недоволшебников. Мы не можем позволить использовать Камень для уничтожения этого мира.

Зажмурившись и зажав уши руками, Энрод рухнул на колени. Он сгорал, словно мошка, влетевшая в пламя свечи.

– Ты, Энрод, хотел употребить свою силу во зло. Этого простить нельзя.

– Ты никогда не пересечешь этой реки.

– Ты сможешь вернуться домой только после окончания Игры.

Ты будешь вечно водить свой плот от одного берега к другому, повинуясь желанию любого, кто попытается спасти этот мир. Ты ни разу не остановишься отдохнуть. Ни разу не коснешься берега.

Энрод словно окаменел. Ему хотелось спрятаться, хотелось молить о прощении, хотелось спрыгнуть с плота и утонуть в Реке. Но его тело более ему не повиновалось.

– Игроземью угрожает страшная опасность извне. И потому мы вернулись. Быть может, наш мир еще не обречен.

– Но ты сам выбрал свою участь.

В реве ледяного ветра, три черных Духа скрылись под водой. Река вспенилась, и снова застыла, гладкая, как стекло. С тихим хлопком Камень Огня растаял в воздухе.

Густой туман скрыл от Энрода дальний берег. Волшебник повернулся, но и второй берег тоже растаял в непроницаемой молочно-белой пелене.

Я этого не хотел! Я не ведал, что творю!

Но Духи Смерти исчезли. Спорить было не с кем. И теперь уже он никогда ни с кем не сможет поспорить.

Леденящий ужас наполнил душу Энрода. Больше всего сейчас ему хотелось умереть. Все, что он сделал для Тайра, для Игроземья.., он не понимал, что на него нашло. При одной только мысли о том, что он собирался сотворить, его охватывало омерзение.