Джордж Мартин - Ночь В Доме У Озера

От этих крестьян разило капустой, поэтому Чимвазл поспешил в дальнюю часть зала и присоединился к богатею с серебряными пуговицами на камзоле.

— Как вам улитки? — поинтересовался он.

— Скользкие и безвкусные. Не советую.

Чимвазл пододвинул стул.

— Я — Великий Чимвазл.

— А я — Принц Рокалло Устрашающий.

Чимвазл нахмурился.

— Принц чего?

— Просто принц, — он высосал очередную улитку и бросил пустую раковину на пол.

Ответ не понравился Чимвазлу.

— С Великим Чимвазлом шутки плохи! — предупредил он так называемого князька.

— И все же ты здесь, в Доме у озера.

— С тобой, — заметил Чимвазл с некоторым раздражением.

Появился хозяин трактира, кланяясь и расшаркиваясь, как ему и было положено.

— Чем могу служить?

— Я попробую ваших знаменитых шипящих угрей.

Трактирщик откашлялся, как бы извиняясь.

— Увы, угрей… эээ… больше нет в нашем меню.

— Что? Как так? На вывеске написано, что это ваше фирменное блюдо.

— Так и было. Раньше. Угри — существа бесподобные на вкус, но больно шаловливые. Один как-то съел любовницу колдуна, отчего тот в гневе вскипятил озеро, уничтожив всех остальных.

— Похоже, вам стоит сменить вывеску.

— Каждый день, просыпаясь, я размышляю о том же. Но потом, думаю я, мир может погибнуть именно сегодня, так стоит ли мне проводить свои последние часы, забравшись на лестницу с кисточкой в руке? Я наливаю себе вина и присаживаюсь, чтобы обдумать это, а к вечеру желание проходит само.

— Твои желания меня не волнуют, — сказал Чимвазл. — Раз у тебя нет угрей, придется мне довольствоваться жареной птицей с хрустящей корочкой.

Трактирщик погрустнел.

— Увы, местный климат не подходит для цыплят.

— Рыба?

— Из озера? — он содрогнулся. — Не советую. Очень уж нездоровая там вода.

Чимвазл начинал сердиться. Его сосед склонился над столом и сказал:

— Ни в коем случае не берите миску скрамби. Пироги из хрящей тоже лучше не заказывать.

— Прошу прощения, — произнес трактирщик, — но все, что у нас сейчас есть — это мясной пирог.

— Из какого же он мяса? — спросил Чимвазл.

— Коричневого, — ответил тот, — с кусками серого.

— Что ж, тогда мясной пирог.

Похоже, другого выхода не было.

Надо признать, пирог оказался большим, но на этом его достоинства заканчивались. В основном Чимвазлу попадались хрящи, изредка куски желтого жира, а однажды что-то подозрительно захрустело на зубах. Серого мяса было больше, чем коричневого, а один кусок и вовсе поблескивал зеленым. В пироге он также нашел морковку, а может, это был чей-то палец. В любом случае, пирог пережарили. О корке лучше вообще и не говорить.

Наконец, Чимвазл отодвинул от себя пирог. Съедено было не больше четверти.

— Мудрый человек, возможно, прислушался бы к моим советам, — промолвил Рокалло.

— Мудрый человек с полным желудком — может быть.

С твк-анами была одна проблема: не важно, сколько ты их съел, через час ты снова был голоден.

— Земля умирает, но ночь только начинается, — Великий Чимвазл достал из рукава колоду цветных карточек. — Ты когда-нибудь играл в пегготу? Веселая игра, и отлично идет с элем. Как насчет нескольких партий?

— Игра мне незнакома, но я быстро учусь, — ответил Рокалло. — Если вы объясните мне ее основы, я с радостью сыграю с вами.

Чимвазл начал мешать карточки.

* * *

Трактир оказался величественнее, чем ожидала Лирианн, и, казался странным и совершенно неуместным — не такого вида заведение она ожидала найти на лесной дороге в Землях Падающей Стены.

— Славимся своими Шипящими Угрями, — прочитала она вслух и рассмеялась. За трактиром кусочек заходящего солнца плавал красными отблесками в черной воде озера.

Твк-ане порхали вокруг нее на своих стрекозах. Все больше и больше их присоединялось к Лирианн, пока она шла по дороге. Сорок, восемьдесят, сотня, к этому времени она сбилась со счета. Прозрачные крылья стрекоз мелькали в вечернем воздухе. Фиолетовый сумрак гудел от сердитых голосков.

Лирианн зажала нос и принюхалась. Запах чародейства бы таким сильным, что она чуть не расчихалась. Здесь была магия.

— Ого, — сказала она. — Я чую волшебника.

Весело насвистывая, она подошла поближе. У подножия лестницы стояла ветхая телега. Рядом, прислонившись к колесу, сидел большой, некрасивый человек, пузатый и крепкий, с пучками грубых темных волос в ушах и в носу. Он поднял глаза, когда Лирианн приблизилась.

— Я бы туда не ходил. Нехорошее место. Мужчины входят. И не выходят.

— Ну, как видишь, я не мужчина, и мне нравятся нехорошие места. А кто ты такой?

— Имя моё — Полимамфо. Я пунер.

— Я не знакома с пунерами.

— Мало кто знаком, — пожал он плечами, отчего те заколыхались. — Это твои твк-ане? Скажи им, что мой хозяин прячется внутри.

— Хозяин?

— Три года назад я играл в пегготу с Чимвазлом. Когда мои деньги закончились, я поставил на кон себя.

— Твой хозяин — чародей?

Снова пожатие плечами.

— Он полагает, что да.

Лирианн положила руку на эфес Щекотуньи.

— Тогда можешь считать себя свободным. Я расплачусь за твой долг.

— Правда? — он поднялся на ноги. — Могу я оставить себе телегу?

— Если хочешь.

Широкая ухмылка расплылась по его лицу.

— Запрыгивай, довезу до Кайна. С тобой ничего не случится, обещаю. Пунеры едят человечину только при благоприятном расположении звезд.

Лирианн подняла взгляд. Полдюжины звезд мерцали над деревьями, как пыльные алмазы на фиолетовом бархате неба.

— А кто решает, благоприятно ли расположение звезд для такой трапезы?

— Насчет этого можешь положиться на меня.

Она хихикнула.

— Нет, спасибо. Я направляюсь в трактир.

— А я на дорогу, — пунер поднял оглобли телеги. — Если Чимвазл будет возмущен моим отсутствием, скажи ему, что долг теперь твой.

— Обязательно.

Лирианн смотрела, как Полимамфо удаляется по направлению к Кайну, таща за собой подпрыгивающую и трясущуюся телегу. Она взобралась по извилистой каменной лестнице и толкнула дверь, ведущую в Дом у озера

Зал пах плесенью, дымом, упырями и немного лейкоморфами, хотя никого из этих существ в трактире видно не было. За одним столом сидело несколько заросших волосами селян, другой занимала грудастая шлюха, прихлебывающая вино из помятого серебряного бокала. Несчастного вида старик, одетый по моде рыцарей древнего Торсингола, сидел в одиночестве, его длинная белая борода была заляпана каплями фиолетового супа.