Евгения Лифантьева - Звездный расклад

Синяя, черная и фиолетовая звезда составляют прочный треугольник. Но, задумавшись на миг, Бартаг понял, что эти связи — такая же вероятность, как и вся картина Звездного Расклада. Пока обладатели этих Даров лишь младенцы, о возможности проявления у них необычных талантов никто и не догадывается.

— Что ж, тем будет легче, — вслух пробормотал Бартаг.

Он знал теперь, что делать. Конечно, предстоящая волшба была сложной и требовала не только его усилий, но и помощи других Великих Магов. Это для того, чтобы изменить вероятности какой-нибудь "бездарной" пылинки, достаточно провести ладонью по Зеркалу. Для того, чтобы изменить рисунок звезд первой величины, нужно преодолеть сопротивление всего мира, ведь любой Дар суть выражение его потребностей.

Знал Бартаг и то, с какого из огней следует начать. Синий — ключевой в шестиграннике, он объединяет все другие звезды. Точнее, объединит, если ему это позволят сделать…

Глава 1

1098 год, летний месяц Волчьей луны

Бурые Холмы, Ольвена

1.

Вик очнулся внутри куста шиповника. Чертыхнувшись, выбрался из колючек на прогалину.

— Могло быть и хуже, — произнес он вслух, и собственный голос показался ему жалким и неуверенным.

Шиповник рос на каменистом склоне. Чуть ниже начиналась голая осыпь. Она тянулась на сотню метров влево и вверх. Местами из каменного крошева торчали базальтовые глыбы, изрезанные вертикальными трещинами. Под обрывом склон более пологий, поросший лесом. Словно кусок горы просел, съехал вниз, как съезжает с покатой крыши подтаявший на весеннем солнышке снег. Отсюда, сверху, вершины деревьев кажутся пушистым ковром. Светит солнце, одуряюще пахнет цветущим шиповником.

— Вперед и вниз! Мы будем на щите! — почти не сфальшивив, пропел Вик и начал осторожно спускаться по осыпи. Добравшись до сосняка, сел, прислонился спиной к стволу. Достал из заплечного мешка флягу с водой, сделал глоток.

Мягкая земля, усыпанная толстым слоем прошлогодних игл, цветки смолки, кустики земляники… Тихо и сонно, как всегда в сосновом лесу жарким летним днем, только пересвистываются птицы.

— А здесь хорошо, — Вик продолжал говорить вслух, отгоняя охватившее его тоскливое ощущение одиночества. — Что ж, будем осваиваться в этом мире без помощи услужливых бричей. Жаль, что Нику нужно оставаться на Земле… Он эти места знает.

Вик достал из-за пазухи привязанное к шнурку кольцо — обратный портал — и наспех нарисованный план окрестностей Ольвены. Повертел кольцо в пальцах, потом засунул обратно за ворот рубахи. Развернул карту. "Раз здесь горы, то это, наверное, те самые Бурые Холмы, — решил он. — Море — на западе, река — на юге. Если идти на юг, то куда-нибудь выберусь. Ник говорил, что я перенесусь в Ольвену плюс-минус пятьдесят километров. Значит, город где-то рядом…".

Вик поднялся и зашагал вниз по склону. А что еще делать?

На ходу хорошо думалось. Он вспоминал события последних недель, снова "прокручивал" их в голове, стараясь понять, как случилось то, что случилось. Почему он здесь, а не дома? Сначала этот маг-недоучка Мирлирин с его великосветской бабушкой, потом Ник Рэйхе. В какой-то момент у Вика появилось подозрение, что его, как щенка, тащат куда-то за шкирку…

2.

Шагнув в портал в замке старой гри, Вик очутился, как и ожидалось, в собственной квартире. Носом — в клавиатуре. На экране светилось "GAME OVER" и растекались кровавые кляксы. "Приснится же такое! — подумал он и выключил компьютер. Настенные часы показывали половину третьего. — Пора завязывать, — Вик потряс головой, словно пытаясь вылить из нее что-то чужеродное, неизвестно как оказавшееся в черепной коробке. — Если всю ночь рубиться в DOOM, то еще не такое приглючится. Надо с утра куда-нибудь выбраться. Хоть на пляж, хоть на тусовку какую".

Прошло несколько дней. Воспоминания о странном сне продолжали тревожить, не давая окунуться в прежнюю жизнь. Чтобы избавиться от наваждения, Вик написал стихотворение про лиственные дворцы гри. Показал его Сашеньке, которая училась на филфаке и занималась в литературной студии. Девушка решила, что Вик увлекся поэзией из-за любви к ней, но сказала, что стихи его — дикая помесь символизма, модернизма, имажинизма и еще каких "измов". Слишком много натяжек и фантазий. Сашенька была очень серьезной девушкой, считавшей, что писать плохие стихи не следует даже влюбленным. Вик обиделся, и они поругались.

Родной город как-то странно выцвел. Раньше было не с чем сравнивать, а теперь перед глазами все время стояли утонченные пейзажи Альтара, сказочные дома-деревья, лица новых знакомых. Чаще всего почему-то вспоминалась тихоня Тэль.

Вечерами Вик бесцельно бродил по улицам и мучил себя вопросами о том, что же на самом деле является сном: несколько дней, проведенных в Серебряной Империи, или серая жизнь на Земле.

В один из таких вечеров Вик наткнулся на драку: пятеро против одного.

Одну из конфликтующих сторон он знал: с детства росли в одном дворе. Не дружили, но и не трогали друг друга. Пацаны считали Вика "своим", хотя тот и был, на их взгляд, "заучкой". Но и к "ботаникам" он не относился. Занимался спортом, и безнаказанно отбирать у него деньги дворовой шпане не удавалось. К тому же в драках у Вика, как говорится, "падала планка". В ярости он хватал все, что попадется под руку. Несколько раз мальчишеские "разборки" заканчивались пробитыми головами. К счастью, все это происходило тогда, когда Вик учился классе в шестом-седьмом, поэтому с милицией ему, по малолетству, дела иметь не пришлось. Пацаны поняли, что пугать "заучку" бесполезно, и отстали. Теперь их отношения ограничивались формальным "привет-привет" при встрече.

Вторая "сторона" — незнакомый высокий "хипп". Грязно-рыжие волосы до плеч, кожаная куртка расшита золотым позументом, когда-то белая кружевная рубашка, кружева на клешах. Естественно, местные гопы не смогли пройти мимо такого "чуда". Однако "хипп" на удивление ловко отбивался от нападавших. Пока Вик успел подойти, трое из пяти пацанов уже катались по земле, матерясь от боли. На ногах оставались лишь Вася-большой — двухметровый детина с полным отсутствием интеллекта, — и недавно вернувшийся "с отсидки" Колян. Он-то и вытащил нож.

— Ты что, опять в зону захотел? — рванулся к нему Вик.

— Чего, сука? — развернулся к нему Колян. Белые, ничего не понимающие глаза, пена на губах — видно, обдолбался какой-то гадостью.

Блок, подсечка, удар — все это Вик делал автоматически, на рефлексах. Вдогонку — еще удар, чтобы выпустить накопившуюся за последние дни злость.

Полыхнуло синим, запахло озоном и паленым волосом, кулаки словно кипятком ошпарило.