Мария Захарова - Вой лишенного или Сорвать покровы с богов

Лутарг же в очередной раз криво усмехнулся. Иногда его забавляло, что мать с сестрой отказываются видеть страх и пренебрежение, с которым к нему относятся остальные обитатели дворца. Советники в том числе, хотя с ними он провел неимоверное количество времени, обсуждая грядущую церемонию и собственное в ней участие.

Наблюдая, как Таирия отчитывает молоденькую служанку, принесшую для него выглаженную одежду, мужчина сочувствовал девушке. Ее страх щекотал ноздри, рождая желание поскорее отправить обратно, но он сдержался. Именно Ири была здесь хозяйкой, не он, а потому вмешиваться не стоило.

Отношения хозяина и слуги, которые практиковались в замке вейнгара, были чужды Лутаргу. Он не знал таковых. Там где он вырос, наличествовали лишь "хозяин" и "раб", что было близко и понятно для молодого человека. Возможно поэтому он бы предпочел вовсе обойтись без прислуги, но так не получалось, и мужчине приходилось мириться с существующим порядком. Мириться вопреки собственному желанию.

Когда служанка, пристыжено повесив голову, пробормотала: "Больше не повторится, госпожа", - Таирия сменила гнев на милость и, указав на разобранную постель, велела девушке выполнять свою работу. Та торопливо собрала смятое белье и, расправив покрывало, разложила на кровати праздничные одежды.

Пересчитав элементы, составляющие его предполагаемый наряд, Лутарг, не сдержавшись, скривился. Сейчас он был склонен согласиться с Литаурэль в вопросе об удобстве тресаирской рэнасу. Гораздо проще справиться с витиеватой шнуровкой по бокам и на спине, чем разобраться во всех этих накладках, бантах и рюшах. В подобном одеянии он представлялся себе комедиантом, веселящим народ под задорное повествование сказителя и хохот слушателей. Эдакий прислужник Аргерда, разодетый, как уличная торговка - во все и сразу.

Недовольство брата не осталось для Таирии незамеченным.

- Останешься помочь Лутаргу… - начала она, намереваясь облегчить мужчине задачу, но тот заботу не оценил.

- Нет, - резко оборвал сестру молодой человек, при этом гневно сверкнув глазами. Нянька ему не нужна!

- Хорошо. Если захочешь, можно Сарина позвать, - предложила Таирия, без особой надежды на успех.

Настаивать она не собиралась. С подобным тоном, пропитанным категоричностью, она была знакома не понаслышке, и прекрасно знала, что противоречить не имеет смысла. Сдвинуть Лутарга с места, если он решил иначе, не мог никто. Почти никто. Изредка это удавалось Литаурэль. Почему так происходит, ни для кого из близких секретом не являлось, но пользоваться этим знанием в своих целях ни один из них не решался.

"Себе дороже", - неизменно приговаривала Гарья, если речь заходила об упрямстве Лутарга, и Таирия была склонна с ней согласиться.

- Сам разберусь, - отрезал молодой человек, оправдав ожидания. Ири согласно кивнула, жестом отпустив служанку. Ничего неожиданного не произошло.

Когда брат с сестрой остались наедине, дочь вейнгара подошла к молодому человеку и, прижавшись к его груди, спросила о том, в чем хотела быть уверена.

- Ты решил?

Ни злости, ни обиды не было в ее словах. Только искренний интерес. Таирия не хотела, чтобы Лутарг пожалел о своем выборе впоследствии.

Он принял ее в свои объятья - крепкие, но нежные. Такие, о которых когда-то мечтал для себя.

- Мне может понравиться, и я не стану отказываться от того, что получила, - пошутила она, когда мужчина не ответил.

- Не бойся. Я не попрошу, - наконец отозвался он.

В этом Лутарг был убежден. Ничто не заставит его изменить решение. Стать вейнгаром Тэлы - не его судьба. Все что угодно, но не это.

- Что ж… Тогда назад пути нет. Я сделала все, что могла, - подвела итог Таирия. - Ты не поддался.

- Что? - казалось, мужчина ошарашен ее словами. - Сделала что? - уточнил он, чуть отодвинувшись, чтобы видеть лицо.

Ири улыбнулась, в который раз поразившись самой себе. Столько сцен и истерик. Боязнь, что он раскроет ее замысел, и все напрасно. Паника, что сделает что-то не так. А он не усомнился ни на мгновенье. Даже не задумался о других вариантах. Самая настоящая скала!

- Неважно, - шепнула она, и уже громче добавила: - Тетушка ждет вас с Литой на завтрак. Гарья уже все приготовила. Поторопись! - И прежде, чем Лутарг успел задержать ее, Ири высвободилась из объятий и исчезла за дверью, оставив молодого человека посреди комнаты смотреть ей вслед.

Его вопрос остался без ответа.

Глава 2

Свернув косу в аккуратный пучок на затылке, Лураса закрепила прическу двумя позолоченными заколками в форме лилий. Сверкающие ярко синими драгоценными камнями искусственные цветы, выгодно оттеняли необычный цвет ее волос, придавая им еще более серебряный оттенок. "Лунное сияние", - когда-то с завистью говорили о нем во дворце вейнгара.

Подобранные в тон платью, они выгодно дополняли наряд, так же, как кулон-слезинка, покоящийся в ложбинке между грудей. Его ровные грани напоминали о том, о чем плакало сердце, а тяжесть рождала надежду. Пока жизнь питает плоть, существует возможность достичь желаемого. Быть с ним.

- Красавица моя, - с нескрываемой гордостью в голосе произнесла Гарья, в этот момент заглянувшая в комнату.

- Ты слишком добра ко мне, - ответила Лураса молочной матери, но легкая улыбка все же коснулась губ. - Избалуешь. Возгоржусь.

Старая женщина поцокала, не соглашаясь, и, заправив в кокон выбившуюся прядку, накинула на плечи названной дочери тончайшую плетеную шаль.

- Прохладно поутру, - прокомментировала она свои действия.

Раса благодарно кивнула. На самом деле было свежо.

В воздухе пахло далекой грозой и штормовым морем. Женщина почти видела, как пенистые гребни ударяются о сушу и, разбиваясь, возвращаются обратно в Дивейское море, чтобы набрать силу и вновь ринуться вперед, подтачивать твердь.

Она любила шторм и знала почему. Разгул стихии всегда ассоциировался с ним - тем, кого она так хотела увидеть. К груди которого мечтала прижаться. Тепло коего алкала ощутить.

Этим утром женщина была счастлива. Почти счастлива. Так же, как все последние дни. Счастлива знанием, что сын, ее маленький мальчик, рядом. Что в любой момент она может подойти к нему, прикоснуться, ощутить живое тепло его кожи, заглянуть в таящие нежность глаза. Увидеть любовь и заботу, предназначенные только ей одной.

Так, как он смотрит, на нее никто никогда не смотрел. Да, ее любили. Например, отец. Но его чувства были иными. Кэмарн всегда знал, что дочь крепка душой. Что она сильна, и многое сможет вынести, а потому его отношение к ней, никогда не было столь оберегающим. Конечно же, он заботился о дочери, но эта забота не приобретала вид чрезмерной или навязчивой. Всегда лишь искренняя и должная.