Дуглас Брайан - Кошачий глаз

Она взяла со столика золотое кольцо с рубином и надела на указательный палец.

– Тебе нравится? – послышался за ее спиной голос.

Девушка обернулась и увидела Муртана. Когда и как он вошел и как давно наблюдает за ней – она не знала, слишком увлеченная своими мыслями и созерцанием.

Побледнев от ужаса, Галкарис упала на колени.

– Я всего лишь хотела посмотреть, – пролепетала она. – Я не…

Он подошел и поднял ее. Девушка вся дрожала.

– Успокойся, – сказал Муртан ласково. – Никто не подозревает тебя в воровстве. Ты принадлежишь к моему дому так же, как и это кольцо. Одна собственность вполне может находиться рядом с другой – в этом нет ничего предосудительного.

– Ты не сердишься? – пробормотала она, не веря собственным ушам.

– Нет же, глупышка! – рассмеялся Муртан. – Даже если ты вознамерилась что-то украсть – я не обеднею от пропажи одного колечка. Оно тебе нравится? Возьми, оно твое. Пока оно на твоем пальце, а ты – в моем доме, это не может считаться кражей. У женщины должны быть причуды, и я стараюсь удовлетворять каждую.

– Каждую женщину?

– Каждую причуду каждой женщины, – подтвердил Муртан. Он внимательнее вгляделся в лицо Галкарис. – Ты очень хорошенькая, – сказал он наконец. – Настоящее украшение. Не девушка, а букетик цветов… Но я совершенно не помню, как ты оказалась здесь.

– Я пришла из моей спальни, – сказала Галкарис.

– Я покупал тебя? – спросил Муртан, отмахнувшись от ее простого объяснения.

– Нет, тебе подарил меня мой бывший господин. Грист – его имя. Он желал сделать тебе приятное, – напомнила Галкарис.

– Ах да, Грист… – вспомнил Муртан. – Приятный малый. Я приглашал его в гости, и он обещал зайти на днях.

Галкарис вдруг стало холодно. Она поняла, что совершенно не хочет видеть Гриста. Как и мать, он продал ее. Но, вероятно, как и мать, он желал ей добра.

Однако это не означает, что она мечтает к ним вернуться. Напротив. Ей пожелали добра – и она возьмет это добро. И если ценой станет разлука с теми, кого она когда-то любила, – Галкарис готова платить эту цену.

Между тем Муртан продолжал:

– Ты, наверное, воображаешь, будто нет ничего роскошней и богаче всех этих драгоценностей, которые я собрал в доме, – он махнул на шкатулки, сундуки, картины и ковры. – Отчасти ты права. Немногие могут похвастаться таким собранием вендийской живописи или кхитайских миниатюр, как я. Но это мелочи по сравнению с подлинным сокровищем, которым я обладаю. Хочешь посмотреть?

Галкарис молча кивнула. Она была слишком потрясена происходящим, особенно после того, как на память для чего-то пришли картины из ее убогого детства. Слишком велик оказался контраст: босоногая, оборванная девчонка с голодными глазами и плоским животом, прилипшим к хребту, – и холеная молодая женщина в шелках, запросто ведущая беседу с образованным, утонченным господином.

Он засмеялся, весело, как мальчишка, и схватил ее за руку.

– Идем, посмотришь на то, что действительно стоит увидеть!

Муртан радовался, точно ребенок, возможности продемонстрировать предмет своей гордости. И кому? Глупой наложнице, которая вряд ли в состоянии оценить вещь по достоинству.

Галкарис, как завороженная, пошла за ним, и скоро они очутились в полутемной комнате с тяжелыми драпировками на окнах и дверных проемах. Несколько глубоких кресел, мягкий ковер на полу и низкий столик дополняли облик комнаты.

Муртан уселся в кресло и махнул девушке:

– Отодвинь шторы, иначе ты ничего не увидишь.

Она послушно подошла к окну и потянула за шнур. В комнату хлынул свет. Взору пораженной Галкарис предстали полки, на которых стояли плетеные корзины. В каждой корзине находилось по нескольку свитков.

О том, что такие вещи существуют, Галкарис знала: на свитках записывают долги, налоги, акты купли-продажи. Когда мать продавала Гристу Галкарис, она тоже имела дело с подобным свитком.

– Здесь записаны все твои рабы? – спросила Галкарис, переводя взгляд с полок и корзин на своего хозяина. – Отсюда ты можешь наблюдать за ними, пока они об этом не подозревают?

Муртан ответил ей непонимающим взглядом, а затем рассмеялся.

– Нет, милая, это книги! Здесь записаны истории.

– Истории? – удивилась она.

– Да, истории. Разве ты никогда не слышала о том, что истории можно записывать?

– Какие истории?

– Любые. Вроде тех, что люди рассказывают друг другу. Впрочем, существуют и иные истории, куда более таинственные и важные. А в некоторых содержится опасное знание… и бывают люди, которые охотятся за этим знанием.

Галкарис жалобно моргала глазами. Она не понимала из речей своего господина почти ничего. Ей только было ясно, что он чрезвычайно увлечен своими свитками – вот и все. Но в чем ценность пергаментом и папирусов и почему ее бесконечно богатый господин считает эти странные предметы настоящими сокровищами – в отличие от драгоценностей и золотой посуды, – этого Галкарис не могла взять в толк.

Однако она никак не показала своего разочарования и терпеливо слушала все, что говорил ей Муртан.

– Посмотри! – Он подошел к одной из корзин и вытащил свиток. Несколько мгновений Муртан любовался изящными письменами, а потом сунул свиток обратно. – Эта документы принадлежали когда-то храму Бела. Я выкупил их, когда они стали слишком ветхими, и жрецы, сделав новые копии, вознамерились избавиться от старых. Считается, что ни у кого, кроме жрецов Бела, нет этих записей. Ну еще бы! Ведь по храмовым законам обветшавшие свитки следовало уничтожить. И так и произошло бы, если бы не я с моими деньгами. Жрец, которому поручили сжечь старые свитки, польстился на кошелек с золотом, и в результате бумаги – у меня. Пожалуй, я сделаю с них копию, а оригинал все-таки сожгу. Опасно держать у себя вещь, похищенную из храма…

Теперь на лице девушки был ужас.

– Ты оскорбил Бела? – пробормотала она. – Но ведь это ужасное святотатство!

– Я никого не оскорблял, – нахмурился Муртан. – Просто объясняю тебе на понятном примере, что рукопись может быть дороже любого ожерелья. Но, кажется, все мои речи пропадают впустую. Ты просто не слушаешь.

– О нет, господин, – взмолилась Галкарис. – Не прогоняй меня и не сердись. Я глуповата, но это и не удивительно: никто даже не пытался научить меня грамоте, мой господин. Женщине нужна не образованность, а привлекательная внешность и готовность ублажить мужчину в любой момент. Этой наукой я владею в совершенстве – ты можешь убедиться, если захочешь…

– Мы в библиотеке, женщина! – рявкнул Муртан. Он беспомощно огляделся по сторонам и затем вновь остановил взгляд на Галкарис. – Ты говоришь об оскорблении богов! Но разве твои речи не оскорбляют это святилище знания, которое я открыл перед тобой?