Сергей Калашников - Оператор совковой лопаты

Отклониться от надоевшей рыбной диеты ему удалось, когда он заподозрил в одной травке лук. Копнул, обмыл светлый толстый корешок, отведал — оно. Причём практически не горький. Довольно сытный, кстати. А если сварить? Вот. Нечего прохлаждаться, надо горшки делать.

Глава 3. Надо обживаться

С местом жительства помог определиться обрывистый берег. Высота откоса здесь метров пять, угол — поболее шестидесяти градусов к горизонтали. Тонкий слой почвы, травёшка пучками, жиденькие кустики, а внизу метров пятнадцать пляжа, заливаемого при подъеме воды в реке. Мишке сразу понравилось, что в этом месте чувствуется ветер, а то среди деревьев только по шуму в вершинах, да по подвижности теней понимаешь, что воздушные массы не замерли в неподвижности, а, как им и положено, заняты перемещением в пространстве.

По всему выходило, что вода этот откос больше не подмывает — унесла всё, что мешало ей утекать в половодье. Выше — плавный уклон местности, повышающейся по мере удаления от реки, был выражен слабо, постепенно переходя во вполне убедительный склон холма, заросший лесом и какой-то бугристый. В низких местах — влажный, что указывало на наличие множества родников, не вполне еще оформившихся, не собравшихся в ручьи. Сыренькое здесь место получалось даже безо всякого подтопления водой. Однако, при наличии лопаты и знании благотворного влияния канав на гидрорежим локальных участков местности, уровень пессимизма легко понизить.

Слой дёрна здесь невелик, сам он не слишком плотен — глина тут не близко, а очень близко. Меньше, чем на штык. А лопата у Мишки не простая. Можно сказать — элитная. Он, когда они с отцом заглядывали на строительный рынок, всегда проходил мимо места, где эта прелесть красовалась, отпугивая покупателей своей нереальной ценой. Не штык, не совок, а на буржуйский манер — ни то ни сё. Лёгкая, блестящая, с чуть изогнутой невесомой рукояткой и зубцами на правой кромке лишенной боковых закраин лопасти.

На день рождения он получил её в подарок, а уж потом, когда в каникулы устроился подработать на стройку, быстренько притащил её туда. Всяческие упражнения с шанцевым инструментов работнику второго разряда поручают охотно и часто, а состояние табельного инструмента… замучился он рукоятки насаживать, так часто их ломают. Своё же сокровище никому не давал и хранил в одёжном шкафчике в раздевалке.

Так что неглубокую канаву, внешне больше похожую на борозду, оборудовать нетяжело. Больше внимания требовал выбор оптимальной траектории — рельеф здесь далеко не равнинный. В одном месте даже пришлось оборудовать нечто похожее на коллектор — лужу площадью около трёх квадратных метров, обвалованную глиной, чтобы вода не сочилась сквозь дёрн. И на двух из трёх втекающих неё ручейков также берега гидроизолировал на несколько метров вверх по склону.

За пару дней соорудил небольшую гидросистему, собравшую сочащуюся по земле влагу в ручеёк, который вывел к облюбованному месту. Ведро у откоса, в месте, где оборудовал глиняный бассейн с отводным желобком из уложенных на глину камней, натекало примерно за полминуты. Ещё день потратил на разборку со стволами молодых деревьев, которые в процессе земляных работ ему пришлось удалить с местности. Зубчатая сторона лопаты справлялась со стволиками диаметром до шести сантиметров, а росло их здесь уж слишком много. В тесноте вытянулись вверх — так что, очистив их от ветвей, получил целую груду тонких жердей, которые устроил на просушку в тени. Прямых среди них было более половины.

Гончарное дело начинается с навеса. Дождик — событие непредсказуемое, а испортить результаты многодневных трудов может в мгновение ока. Ведь самое долгое в производстве керамики — это сушка изделий перед обжигом. Обидно будет, если размочит ливнем. Жердей у него много, но нечем их скрепить. Верёвочки и проволочки, что нашлись в мусоре — маловато будет. Так что пора искать липы. Их луб, как он слышал, раньше был важнейшим источником волокон для массы изделий.

В том, что отыскал именно липы — уверенности не было. Похожее дерево. И слой камбия под корой прочный, однако, зубчатая кромка лопаты со всем этим справляется отлично. Поначалу не всё шло гладко, но когда сообразил, что драть надо сверху вниз, дело пошло веселее. У кромки берега выкопал яму, и устроил в ней бучило. Прижал мочало ко дну камнями, а вода сама натекла. Зачем это делается — а кто его знает, но про вымачивание упоминают всегда.

Пока то, да сё, надо позаботиться о кровле. Шифера-то в эти места, кажется, не завозили. И про ондулин ничего не слыхать. Зато на толстых буреломных стволах имеется кора. Если древесина влажная и начала подгнивать, то оболочка снимается легко, словно обёртка. Сырая, чуть трухлявая она, тем не менее, представляет собой целую поверхность. Нести эту добычу неудобно, плотной трубой не скрутишь — ломается. Так что действовать следует без спешки.

Столбы Мишка поставил из стволов молодых лиственниц. Не понравилось ему это дерево — тяжелое и в работе неподатливое. Потому основными опорами были выбраны деревья, подходящим образом расположенные. К ним он и прикрепил концы горизонтальных жердей, даже три гвоздя использовал в местах, где накладывать мочальные бандажи было неловко. Однако пару вертикальных стоек добавить пришлось. Двускатную крышу обрешётил жердями. Вот уж где узлов назавязывался, но добился монолитной конструкции.

Лыко оказалось не самым удобным крепёжным материалом. При завязывании узла верёвка сгибается по радиусам, сопоставимым с её диаметром, то есть, изламывается. Так вот луб при этом нередко рвался в таких местах. Пришлось соображать и изобретать способ обвить один фрагмент другим практически продольно, да потом ещё и сильно это затянуть. Инструмент изобретать типа деревянной свайки и городить деревянный же зажим, без которого невозможно было приложить к натягиваемому концу достаточное усилие.

Одним словом, устройство основания кровли потребовало изрядных усилий, хотя результат труда выглядел воздушно, если не сказать, эфемерно. Здорово прогибался под весом работника, но держал надёжно. Сложить поверх этого подсохшие листы коры и прижать их шестами, сориентированными вдоль ската — оказалось делом лёгким, можно сказать, приятным. Раз, раз — и готово.

Только после этого Мишка подступился к облюбованному месту на откосе. Прежде всего, принялся копать узкий и низкий горизонтальный ход. Сечение — минимальное, какое только позволяет действовать и передвигаться. Глина здесь плотная, слежавшаяся. Ведром перетаскивал её под навес, складывая с краю высокой кучей. В минуты передышки замесил в ямке и, дав пропитаться и полежать, налепил горшков, мисок, чаш, пиал. Даже пару тазиков сформовал. Всё — толстостенное, неровное и слегка кривоватое. Кое-что, постояв немного, покосилось под действием собственного веса. Другое растрескалось, но немногое.