Сергей Ким - Хроники Рардена 1 Без объявления войны

   РАК мозга был неоперабелен.

   Самым же серьёзным последствием данной разновидности заболевания становилась полная умственная деградация. Именно она и поставила сейчас Рарден на край гибели - все ударные методы по поддержанию разума великого диктатора во вменяемом состоянии, обернулись теперь ещё большей катастрофой - резко, буквально за последние две недели, Ярославу стало совсем плохо.

   А преемника назначить он так и не успел, а теперь уже просто не может. И ныне всё ближнее окружение диктатора элементарно передралось в борьбе за власть...

   Вот и сейчас они спорили до хрипоты в соседней комнате, а рядом с умирающим Ярославом был только лишь один Генрих, до последнего сохранивший верность государю.

   Но даже он, один из самых верных и преданных Диктатору солдат, сейчас старался не смотреть на своего вождя, словно страшась увидеть его укоризненный взгляд. Генрих понимал, что сейчас видит, как вместе с этим человеком умирает великая империя. Лишь только стальная воля и сила великого диктатора железными скобами сохраняла хрупкий мир в Рардене последние тридцать лет. А теперь...

   Генрих в бессилие закрыл ладонями лицо. Хотелось выть и плакать, хотя генерал думал, что уже не способен испытывать эти слабости.

   Кто достоин возглавить государство теперь? Эти напыщенные индюки, гордо именующие себя Госсоветом? Ага, сейчас, как же!.. Слишком долго они жили в тени Ярослава, даже не мечтая о чём-то большем для себя. Но сейчас почувствовали, о да, теперь они почувствовали сводящий с ума запах власти... И каждый хотел урвать для себя в приближающемся хаосе как можно больше...

   Генрих не мог понять подобных мыслей, ведь сам он к власти никогда не стремился. Он знал, что этот груз не про него - генерал был доволен своей скромной ролью хоть и высокопоставленного, но не обременённого заботами исполнителя. Командующий имперской Гвардией - большего Генрих и не хотел, его устраивала такая судьба, судьба простого служаки.

   Сколько раз теперь он жалел о свершившейся Революции - и не счесть. В Старой Империи всё было просто - умирал император, его место занимал сын. Ныне, посвящённый во многие тайны прошлого, Генрих знал, что здесь не обошлось без магического вмешательства - в королевской семье всегда рождался только один ребёнок и всегда сын. Так было заведено на протяжении веков, и эта система работала, как точнейший дварфский хронометр.

   Конечно, на престол вступали порой и довольно недалёкие монархи, но это были лишь досадные исключения. К сожалению, последний император Андрей III оказался именно таким исключением - фактически проиграл три войны, настроил против себя большую часть простого населения, купечества и магов. Только поэтому, в принципе, и стала возможна Революция, очень скоро перетекшая в ожесточённую гражданскую войну. Плюс ему просто патологически не везло, хотя человеком он был и не слишком плохим.

   И вот теперь на горизонте вновь замаячил призрак новой междоусобицы. Никто сейчас не откажется от борьбы за власть просто так, у многих приближённых диктатора есть в подчинении собственные боевые подразделения и даже части регулярной армии. Да и всякие недобитые сепаратисты, как из людей, так и из нелюдей мигом вспомнят о всяческих "правах нации на самоопределение", "свободе для малых народов и рас" и тому подобной дряни, пришедшей в мир после ублюдочной Вортенбергской конференции... Да и о внешних врагах забывать нельзя - стоит лишь немного зазеваться и можно получить полномасштабное вторжение...

   Три ночи без сна, проведённые у постели умирающего диктатора, не прошли бесследно, и Генриха начало постепенно клонить в сон. Вначале он ещё пытался бороться с наваливающейся дремотой, но потом окончательно сдался и, закрыв глаза, провалился в глубокий сон...

   - Секунд-генерал Генрих Воронов - встать! Смирно!

   Команды, вбитые в тело на уровне рефлексов, среагировали гораздо быстрее заспанного мозга - генерал вскочил из кресла и застыл, вытянувшись во фрунт.

   И лишь спустя пару минут, Генрих, обалдело хлопая глазами, понял, кто только что отдал ему приказы.

   - И что это происходит, генерал? Отвечайте, я вас спрашиваю! - холодные серые глаза великого диктатора пристально сверлили Воронова. Он не мог поверить, что смертельно больной Ярослав пришёл в себя, это был сон... Да, наверное, всего лишь сон...

   - Это просто сон... - растерянно прошептал генерал.

   - Чтоо?! - приподнявшись в кровати, заорал диктатор. - Ты что несёшь? На каторгу захотел или на виселицу? Так я это тебе сейчас мигом устрою!

   Вот теперь Генрих по-настоящему поверил, что это говорит именно диктатор Ярослав. Правда, таким его мало кто видел, но это был именно Великий Маршал - Генрих мог утверждать это со всей ответственностью, проведя под командованием диктатора добрую четверть века...

   - Здесь какие-то ушлёпки уже делят власть и заодно мою империю, а ты, как трус сидишь тут, поднял лапки кверху и сдулся, - теперь в голосе Ярослава слышался не только гнев, но и знаменитый сарказм.

   - Господин...

   Ярослав явно через силу, со стоном уселся на кровати, тихонько застонав от боли и обхватив рукой лоб.

   - Заткнись и слушай, - диктатор холодно смотрел на Генриха. - Сейчас ты оторвёшь свою задницу от кресла, и сделаешь всё, чтобы сохранить мой Рарден. Ты меня понял?

   - Д-да, великий диктатор, - выдавил Генрих.

   - Не слышу!

   - Да, великий диктатор!

   - Не слышу!..

   - Да, великий диктатор!! - заорал Воронов и... проснулся.

   Тяжело дыша, он откинулся в кресле - этот сон совершенно выбил его из колеи. Немыслимо, чтобы смертельно больной человек смог не только подняться, но и просто говорить.

   Генрих перевёл взгляд на Ярослава и начал медленно холодеть - диктатор лежал всё так же спокойно, уставившись пустым взглядом в потолок...

   Не моргая и не дыша.

   Это случилось.

   "Это случилось", - со всевозрастающим ужасом понял Генрих, и...

   И впервые за очень долгое время он не знал, что ему делать. Отчаянье накатило неотвратимой всесокрушающей волной, и генерал в бессилие сжал ладонями виски, раскачиваясь взад-вперёд в кресле. Но вдруг он резко отнял руки от головы и внимательно посмотрел на мёртвого Ярослава.

   Что-то было не так.

   Воронов встал из кресла и подошёл ближе к кровати.

   "Одеяло", - понял генерал. "Оно смято. Смято, как будто..."

   Как будто диктатор пытался встать.

   И тут Воронов вспомнил свой сон.

   Кулаки генерала сжались словно бы против его воли.

   Генрих наклонился к безжизненному телу государя и закрыл его глаза.