Ростислав Гельвич - Беглец в жизнь

Альфаран не знал сколько прошло времени, но скорее всего достаточно много. Уставшие, от беспрерывного смотрения на одноцветный пол пещеры глаза, тоже вносили свою песню боли, в эту симфонию ноющего тела. Хотя закончилось все это довольно быстро — очень скоро нормальное видение заменилось краснотой с кругами в глазах, и Альфаран попросту потерял сознание.

Оказывается, даже боль может быть приятной, но только тогда, когда она монотонна, однородна и не мешает заниматься своими делами. В таком своем обличии она воспринимается как… да как хороший товарищ — подгоняет вперед, не давая терять концентрацию от основной, важной работы. Как и ото сна в который погрузился Альфаран.

Ему снилось, что он плывет в большом и красивом, но почему-то зеленом море. Плавает и кувыркается в волнах, ныряет на невиданные глубины, и в конце концов просто лежит в воде, лениво плывя куда-то вдаль и смотря на такое же зеленое небо. Но внезапно….

Хрясь! — левая рука отрывается, и подталкиваемая упругими толчками крови начинает медленно тонуть.

Заорав от нахлынувшей боли, Альфаран ныряет за ней но….

Р-раз! — вторая рука упруго взбрыкнув жилами следует вслед за первой.

Воздуха не хватает, и мальчишка пытается вынырнуть наверх, сделать спасительный вдох. Тщетно.

Чпок! Шпам! — с влажными, противными уху звуками, две стопы скручиваются в рулон и становятся бесполезной мешаниной из мяса, костей и плюющихся кровью вен.

Правая щека горит огнем, дыхание прерывается, глаза лопаются….

Судорожно вдохнув влажный воздух, Альфаран, очнулся ото сна, и еще не ощущая у себя на плечах, черных рук наставника, попытался подпрыгнуть. Получилось. Только зря.

— Ай, бляха-муха!! — махом поднявшись на стопы, мальчик тут же упал вниз и свернулся комочком. Попытался обхватить себя руками… тоже зря. Тонкая боль прошла по нервам и ударила в голову. Не было сил даже ругаться.

— Лежать идиот! Ты что кривым на всю жизнь остаться хочешь? — аккуратно подняв Альфарана на руки, Рамкат отнес его в комнату где обычно отдыхали опытные орденцы. Положил на застланную овечьими шкурами, широкую деревянную скамейку, и аккуратно распрямил руки и ноги параллельно телу. Из кармана была вынута баночка, с едко пахнущей мазью, которой Рамкат щедро натер ученика. Она одновременно лечила, и сохраняла те полезные изменения, которые претерпел его организм. Хорошо еще что ремешки для привязки рук были сделанными на заказ, и кровотоку не препятствовали… иначе не обошлось бы без ампутации.

— Значит так. Лежи вот так вот, боль скоро пройдет. Когда перестанет болеть, начинай легонько двигать руками и ногами. Не спать!

И снова ушел. Он сказал не спать…. Да как тут можно уснуть!! Боль переливчатая, разная, бьет по нервам…. Но Альфаран добросовестно дождался ее окончания и начал разминаться. Через липкий пот струившийся по телу. Через желтые круги в глазах. Через противный хруст суставов. Через себя. Ведь любой человек становится, тем, кем он хочет быть. А оставаться рабом Альфаран не желал.

Со времен этих событий два месяца, почти три, и вот, мальчик снова бежит за чернокожим наставником по залу. Но в чем же дело, что изменилось?

У мальчика пропала одышка — кажется что бег совсем не доставляет ему трудностей. Мышцы его ног выступили совсем на немного, это да, с виду они почти не изменились. Но они стали твердыми как закаленный стальной прут. А вот руки….

С руками была небольшая проблемка — крепости в них прибавилось, только вот при малейшем их усилии, кожа уродливо вспухала венами. Рамкат утверждал, что через месяц это пройдет.

— Ладно, на сегодня закончили. Свободен. Завтра будешь бегать кросс с мешками.

Альфаран горестно вздохнул — опять! Кросс с мешками… он его попросту ненавидел. Вот как можно бегать, когда к ногам привязаны два мешочка? С нехилым весом…. Хотя именно благодаря именно этим мешочкам, мышцы ног и стали такими твердыми, в столь малый срок. Правда болели поначалу….

Альфаран ухмыльнулся, вспоминая сеансы лечения от какого-то толстячка. Тот утыкивал ноги тоненькими иголочками, намазывал суставы странной вонючей мазью, и — вот же странность! — вся боль проходила буквально за час. Уже по привычке, он пошел к широкому подземному течению — окунуться, смыть пот. Да и отдохнуть, в конце концов.

Небольшой участочек спокойной воды отразил высокого для своего возраста мальчишку, с пробивающимися на лысой голове черными волосами, и зелеными глазами. Впалый живот ярко свидетельствовал не столько от том что мальчик недоедает (кормили как на убой — при таких то нагрузках!), сколько о интенсивности тренировок. Мягкие холщовые штаны полетели на землю, короткие кожаные сапоги отправились туда же. Драная рубаха была предусмотрительно свернута и положена подальше.

Вообще-то, Рамкат хотел еще и заставить Альфарана делать растяжку междуножья, но тот настолько яро сопротивлялся, что негр плюнул и послал упорного пацана куда подальше. Впрочем, он был сам виноват — явно не стоило шутить и балагурить, что от такой растяжки, частенько мужские причиндалы не растут…. Ведь Альфаран поверил!

Лежать в холодной воде было приятно. Можно было даже поспать, но он уже имел опыт в этой области…. Уснул — и сполз в воду. Чуть не захлебнулся от неожиданности. Хотя…. Сам того не желая, и яро от этого отмахиваясь, Альфаран погрузился в сон.

..В то время как воспитанник Рамката сонно ворочался в ледяной воде, сам Рамкат вел неспешную беседу с уже знакомым нам седовласым и седобородым стариком, коим являлся Кларахот.

— Ну и? Как он там? — старик сидел на небольшом каменном табурете.

Рамкат предпочитал расхаживать перед ним. Он вообще не любил долго стоять.

— Да нормально. До идеала ему далеко, но на уровень начинающего воина потянет. А к чему тебе было так его тянуть?

— Все просто, — Кларахот не спеша постукивал пальцами по коленке — из него может выйти отличный и очень сильный некромаг. А прежде чем учиться владеть магией, надо научиться владеть своим телом. Кстати, я слышал что ты его чуть рук не лишил?

— Чушь! — фыркнул негр — Так тренировали моего деда, так тренировали моего отца, и так тренировали меня! И ничего…. - сжав кулак он со всей силы ударил по неизвестно как попавшей в лабораторию доске. Крепкое дерево жалобно хрустнуло, и в нем появилась глубокая трещина, прошедшая по всей доске.

— Ладно. Что планируешь еще у него развивать?

— Ну…много чего…. Потом…. Знаешь, я думаю что ему больше подойдет бой с кинжалом в одной руке, и мечом во второй. Можно попробовать просто двумя кинжалами… благо зачатки оберукости у пацаненка есть.