Макс Фрай - Жили-были. Русские инородные сказки – 7

– Да на Крымском Валу.

– Это где «Всё для художника»?

– Угу. Всё. Кроме самого главного…

– Это чего же?

– Да времени, ё-моё!

– Да что ты говоришь! На Крымском Валу? И не продается время?

– Да, вот представь себе… – сказал Коля, опустив кисть и придирчиво глядя на холст. – Прихожу на Крымский Вал. Там девушка такая симпатичная работает. Улыбается, говорит мне: «Что вас интересует? Багетные рамы? Холсты, грунты, подрамники? Мастихины, этюдники? Краски масляные? Олифы для иконописи? У нас сегодня есть всё!» Я спрашиваю: «Девушка, а время у вас сегодня есть?» Сразу улыбаться перестала. «Времени у меня сегодня нет, – говорит. – И завтра тоже».

– Непорядок, – покачал головой Аркадий. – Непростительное упущение в нашу эпоху здоровой коммерции. Спрос есть, а предложения нет! А еще говорят: «время – деньги». Деньги у нас имеются. Выкладывайте же на прилавки время для художников!

– Да, неплохой бизнес мог бы быть, – поддержал разговор искусствовед Зубрин. – Это ведь не только для художников. Время всем нужно. Самый ходовой товар был бы. На каждом углу бы торговали. Прикиньте, ходили бы по улицам такие люди-бутерброды с плакатами: «Мир Времени в Сокольниках! Сезонные скидки! Ночью – дешевле!»

– Точно, Зубр! А в выходные пипл бы на оптовые рынки ездил затовариваться. Навалил времени полный багажник – на неделю хватит. На рынках-то оно дешевле.

– Это да, но там бы время было не того качества. Китайское. Без гарантии. Такое, знаете, которое кончается быстро. Да при этом еще генно-модифицированное.

– Китайское – это еще ладно. На рынках можно было бы вообще на паленое время нарваться – какое-нибудь кустарно-самодельное…

– А вот мне лично времени хватает! – заявил Аркадий. – Просто головой надо работать, а не руками. Тогда все будешь успевать.

– Тебе надо головой работать, это точно, – согласился Коля. – У тебя, Аркаша, других вариантов нет. Руки-то не из того места растут!

– Смейся-смейся! Смешно дураку… А я вчера такой заказ получил – мечта!

– Что, неужели дизайн мусорного бака?

– Ты, Коля, пиши свой арбузик, не отвлекайся. Я Зубру рассказывать буду. Так вот, Зубр, заказали мне оформление витрины магазина фирменной сантехники! И башляют нехило.

– Поздравляю, – ответил Зубрин. – В общем, Колина догадка оказалась не так далека от истины.

– Да идите вы, придурки… А я уже идею придумал! Композиция будет называться «Морские раковины».

– Сантехнические изделия среди водорослей из бумаги и кораллов из строительной пены?

– Э… Я что, уже рассказывал?

– Да нет. Догадался просто. А морские унитазы там будут? С большими жемчужинами из резиновых мячиков, покрытых перламутровой краской?

– Старичок, это гениально! Я твой должник!

– Разбогатеешь – машину мне купишь.

– Я тебе тоже идею подкину, – сказал Николай. – Витрина «Морские коньки». Товары для зимнего спорта среди рыб и медуз. Из строительной пены, разумеется. Разбогатеешь – купишь мне время.

– Кто о чем, а вшивый о бане! Куплю я тебе время, куплю. Когда оно в продажу поступит.

– Боюсь, не доживу я до тех счастливых дней. Сдохну от этой своей мазни круглосуточной.

– Ну зачем так мрачно? – сказал Зубр. – Для того чтобы время появилось на прилавках, люди всего лишь должны научиться его добывать.

– Это как, например?

– Ну как нефть добывают.

– А. Ну да. Очень просто. В результате поисково-разведочного бурения на шельфах Каспийского моря обнаружены крупные месторождения времени. Устанавливаются времянные вышки. Российские времяники заступают на трудовую вахту. Строится времяпровод в Украину и Белоруссию. На бирже стремительно растут акции компаний «Росвремя», «Сургутвремягаз» и… «Луктайм»!

– Ну а что. Может, когда-нибудь так и будет.

– Да, но для того чтобы где-то под землей были залежи времени, оно там должно как-то образовываться…

– А нефть как образуется?

– Из останков живых существ и растений. Под давлением. И еще там какие-то бактерии в процессе участвуют…

– Все-то ты знаешь, Зубр! Искусствовед, книжный человек!

– Примерно так же и время там образуется, – задумчиво сказал Коля. – Как продукт химической переработки воспоминаний умерших людей и животных. И растений…

Под впечатлением от этой печальной поэтической мысли друзья немного помолчали. Николай продолжал работу над натюрмортом. Зубр достал из-за пазухи какой-то журнал и принялся его листать. Нарушил тишину Аркадий:

– Я смотрю, Коля, ты не такая уж унылая бездарность, какой обычно кажешься. Ну то есть унылая, но не бездарность. Так и фонтанируешь креативом сегодня! Я к тебе, пожалуй, буду в трудных случаях за идеями обращаться.

– Обращайся. Только идеи у меня унылые.

– Так у меня по дизайну заказов унылых тоже полно. Как раз для твоих идей. Что далеко ходить за примерами! Месяц уже почти бьюсь, не могу придумать: нужна оригинальная форма для молочных пакетов. Новый поставщик на рынок выходит. Хочет ярко выделиться на фоне остальных. Готов вложиться в производство пакетов усложненной формы. А я ее придумать не могу. Нет ли у тебя, Коля, какого-нибудь гениально унылого предложения?

– У меня есть гениально унылое предложение, – сказал Зубр, оторвав взгляд от журнала. – Пакеты должны быть в форме гробов. Концептуально получится: «гроб с молоком»!

– Ах ты, концептуалист наш ненаглядный! Ну-ка дай-ка, дай сюда свой журнальчик. Что ты там так увлеченно читаешь? Ну разумеется! Кто бы сомневался! Свой собственный очередной шедевральный опус! Коль, хочешь поржать? Сейчас я тебе вслух прочту… Так, о чем мы пишем на этот раз? Ага, выставка современного искусства в разрушенном токарном цеху завода «Знамя труда»…

Из всей собравшейся троицы Матвей Зубрин по прозвищу Зубр художественным талантом обладал в наименьшей степени. То есть не обладал вовсе. То, что рисовать ему не дано, он осознал уже на первом курсе Строгановского училища, куда был принят по блату. С грехом пополам закончив обучение и получив диплом, Зубр понял, что в области изобразительного искусства он может делать только одно – то, что обычно делают те, кто сам ничего не умеет. То есть учить других. Рассказывать публике, чтó в искусстве хорошо, а что плохо. Этим ремеслом овладеть можно. Был бы язык подвешен. Язык у Зубра был подвешен вполне. Его статьи об искусстве охотно брали в глянцевые журналы, большей частью почему-то женские. Вот и сейчас он притащил журнал «Леди Интеллект» со своей новой статьей.

– Итак… – провозгласил Аркадий. – Сейчас, найду что-нибудь посмешнее… Нет, тут все смешно, конечно, как обычно… Зубр в своем репертуаре… Ну вот, например, замечательный пассаж: «Это полотно полупрозрачно намекает нам, что силуэты фантомов, танцующих в наших воспоминаниях, по сути не что иное, как пластическое выражение духовного опыта, и сублимация здесь – не более чем фигура интеллектуального поиска. Центральное место на композиции, смещенное в данном случае в левый нижний угол холста, занимает изображение деревянного параллелепипеда, оклеенного пленкой «под дерево», и мы понимаем, что это не просто символ. Это знак! Таким образом, автор картины, разыгрывая перед нами яркий спектакль перехода ухода в приход, демонстрирует нам вертикальную ориентацию временнóго вектора – от земли, как инкубатора духа, – ввысь, к сияющим небесам!» Да, Зубр… Жжешь, реально жжешь!