Роджер Желязны - Знак Единорога

Чертов Эрик! Он как-то обвинил меня в шулерстве, знаешь? Вот как раз где я всегда играю честно, это в картах. Для меня это серьезное занятие. Да, я умею играть, а еще мне везет. Ни тем, ни другим Эрик похвастаться не мог. Просто беда. Он так много чего умел делать хорошо, что не желал даже самому себе признаться в том, что на свете могут быть вещи, которые кто-то делает лучше, чем он. И если ты его в чем-то побеждал, получалось, что ты сплутовал. Как-то ночью он закатил жуткий скандал — дело могло бы плохо кончиться, но Джерард с Каином вмешались и не дали ему разойтись. Спасибо Каину — он тогда был на моей стороне. Бедняга... Жуткая смерть, глотка...

Ну вот, словом, оттягивался я в Тексорами — музыка, женщины, карточные выигрыши, и небо у меня под ногами. Пальмы и желтофиоли, что распускаются по ночам. Ну и все портовые ароматы: специи, кофе, деготь, соль — сам знаешь. Народу всякого полно — и тебе господа благородные, и купчишки, и пеоны. Моряки, путешественники... Все носятся туда-сюда как угорелые. Ну и парни вроде меня, любители острых ощущений. Прожил я в Тексорами чуть побольше двух лет и был счастлив. Честно, счастлив. Никаких общений с остальными – так, пара слов по Козырю вместо поздравительной открытки, и все. Амбер у меня просто из головы вылетел.

Но однажды ночью все разом переменилось. На руках у меня был «полный дом», а парень напротив изо всех сил старался угадать, не блефую ли я.

И вдруг со мной ни с того ни с сего заговорил бубновый валет.

Да-да, вот так все и началось. Правда, я тебе честно скажу, с головой у меня тогда неважно было. Я только что отыграл пару горячих партий, и мне все время везло. А до того я летал весь день, устал как собака, а предыдущей ночью почти глаз не сомкнул. Уже потом я подумал, что тут сработали наши мысленные ассоциации – кто-то пытался связаться со мной по Козырю, а у меня в руках как раз были карты, неважно, что самые обычные. Обычно-то мы при этом обходимся без инвентаря, только когда связываемся сами. Может, мое вольно парящее подсознание вцепилось в знакомый образ... Позднее я много раз голову ломал над этим. До сих пор не знаю, как все вышло.

Валет сказал: «Рэндом!» Потом перекосился весь и говорит: «Помоги мне».

Я начал чувствовать что-то знакомое, но уж очень слабо. Сам контакт был очень слабым. Потом стали проступать черты лица – и точно, Бранд. Видок у него был — хуже не придумаешь: не то в цепи закован, не то связан — не разберешь. И снова говорит: «Помоги». А я ему: «Слышу тебя. Что стряслось?» — «...в плену», — отвечает и еще что-то сказал, только я не разобрал. «Где?» — спрашиваю, а он только головой покачал. «Не могу протащить тебя, — говорит. Козырей нет, а я слишком слаб. Тебе придется добираться долгим путем».

Я не стал допытываться, как это ему удалось со мной связаться без Козыря. Главное было — узнать, где он находится. Я спросил, как его разыскать. Он сказал: «Смотри внимательно. Запомни все, что сможешь. На второй раз меня может не хватить. Захвати оружие...»

И я увидел – за его плечом, через окно, за зубцами стены, впрочем, не уверен. Корвин, это было где-то жутко далеко от Амбера — где-то там, где Тени начинают сходить с ума. Дальше, чем я люблю забираться. Формы как закоченевшие, но цвета постоянно меняются. Пламя. День без солнца. Камни носятся по земле, как яхты по морю. А Бранд... Бранд заточен в башне — крошечный островок постоянства посреди этого плывуна. Ладно, запомнил я все это. И еще успел заметить, что у подножия башни свернулась кольцом какая-то тварь — блестящая такая, переливающаяся. Похоже было, что она охраняет эту башню, но она так сверкала, что просто глаза слепило, и я толком разглядеть не успел, что это такое.

Потом вдруг все исчезло. Было — и нет. А я сижу, как идиот, пялюсь на валета бубен. Парень напротив, видно, совсем уж взбеленился — чего это я так долго думаю? Не тронулся ли я часом?

Я сорвал банк, доплелся до дома, рухнул на кровать, курил и думал, думал... Когда я уезжал, Бранд был в Амбере. Потом, когда я спрашивал, куда он делся, мне никто сказать не мог. Затосковал, дескать, собрался в одночасье и ускакал куда-то. Вот и все. И никаких вестей от него. Сам на связь не выходил, и его никто вроде бы дозваться не мог.

Я все гадал, что же могло случиться. Бранд — он ведь не дурак и пройдоха известный. Большего пройдохи у нас в семействе не найти, пожалуй. Но он попал в беду и звал меня на помощь. Почему меня? Эрик и Джерард — куда большие герои, чем я, и с радостью пустились бы в приключения. Кеин, пожалуй, отправился бы Бранду на помощь из чистого любопытства. Джулиан мог бы решиться на такое, чтобы всем нос утереть и с папашей поквитаться. И уж проще всего Бранду было самого папашу вызвать. А он вызвал меня. Почему?

Тогда я подумал, что, может, кто-то из наших повинен в том, что с Брандом случилось, — и, может, даже не кто-то один... Ну мало ли — вдруг, к примеру, отец его выделять вздумал... Словом, ты понимаешь, устранение лишних. Если так, то вызови он папашу — тот бы в нем мигом разочаровался.

Так что я заглушил в себе порыв связаться с кем-нибудь из наших и позвать кого-то на подмогу. Бранд позвал меня, и вполне возможно, что сообщи я об этом кому-то в Амбере, я тем самым все равно что сам перережу ему глотку. Ладно. Что я могу тут разыграть для себя?

Если речь шла о наследовании, если Бранд и вправду выбился в фавориты, выдай я его — он бы мне это припомнил. А если нет... Вариантов было хоть отбавляй. Может, он домой возвращался и на что-то напоролся, на что-то такое, о чем следовало разузнать получше. А еще мне было жутко любопытно, как это он ухитрился пробиться ко мне без Козыря. В общем, я бы сказал, что из одного только любопытства я решил отправиться в одиночку и попытаться спасти Бранда.

Я достал свою колоду и попробовал с ним связаться. Как и следовало ожидать, он мне не ответил. Я хорошенько выспался, а с утра снова попробовал его вызвать. То же самое. Ладно, решил я, ждать больше нечего.

Почистил меч, плотно поел, напялил на себя какие-то шмотки погрязнее, прихватил темные очки-поляризаторы... Точно не знал, помогут ли они мне там, но та тварь возле башни была такая яркая... Никогда не помешает прихватить с собой все, что может принести пользу. По той же причине я взял и пистолет. Было чувство, что толку от него мало будет, и я не ошибся. Но как я всегда говорю: пока сам не попробуешь — не узнаешь.

Единственным, с кем я попрощался, был один ударник, мой приятель. Я отдал ему свою установку, в хороших руках с ней ничего не случится.

Потом спустился к ангару, повозился с дельтапланом, устроился в седле и поймал отличный воздушный поток.

Не знаю, летал ли ты когда-нибудь через Тени? Нет? Понятно. Ну так вот... Я был над морем и летел до тех пор, пока северный берег не превратился в тонкую полосочку. Подо мной плескались темно-свинцовые волны — вздымались, трясли искристыми белыми бородами и снова опадали. Ветер переменился. Я сделал разворот, помчался над волнами к берегу. Небо потемнело. Когда я долетел до устья впадавшей в море реки, никакого Тексорами там и в помине не было — на многие мили тянулись сплошные болота.. Я поймал восходящий поток воздуха и полетел над землей, вверх по течению реки, над всеми ее излучинами, поворотами, притоками... Ничего тут теперь не стало — ни причалов, ни дорог, ни транспорта. Все заросло высоченными деревьями.