Юлия Фирсанова - Отдыхать, так по-божески!

Маленькая комнатка в светло-зеленых тонах, где они оказались, вызвала у Силы-Посланника скрытое недоумение. Своим оформлением (в частности парой красивых манекенов в женском платье, использующихся в качестве вешалок) она явно не тянула на замок. А худая хмурая брюнетка в глухом черном платье с бриллиантовой брошью, сидевшая с пяльцами за маленьким столиком со швейными принадлежностями, совсем не походила на служанку, да и на придворную даму тоже. Чтобы не выдать своего невежества Связист счел за лучшее пока помалкивать.

При появлении богини в обществе незнакомца женщина встала и, ничем не выдавая своего удивления, присела перед гостьей в низком реверансе. Ее строгое лицо неожиданно озарила необычно душевная улыбка, затронувшая большие черные глаза, заискрившиеся скрытым смехом:

— Ваше высочество?

— Благодарю, Мариан. Я вернула себе душевное равновесие и способна вновь показаться людям, без риска рассвирепеть окончательно и учинить кровавую и беспощадную резню.

— Это хорошо, — почти серьезно подтвердила брюнетка и прыснула в ладошку.

Элия тоже улыбнулась и заметила:

— Кроме того, мы просто обязаны поддерживать святое убеждение всего населения Лоуленда в том, что ее высочество настолько трепетно относится к своим туалетам, что меньше трех часов у модистки не проводит.

Мариан согласно кивнула. На самом деле все праздничные туалеты богини были готовы уже луну назад, придирчиво осмотрены, примеряны, подшиты, отглажены, запакованы и доставлены в замок. Любимая портниха Элии, прославленная в Лоуленде и мирах госпожа Мариан, всегда спешила выполнить заказ лучшей клиентки в как можно более сжатые сроки и нещадно гоняла своих девочек: кружевниц, вышивальщиц, закройщиц, швей. Именно у госпожи Мариан стремились заказывать себе туалеты все модницы города, но не каждую даму, жаждавшую сделать заказ, госпожа согласна была принять. Иногда не помогали даже очень большие деньги. Для принцессы, когда-то ссудившей безродной вдовой эмигрантке с младенцем на руках большую сумму денег на открытие собственного дела, только потому, что оценила покрой платья, Мариан готова была на все.

Когда богине требовалось куда-нибудь улизнуть, оставив ложный официальный след, она приезжала "на примерку туалета" и, исчезая из дома портнихи, спокойно отправлялась по своим делам. Амбалы-охранники Курт и Винсар служили достойным препятствием для всех личностей, жаждущих немедленного общения с принцессой. А сын Мариан — Сью, такой же худой как мать, юркий постреленок, старательно составлял список этих персон, чтобы потом вручить прекрасной богине в обмен на ее улыбку и монету.

— Вас сильно беспокоили? — спросила Элия, забирая у манекена справа свой плащ, подбитый лучшим мехом грайшилы, и натягивая легкие кожаные перчатки тончайшей выделки, покоящиеся на столе, в качестве дополнительных доказательств светлейшего присутствия.

— Драк не было, — поведала женщина и крикнула неожиданно сильным голосом:

— Сью!

Через пару секунд появился встрепанный как воробей и темный как цыганенок мальчишка с листком бумаги в руке и пером за ухом.

— Что, ма? — с порога бросил он, но, увидев принцессу и незнакомого мужика, перепугано затараторил, прожигая Связиста гневным взглядом и сжимая в кулаки перепачканные чернилами ладошки:

— Ваше высочество, почти все тихо было. Курту с Винсаром даже поразмяться не дали, так, мелкота всякая шлялась…. А как этот сюда пролез, я, клянусь Нрэном, не знаю. Может через заднее окно? Так оно узкое…

— Успокойся, он пришел со мной, — на губах принцессы мелькнула улыбка.

— Ей-ей, парень, так оно и есть, — ухмыльнувшись, подтвердил Связист и подмигнул Мариан. — Через окна я, как правило, не вхожу, если только выходить иногда приходится.

Портниха стрельнула в спутника Элии глазками и снова прыснула.

— А-а-а, — сказал паренек, сделав вид, что все понял, и с поклоном протянул богине листок бумаги, который притащил с собой.

— Спасибо, малыш, — кивнула принцесса и бегло проглядела список лиц, жаждавших срочной встречи с ней. Ничего интересного там, как и следовало ожидать, не нашлось.

Закончив чтение, она одарила мальчишку мелкой монеткой и потрепала по лохматой голове. Сью расплылся в блаженной улыбке.

— Прекрасного дня, Мариан, счастливого Новогодья, — попрощалась богиня и направилась из приемной в прихожую. Связист подмигнул, послал модистке напоследок воздушный поцелуй и молча последовал за Элией.

Кивнув Курту и Винсару, стоящим на страже у дверей мастерской Мариан, Элия вышла на улицу. Ее карета, запряженная четверкой вороных, стояла почти у самых дверей.

Помогая принцессе забраться в экипаж, Связист мельком глянул на мастерскую Мариан и только покачал головой. Огромное двухэтажное здание из белого кирпича, с большими окнами, красивым высоким крыльцом с витыми перилами само по себе было неплохим вложением капитала. Элегантная, но почему-то сразу бросающаяся в глаза вывеска: "Дом Мариан" и иголка с тремя катушками ниток, для особо тупых или неграмотных, под надписью, четко определяло его назначение. А к этому зданию пристроено еще одно, чуть поменьше: галантерейный магазин "У Мариан", оформленный в том же стиле. "Да, дама Мариан неплохо поставила свое дело", — решила про себя Сила-Посланник, довольно много времени проводящая среди людей и оттого способная дать вполне адекватную оценку их делам. Тут же отбросив все мысли о черноокой модистке, слишком худощавой на его вкус, Связист залез в карету вслед за Элией и откинулся на бархат подушек. Едва дверь закрылась, кучер щелкнул языком, и карета сорвалась с места.

В городе царил тот же переполох, что и в замке. Спешили куда-то сотни гонцов, разносчиков, посыльных; суетились торговцы-лотошники, чье поголовье, казалось, увеличилось втрое; бряцали оружьем суровые воины, верная примета того, что вернулся из похода Нрэн; гулящие девицы с ошалелым видом толклись на улицах; простолюдины из провинции, приехавшие в город за гостинцами для семьи, зевали по сторонам; отчаянно матерясь, пытались продвигаться в этой сутолоке горожане познатнее, умудрившиеся на свою беду или по глупости выбраться из дома без помощи наемного экипажа. Улица вдобавок была просто запружена каретами знатных особ и конными. Крики торговцев, смех, ржание лошадей, ругань, чьи-то вопли об отдавленных ногах проникали сквозь надежное звукоизолирующее заклинание. Не говоря уж о мысле-криках, фонящих так, что даже богиня с трудом удерживала их вне своего сознания. Гомонящая толпа слегка раздражала Элию. Впрочем, не настолько, чтобы использовать сонные чары массового поражения, как когда-то поступила одна уставшая от общества фея. Связист, напротив, с искренним интересом глазел по сторонам, получая удовольствие от созерцания буйного людского моря.