Андрэ Нортон - Эльфийский лорд

Однако же, несмотря на все это, Триана по-прежнему оставалась украшением любой вечеринки: ум, язвительность и репутация порочной особы придавали ей воистину змеиное очарование, и все с интересом ожидали, что еще она скажет или выкинет. Всякий раз, как Аэлмаркин приглашал к себе Триану, он мог быть уверен, что следом хлынет поток гостей, а ее приемы по-прежнему пользовались большой популярностью у младших отпрысков семейств и лордов, не имеющих ни большой магической силы, ни места в Совете.

Аэлмаркин, в отличие от великих лордов, не сомневался, что Триана в обозримом будущем вернет себе прежнее влияние. Триана умна, находчива и умеет учиться на ошибках. Войны волшебников и нынешний мятеж повлекли за собой множество перемен. Вполне возможно, что Триана и вправду окажется ценным союзником по той или иной причине. А возможно, она и сама, без союзников прорвется к власти. Даже сегодняшний наряд этой женщины демонстрировал ее смелость: Триана, нарядившись, подобно наложнице, в прозрачный шелк, отлично знала, каким соблазном для окружающих будет ее тело, и знала, что ни у кого тут не хватит духу даже прикоснуться к ней без ее дозволения, а потому безнаказанно насмехалась над гостями уже самим своим видом.

А кроме того, у Трианы всегда был острый язык. Аэлмаркину нравились такие женщины — но только не в качестве жены.

— Ну как, Совет уже что-нибудь ответил на ваше прошение? — с легкой улыбкой поинтересовалась Триана у хозяина дома. Ее гладиатор подобострастно поднес ей тарелку с лакомыми кусочками; Триана позволила ему кормить себя и принялась лениво брать кусочки белыми острыми зубками. Аэлмаркин раньше не видел этого типа.

Хотя чему тут удивляться? Триана всегда меняла любовников как перчатки.

Аэлмаркин с трудом удержался, чтобы не состроить недовольную гримасу. У Трианы был свой интерес к исходу этого дела, хотя и не тот, что у Аэлмаркина. Неудивительно, что она таки об этом заговорила! Задумывая эту вечеринку, Аэлмаркин рассчитывал, что она превратится в торжество по случаю успеха. Но поскольку дело не выгорело, он надеялся, что никто эту тему не поднимет.

— Совет его отклонил, — ответил Аэлмаркин, стараясь говорить как можно небрежнее, хотя на самом деле его снедала горечь поражения.

Триана состроила сочувственную гримаску, а Теннит повернулся к Аэлмаркину и изумленно уставился на него.

— Что, вправду? А я думал, никто не сомневается, что твой кузен законченный идиот.

Теперь уже добрая половина гостей озадаченно смотрели на Аэлмаркина; они не знали, о каком таком кузене идет речь, а Аэлмаркин вовсе не рвался их просвещать.

— Нет, правда! — подхватил другой гость, нетерпеливым взмахом руки отослав раба. — Ведь это же совершенно скандальный случай, Аэлмаркин. Этот тип, твой кузен, до сих пор играет в солдатики людьми-рабами, как ребенок — игрушками? Экая чушь! Если уж ему так необходимо страдать навязчивой идеей, пусть бы выбрал себе что-нибудь более достойное!

— Ну, как сказать, — промурлыкала Триана и провела пальчиком по предплечью своего гладиатора. — Некоторым нравится играть с солдатиками…

Раб залился краской — да так, что даже шея и плечи покраснели.

— И на каком же основании тебе отказали? — спросил Теннит, и в его голосе Аэлмаркину почудилось злорадство.

Теннит, может, и не был еще полноправным лордом, но он превосходил Аэлмаркина знатностью и был не прочь лишний раз о том напомнить, а заодно и поставить Аэлмаркина в неловкое положение.

Но Теннит с легкостью мог выяснить, что именно постановил Совет — ему достаточно было лишь расспросить отца. А потому Аэлмаркин счел за лучшее притвориться, будто все это не имеет для него особого значения.

— Ой, они поступили как последние зануды: подняли всю хозяйственную документацию поместья за последние пятьдесят лет, и по ней вышло, что кузен Киртиан вроде как уделяет должное внимание и поместью, и своим обязанностям. Они и решили, что он не психически болен, а просто эксцентричен. Что эксцентричность досталась ему по наследству, вроде как непохоже, а значит, она вряд ли передается следующему наследнику мужского пола.

— Следующему наследнику мужского пола? — переспросила Триана, многозначительно подчеркнув слово «мужского», и слегка нахмурилась. — А мне казалось, будто его мать еще жива. Разве не она стала бы наследницей, если бы его лишили владений по причине слабоумия?

У Трианы был свой интерес к этому вопросу: все, что препятствовало другим женщинам в получении наследства, могло со временем быть использовано и против нее.

— Его мать не приходится мне сестрой, — объяснил Аэлмаркин. — Ты наследовала Фалькион по праву крови, а у нее такого права нет. Если бы Киртиана отстранили, по закону поместье перешло бы ко мне.

— Тогда, возможно, именно она за всем этим и стоит, — резонно заметил Теннит. — Если она не желает, чтобы ее отослали доживать век в отцовские владения, она, естественно, приложит все усилия, чтобы твой кузен казался дееспособным.

— Может, оно и так, но доказать этого я не смогу, — недовольно пробурчал Аэлмаркин, от души жалея, что леди Лидиэль не похожа на дитя, сидящее сейчас у его ног.

Так нет ведь — умна, зараза! Потом он напомнил себе, что нужно казаться беззаботным, и рассмеялся. — Ну, я полагаю, у Совета были основания вынести именно такой вердикт. Как давеча съехидничал при мне лорд Джаспирет, если бы, решая, кто способен владеть титулом и имуществом, а кто — нет, принимали во внимание необычные хобби, половина Совета лишилась бы своих кресел.

— Половина? — рассмеялся Теннит. — Скорее уж две трети! Ну если взглянуть на дело под этим углом, то ты явно жертва обстоятельств.

Аэлмаркин подал знак своему виночерпию, подождал, пока тот наполнит бокал, и неторопливо пригубил вино.

— Мне бы, конечно, хотелось, чтобы земли моего клана уже сейчас находились под надежным присмотром, но я подозреваю, что со временем они так или иначе, но все равно перейдут ко мне. Киртиан жениться не собирается — что само по себе уже доказывает его некомпетентность, — а если учесть, как он носится по глуши, я не удивлюсь, если он свернет себе шею или сотворит еще какую глупость.

— Свернет шею? — вмешалась в разговор вторая леди.

Она, как и ее спутник, явно была заинтригована. — Боюсь, я чего-то недопонимаю, Аэлмаркин. Я первый раз слышу о твоем кузене. Кто он? И чем таким опасным он занимается?

Эти слова вызвали взрыв смеха со стороны тех гостей, что были лучше знакомы с семейными сложностями Аэлмаркина. Триана пожалела леди — вероятно, потому, что ее спутник не отличался ни умом, ни особой красотой, — и решила объяснить, что к чему.