Маргит Сандему - Кто там во тьме?

Торжествующий Тан-гиль ни на минуту не выпускал Тиили из виду. В его глазах светилось, однако, не только торжество. Тиили читала в его взгляде нечто большее. Девушка предпочла бы ненависть Тан-гиля, только не похоть. Она крепче зажмурила глаза. Однако ритм танца все убыстрялся, и Тиили нужно было смотреть, куда ступать. А потому глаза все время приходилось открывать.

Скоро она начала уставать. После тяжелого подъема в гору было просто бесчеловечно и безжалостно заставлять ее танцевать так долго.

«Отпустите меня», – беззвучно взмолилась Тиили. Попросить пощады вслух она просто не смела.

А ритм становился все более быстрым. Песня шаманов перешла в отдельные выкрики.

Красавцы мужчины буквально взбесились от возбуждения. А Тан-гиль приказывал: «Быстрее! Еще быстрее!»

Тиили почувствовала, что скоро не выдержит и просто умрет. Недаром танец назывался «танцем жертвы». Бедняжка не знала почему ее решили принести в жертву, каких богов хотели умилостивить, но чувствовала, что пришел ее последний час. В этом она уже не сомневалась.

«Что ж, убейте! Снизойдите до такой милости! Убейте!» – молила она про себя.

Разве Тан-гиль когда-нибудь оказывал кому-нибудь милость?

Уже в полуобморочном состоянии Тиили почувствовала, как с нее срывают одежду.

«Нет», – умоляя, шептала она в отчаянии. Услышать ее было некому…

Вдруг послышался сильный шум. Тиили открыла глаза и увидела, как медленно открывается гора.

«Надо же! Ведь это я! Я открыла эту гору!» – удивленно подумала она. – «Бой барабанов, песни шаманов, танец… Вершится колдовской ритуал!

Но тогда… может, я все же не умру?! Они получили то, чего добивались. Зачем им моя смерть?»

В Тиили пробуждалась надежда. Но она так устала, что была не в состоянии додумать эту мысль.

«А может и умру. Лучше умереть, чем быть изнасилованной этими ужасными мужчинами! Этими бледнолицыми! Или, что самое ужасное, Тан-гилем. Я знаю, они хотят обладать мной! Но у них ничего не выйдет! Не выйдет! Не выйдет! Я скорее тысячу раз умру, чем позволю им дотронуться до меня!»

Легкие разрывались. Движения становились все менее уверенными. Отчаянно колотилось сердце…

С Тиили сорвали последние одежды.

Мужчины закричали и решительно направились к девушке. Наступило время обладания этим телом. Однако Тан-гиль не позволил им приблизиться к девушке. Она – его добыча. Его и только его.

Тиили потеряла сознание. Она не могла дышать, не могла двигаться. Колени подогнулись… В это время гора полностью открылась.

Тиили упала, издав слабый стон. «Мама!» – только и успела подумать она.

2

Она проснулась, окутанная загадочным, красноватым сиянием. Совершенно нагая. Попыталась прикрыться руками. Однако руки словно прилипли к чему-то. Неужели она прикована?! К скале?!

Откуда-то снизу дул теплый ветер. Оттуда же, видимо, и поднималось красноватое сияние.

Она находилась в гроте. Рядом, к ее отчаянию, был Тан-гиль. И эти ужасные красавцы. Казалось, они были чем-то напуганы.

Так оно и было на самом деле. Их до смерти напугало красноватое сияние.

«Все это, видимо, привиделось во сне. Это просто не может быть правдой!», – подумалось девушке. «Скоро кошмар закончится, я проснусь и снова окажусь дома, у мамы, под теплым и мягким одеялом!»

Боль в руках и ногах быстро развеяла иллюзии. К сожалению, это был не сон.

Тан-гиль что-то выговаривал мужчинам в черном. Она поняла, что он строго-настрого запрещал мужчинам прикасаться к ней. Но не успел Тан-гиль отвернуться (он явно совершал какой-то колдовской ритуал, но девушке не удалось разглядеть, что именно он делал), как один из мужчин в черном пододвинулся к ней поближе. Глаза его горели желанием. Девушка видела, что он не только желает коснуться ее обнаженного тела, он хотел большего, чем простое прикосновение. Тиили была в ужасе, она только открыла рот чтобы закричать… Но мужчина в черном не успел даже дойти до воздушного потока, отделяющего Тиили от остальных. Страшно закричав, рванулся назад. Но поздно… Кожа на его руке обгорела в мгновение ока и повисла клочьями. Тиили успела разглядеть что-то серебристо-белое, как его буквально «засосало» в пропасть…

Остальные в страхе рванулись из расселины. Обернувшись, Тан-гиль спокойно наблюдал за происходящим. На лице его играла отвратительная улыбка.

Тиили стало плохо от ужаса и отвращения. И все же она испытала некоторое облегчение. Она поняла, что эти бледные люди в черном больше не будут ее мучить.

Она осталась один на один с Тан-гилем, прикованная к скале. Всхлипывая, умоляюще посмотрела на Тан-гиля. Но тот не знал жалости.

– Ты избрана для этого, – бросил он коротко и жестко. – Мое сокровище спрятано в скале, прямо за тобой. Достать сокровище не сможет никто. Никому теперь не пройти мимо тебя. Это смогу сделать только я. Я единственный, кто знает как тебя открыть.

Жуткую гримасу Тан-гиля никак нельзя было назвать улыбкой. Глаза Тиили округлились от ужаса, когда Тан-гиль продемонстрировал ей, как именно он будет «открывать» девушку:

– Вот он, твой замок… – И он указал на бедра девушки. – А вот и ключ!

Он выпростал из-под грязно-серого плаща нечто, от чего Тиили снова затошнило. Это был длинный, сморщенный, но тут же напрягшийся член. Тиили отвернулась.

– Не теперь, девочка моя, не теперь! Придется тебе запастись терпением, – злобно рассмеялся он. – Сейчас мне нужен твой братец. Я свожу его к ловцу крыс. Он обещал мне помочь в одном дельце. Пока еще не пришло время занять всемирный престол. Мир еще слишком несовершенен. Однако я вернусь ровно через пятьдесят лет, а ты дождешься своего пастушка! А вот потом…

Тан-гиль небрежно махнул рукой, словно смахивая пыль.

Слова чудовища повергли Тиили в отчаяние… Таргенур! Неужели Тан-гиль заставит ее братишку-близнеца служить себе? Нет, ни за что… Милый Таргенур! Бедная мама!

Занятая своими мыслями, Тиили не обратила внимание на остальные слова Тан-гиля. Слишком много всего навалилось на бедняжку. Девушка остро чувствовала свое одиночество; ей было страшно и горько. Она была в таком отчаянии, что не могла собраться с мыслями. Так что слова Тан-гиля о пятидесятилетнем ожидании прошли мимо нее.

Тан-гиль покинул пещеру…

Тиили вздохнула с облегчением. Она была твердо уверена, что мать, Таргенур, да и все, живущие в их поселке, не бросят ее в беде. Эта мысль вдохновила ее, дала силы жить дальше.

Тиили не была ни избранной, ни меченной. А потому не могла уловить своим подсознанием зов Таргенура. И, естественно, не могла на него ответить.

Вскоре девушка заметила, что тело перестало подчиняться ей. Она могла дышать, ощущать биение сердца. Но Тиили не ощущала потребности спать, есть или пить. Хуже всего было то, что девушка не могла спать. Время и так тянулось медленно; сон мог бы скрасить ожидание.