Жанна Лебедева - Сиреневый черный. Книга 1

   -- Подслушиваете, принцесса? -- глухой низкий голос заставил девушку вздрогнуть и, как ошпаренную, повернуться на сто восемьдесят градусов.

   Освещенный слабым светом факелов, доходящим из зала через арку, перед ней стоял Байрус.

   -- Гуляю, -- Таша, насупившись, опустила глаза и быстро пошагала мимо, однако могучая рука генерала пудовой тяжестью легла ей на плечо.

   -- Моя будущая жена не должна гулять ночью одна и без одежды, -- его горящие глаза смотрели на Ташу обжигающе, ей стало жутко от одной мысли, что этот громила может сделать с ней, если захочет.

   -- Я пока еще не ваша жена, -- Таша освободила руку и заспешила к себе в покои, подобрав полы ночной рубахи и быстро семеня ногами.

   До утра они сидела у окна, пытаясь не пропустить момента, когда ночные гости отправятся восвояси. Однако сон все же сморил девушку, и она уснула в тревоге, свернувшись калачиком под волчьей шкурой...

   Проснувшись в дурном настроении, сонная и помятая Таша нехотя натянула платье. В комнату, постучав ногтями в дверь, прошмыгнула рыжая Брунгильда и принялась затягивать шнуровку на спине принцессы.

   -- Сегодня придет швея из деревни, та самая, что шьет платья для леди, -- защебетала она, вцепившись зубами в затянувшийся не на месте узел, -- мерки с вас снимет, а еще на этой неделе приедет мать господина Байруса. Очень знатная женщина и ужас, говорят, какая строгая!

   -- Ну и что? -- Таша хмуро сложила руки на груди и набрала в легкие побольше воздуха -- чтобы потом выдохнуть, ослабив тем самым утяжку корсажа.

   -- Глупая вы еще! -- Брунгильда безнадежно покачала головой. -- Вот о чем думаете-то? О чем? Вы же девица, вам о муже думать надо, хорошем, богатом. Чтобы как за каменной стеной. То-то вы ничего не поняли, что принцесса, -- она вздохнула и с искренней завистью продолжила, -- вы что имеете, не цените! А для такой девушки, как я, найти жениха -- великая радость. На селе одна нищета, да бабы сельские, а в замке солдатня -- сегодня здесь, завтра там. А лордам -- тем знатных невест подавай, стало быть, мне, простой служанке, и рассчитывать-то не на что, так что подумайте, принцесса, а то вам бы все капризничать...

   -- Я подумаю над твоими словами, -- Таша смиренно наклонила голову. Ей и правда было немного стыдно перед Брунгильдой, однако в голову тут же проникла и другая мысль: уж не лучше ли было родиться служанкой? Да нет, быть служанкой тоже не сладко...

   В тревожных мыслях принцесса вышла во двор, позднее утро выгнало на улицу половину обитателей замка. Служанок, гарнизонных солдат, конюхов, поваров и горничных. Все спешили по своим делам, что-то чистили, мыли, несли, обсуждали. Предварительно умыкнув на кухне несколько булок, Таша юркнула через двор на конюшню и разделила хлеб между лошадьми. Миновав стойла, она заскочила на скотный двор, чтобы попотчевать остатками хлеба коров и кур. Продолжив путь к воротам замка, Таша обернулась -- не хотелось попасться на глаза болтливой Брунгильде или строгой Миранде, которая наверняка поймает за руку и, отчитав, отправит в покои вышивать или учиться музыке со скучной престарелой дамой, приходящейся ей какой-то дальней родственницей или сколькотоюродной теткой. Поскольку дама была незамужней и бездетной, в замке ее считали приживалкой и не любили. Наперекор общественному мнению, Таша жалела бедную даму и старалась с усердием внимать ее тоскливым урокам игры на арфе, а после утреннего разговора с Брунгильдой, как никогда вдруг прониклась к ней пониманием. На секунду принцессе даже показалось, что она в старости будет такой же дамой, худой и унылой, порицаемой всеми и вся за то, что не ценила момент и отказалась от заботливо спланированного родителями замужества. Бррр... Таша даже головой помотала. Байрус! Как ни крути и не прикидывай, в нем не было ничего, что бы могло ее привлечь. Он вызывал только страх и недоверие. К тому же был намного старше. Пораскинув мозгами и так и эдак, девушка точно поняла для себя: не то, что полюбить Байруса, нет, она даже не сможет заставить себя относиться к нему безразлично, без тревожной неприязни. Она с сожалением вспомнила веселого сельского мальчишку, с которым чуть не поцеловалась на одном из деревенских праздников. Он был молод и красив: загорелый, голубоглазый. Сначала они танцевали до упаду, а потом он увлек ее куда-то вглубь садов и, прислонив спиной к дереву, обнял за талию. Однако, ловко вырвавшись, Таша, как испуганная косуля, стремительным прыжком скрылась в вечернем сумраке, оставив ни с чем незадачливого ухажера. Не сочтя нужным раздариваться поцелуями тогда, Таша прекрасно помнила, что, хотя, случайный сельский кавалер и не вызывал у нее особых чувств, с ним было легко и приятно, а Байрус... нет, о нем даже думать не хотелось, он был где-то там, за гранью безразличия, на рубеже постоянной тревоги и недоверия...

   Кивнув Геофу и жестом попросив не разглашать тайну ее отсутствия на уроке музыки, принцесса поспешила через мост. Быстро дошагав до деревни и спустившись в низину на луг, она легко отыскала веселую Таму. По-лягушачьи растянув в улыбке губы, та, как сумасшедшая, замахала рукой. Подбежав, Таша плюхнулась рядом с ней в траву и достала из-за пазухи слегка подтаявший кусок шоколада.

   -- Ух ты! -- Тама восторженно всплеснула руками и деловито приняла угощение, которое незамедлительно съела, -- Купцы были? Счастливая ты, принцесса! Надо же -- ШОКОЛАААД! -- она блаженно закатила глаза, облизывая с руки остатки расквасившегося лакомства. -- Эх, всегда мечтала стать купчихой!

   -- Ты? Купчихой? - чуть не подавившись, фыркнула Таша. -- Ха-ха.

   -- А что? - Тама шутливо подбоченилась и надула губы. -- Буду толстая, вся в золоте и камнях, буду плавать на большой ладье и ругаться на базаре с торговцами! Мужа сама возьму, из бедняков, поплюгавее да потише -- чтобы молчал и соглашался во всем, он мне слово поперек, а я ему нагайкой по шее -- на! Молчи, да жену слушай, коли жена -- купчиха, богатства в дом носит да тебя, дармоеда, кормит!

   Она ловко вскочила на ноги, взмахнула пастушьим хлыстом и, вальяжно вышагивая, прошлась по лугу. И правда -- чистая купчиха, поразилась Таша.

   -- А ну, голубчик, отрежь-ка мне этого шелку да того бархату, да смотри, режь аккуратно, затяжек не наставь! А ты отмерь мне пять пудов шоколаду! Эй, слуги, чего стоите? Грузите товар на ладью! -- продолжала кривляться Тама, а ее молчаливый и тихий брат Филипп, сидящий в сторонке и с надеждой смотрящий на остатки шоколада, испуганно отсел подальше.

   -- Да, -- согласилась Таша, -- купчиха ты прирожденная!

   -- Да ну, -- пастушка смущенно потупила взор, -- мечты все это.