Ольга Романовская - Дама с единорогом

А Джуди стояла и терпеливо ждала, что скажет баронесса. За то время, что она провела под кровом Уорша, сначала помогая выращивать овощи и присматривать за птицей, а затем выполняя разную подсобную работу на кухне и в комнатах, главной ее мечтой стало прочно закрепиться в господских покоях. Теперь, кажется, ее мечта сбывалась, так что в ее потупленном взоре читалось самодовольство. Ещё бы, в ее возрасте — она ведь была ненамного старше баронессы — подняться на одну ступень со старым слугой барона, для которого в этом замке не существовало никаких тайн. Слуга и господский слуга — это совсем не одно и то же. Слугу можно запросто выгнать за любую провинность, а с тем, кто знает все твои тайны, придется считаться. Конечно, служанка баронессы значительно уступает слуге барона или, к примеру, молодого барона, но дело примет другой оборот, если баронесса выйдет замуж и возьмет ее с собой. Служанка хозяйки дома — это уже что-то.

Несмотря на то, что Джуди только-только пересекла порог брачного возраста, который в те времена в силу многих причин был сдвинут куда-то на границу между детством и отрочеством, она уже в полной мере могла называть себя девушкой и посему претендовать на мужское внимание. Последнее действительно стало проявляться в виде двусмысленных шуточек и попыток проверить, насколько развилась у нее грудь, но Джуди решительно пресекала проявления подобного любопытства при помощи всех подручных средств.

Служанка была одобрена, и тем же вечером приступила к выполнению своих обязанностей. Конечно, не все было гладко, учитывая характер обеих девушек, были ссоры, хлестанье по щекам, один раз Жанна даже в сердцах запустила в нее подсвечником, но служанка быстро поняла, что приступы ярости госпожи мимолетны и, проявив некоторую хитрость и умение, можно ей угодить. Но вот чего она никогда бы не сделала, так это не пошла бы супротив ее воли, даже если ее воля противоречила воле барона. Наказание было бы жестоким; в этом молодая госпожа пошла по стопам своего отца, недаром она иногда присутствовала при том, как вершил правосудие барон, и училась тому, какие к кому и за какие провинности нужно применять наказания.

Как-то по осени, сопровождая госпожу в церковь, служанка заметила, что баронесса нервничает и ищет кого-то среди прихожан. Проследив за ее взглядом, Джуди поняла, что разум госпожи занимает вовсе не проповедь священника, а хорошенький безбородый юноша в возрасте то ли пажа, то ли уже оруженосца, который только что вступил под своды дома Господня.

— Ранняя пташка! — подумала Джуди, размышляя, какую можно будет извлечь из этого выгоду.

Юноша даже близко не подошёл к баронессе, так скромно и стоял у дверей посреди простонародья, но Жанна теперь была само спокойствие. После службы она немного задержалась в церкви, чтобы о чем-то переговорить со священником; Джуди тем временем от нечего делать рассматривала оконные переплеты и гадала, кто бы мог быть этот юноша.

— Жди меня у лошадей, скажи, я скоро приду, — приказала Жанна.

Та нехотя поплелась к выходу. Но женское любопытство и мысль о том, что, намекни она барону о тайном воздыхателе дочери, может, он расщедриться на хорошее приданое или подыщет ей хорошего жениха, заставили ее притаиться возле церкви и проследить, куда пойдет госпожа.

Само собой разумеется, выйдя из церкви, баронесса не направилась к лошадям, а, раздавая милостыню, медленно отошла за угол, к церковной ограде, где буйно разросся боярышник. Отпустив неотступно следовавшего за ней пажа и бросив взгляд на двух солдат, неизменно сопровождавших её в подобных поездках, она поспешила скрыться из их поля зрения. Осторожно последовавшая за ней Джуди заметила среди этого боярышника того самого юношу, которого так ждала госпожа в церкви. Баронесса перебросилась с ним парой слов, что-то протянула — может, платок, может, какую-то другую вышитую ею вещицу. Юноша прижал подарок к груди, поцеловал и спрятал за воротом блио. Он о чем-то пылко умолял Жанну; та, потупив взор, качала головой. Юноша хотел коснуться ее руки — она отдернула руку и жестом приказала ему следовать за собой. Рядом, но не касаясь друг друга даже одеждой, они пошли вдоль ограды. Ветер донёс до Джуди обрывки разговора: баронесса за что-то укоряла своего спутника: «Но Вы обещали, Бриан, а свое слово нужно держать». Потом они остановились, и юноша спросил:

— Когда снова увижу Вас? Видит Бог, я смогу загладить свою вину и сочиню в Вашу честь новую хвалебную песнь.

— Право, не знаю, — задумалась Жанна. — Это так трудно, а я не хочу возбуждать подозрений, поэтому ничего не обещаю, но время от времени наведывайтесь на постоялый двор: я обязательно оставлю Вам весточку. А теперь прощайте и проявите благоразумие.

— Но Вы простили меня? — Юноша не сводил с нее глаз.

— Может быть, — улыбнулась баронесса. — Может быть, если Вы докажите, что достойны прощения.

Сомнения Джуди окончательно рассеялись: у баронессы был возлюбленный. Увлеченная этими мыслями и той выгодой, которой они могут ей принести, она совсем забыла, где ей положено быть, и лицом к лицу столкнулась с госпожой.

— Это ещё что такое? — нахмурилась Жанна. — Что ты тут делаешь?

— Я ничего, а вот Вы… — быстро придя в себя от мимолетного испуга, смело парировала служанка.

— Я разговаривала со священником. — Она нахмурилась еще больше.

— Ну, если уж священники стали такими молодыми да красивыми, то я бы сама не отказалась придти к такому на исповедь.

Тут последовала первая пощечина. Потирая щеку, Джуди обиженно пробормотала:

— За что же Вы меня, я ведь не согрешила. Я ведь не слепая, кое-что да понимаю.

Последовала вторая пощечина и злобный шепот баронессы:

— Ничего ты не понимаешь и понять не можешь, деревенская дура! Но я бы предпочла, чтобы ты ослепла или держала язык за зубами.

— А что, если я барону нечаянно скажу? — хитро усмехнувшись, спросила Джуди. — Ему ведь это не понравится, и, ей-ей, он будет в своем праве! Нехорошо это, госпожа, в церкви-то такими делами заниматься.

— Я тебя придушу, дрянь, собственными руками придушу, если ты хоть слово кому-то скажешь! — Жанна схватила ее за волосы и, несмотря на то, что была младше своей служанки, сумела толкнуть её в заросли боярышника, позаботившись, что она серьезно оцарапалась о шипы. — Запомни, отныне ты будешь говорить барону только то, что я тебе разрешу, а про остальное даже не заикнись!

— А если барон спросит, не смогу же я солгать? — Джуди не отнимала руки от кровоточащего лба, гадая, какие следы оставил боярышник на ее лице.

— Сможешь. Если будешь мне верна, я этого не забуду. А про лицо скажешь, что, выйдя из церкви, упала и разбила.