Артём Каменистый - Это наш дом

* * *

     - Дрю, ну че ты орешь?! Сейчас опять это чмо ушастое припрется и накостыляет всем по самое не могу. И все из-за тебя.

  Андрей, выдравшись из паутины кошмарного сна, стряхнул с лица приставучие соломинки, медленно приподнялся. Сквозь щели ветхого сарая уже пробивалось предрассветное сияние, освещая десяток узников. Возможно, орал он и сильно, но вроде все спят - не перебудил народ. Лишь Гнус, как обычно, чем-то недоволен. Он вообще хоть спит когда-нибудь, или вечно караулит спящих на предмет криков?

  - Извини, - устало произнес Андрей.

  - Муть опять снилась?

  - Да... как всегда... Опять снилось, как мы сюда грохнулись.

  - И че?

  - Да опять как на самом деле все было. Не полностью, конечно - каждый раз иначе все снится. Но конец, как всегда, выходит одинаковый: вылез нормально, и... В общем этих увидел, и орать начал. Все тогда орали, помнишь, наверное.

  - Ясен пень. Я тогда тоже глотку чуть не порвал в трех местах. А сейчас-то чего орешь? Считай, уже два года на них любуешься каждый день - давно пора бы привыкнуть к местным нефотогеничным мордам.

  - Так во сне все не так как наяву. По-другому видишь. Иначе совсем все воспринимается, - нехотя оправдался Андрей.

  - Дрю, тебе, блин, рот надо на ночь затыкать - в неделю раза два стабильно будишь всех своими воплями! Будто рожаешь блин! Да еще и от этих достается из-за тебя! Они крик не любят, считают, наверное, что мы деремся, а за драки тут принято лупить.

  - Кого я сейчас разбудил? Вон, спят все. Тебя? Так ты вообще не в счет.

  Гнус, обидевшись, зашелестел прелой соломой, пытаясь совместить две несовместимые вещи - закопаться в тонкий слой поглубже, но в то же время не добраться до утрамбованной земли.

  - Дрю, да просто я рядом лежал, вот и толкнул тебя. Остальным влом вставать, тебя успокаивать. Сон-то у всех крепкий - хоть пушкой буди.

  - Ладно, я же уже извинился. Спи давай.

  - Какой спи? Сейчас на кормежку погонят. Слышишь - по котлу уже вроде бы скребут. Опять сейчас своей знаменитой мегакашей пичкать будут.

  - Халва... Чтоб их... как же она уже достала... Гнус, так вроде же с вечера не заваривали? Или варят?

  - Не, дыма нет, очаг не разжигали. Значит без кипятка - холодной залили. Еще, хуже выходит. Слышь, Дрю, а чем тебя там, в самолете, кормили? Ну, во сне?

  - Не помню. Вроде бы ничем не кормили.

  - Должны были покормить.

  - Ничего никто мне там не должен - это же сон. Да и, может, не помню - я сны плохо запоминаю. Напитки разносили... это хорошо помню...

  - И че ты там заказал?

  - Сок. Томатный. И эта цыпа к тому же принесла теплый. Полное впечатление, что пил обычную местную мочу - как всегда. Даже во сне не везет...

  - Сок?! - Гнус обидно хохотнул. - Ну ты и лох! В билете ж не указывают, кому что пить, за все уплачено сразу. Брать надо то, что подороже и посерьезнее. Я минимум водяру заказывал бы.

  - Ну я за тебя искренне рад. А по мне так лучше сок выпить, чем непонятно из какой бочки налитую водку, да еще и без закуски.

  - А ты конфетки бери, что перед взлетом дают. Накатил глоточек, и конфетку сразу. Хорошоооооо. Сладенько. Хотя, если конфетка с кислинкой, то лучше к такой брать коньяк. Коньяк, конечно, можно и так хлебать, но с лимончиком, или конфеткой, гораздо вкуснее получается. Можно еще оливкой его закусить, или маслиной. Грибочек тоже ничего, маринованный. С грибочком, особенно если это груздь, можно и водочки пузырь легко придавить - с груздем даже паленка как дистиллированная роса пойдет. Все эти орурчики-помидорчики полный отстой - груздь это тема во! Чесночка если еще раздавить к нему зубок, так и занюхивать классно выходит - от одного запаха сразу слюны полведра выступает и...

  - Гнус, заткнись, пока мы тебя в своей слюне не утопили, - раздраженно донеслось из противоположного угла сарая.

  - Угу. С раннего утра, гад, слипшиеся кишки дразнишь, - отозвались уже поближе.

  - Это вам, барачным дистрофикам, тока на пользу - перед завтраком вам слюноотделение увеличиваю, - мгновенно отмазался Гнус. - Васильевич, вечная ему память, говорил, что местную халву без этих... как его... ну мол не усваивается без них жрачка вообще. Забыл...

  - Ферментов, - угрюмо подсказал Андрей.

  - Во! Точно! Без ферментов! Он говорил, что эти недоваренные крупы пережевывать надо получше, чтобы хорошо все перемешалось со слюной. Тогда, мол, усваиваются лучше, и полностью. А без этого можно вообще не жрать - так и вылетает через дно непереваренным. Прапор, вон, жрет халву вообще не жуя, так я раз на его кучу посмотрел, и чуть не зарыдал: можно опять лопать, - что зашло, то и выпало. Зерна там всякие, травки - все лежит целое.

  Прапор от желудочных разговоров тоже проснулся, и голос подал немедленно:

  - Мля - ну и наблюдательный же ты у нас! В следующий раз, как на дальняк пойду, тебе крикну - беги сразу следом, и миску не забудь захватить с ложкой. Язва у меня! ЯЗВА! Жуй не жуй, а не переваривается у меня эта параша. Сам не знаю, почему не сдох до сих пор! Меня горячим кормить надо! Умник нашелся...

  - Да ладно, Николаич - не обижайся. Тут все больные, у каждого свое...

  - Язык у тебя больной. Всех перебудил.

  - Так это не я - это Андрюха опять крик поднял. Я его сразу растолкал, а то было бы как в прошлый раз.

  - Не знаю как там Андрей - я его не слышал. А вот твоя метла метет будто электрическая.

  - Во-во! - опять из угла отозвался Лысый. - Тебе, Гнус, язык отрезать, всему коллективу огромная польза будет. Да еще и Прапору радость получится - бульончик язвеннику из языка наварим. Язвенникам бульон первое лекарство.

  - Ну спасибо - нашли позитивную тему! Чуть что, так сразу Гнус!

  Обидевшись на весь белый свет, Гнус завернулся в солому с головой. Андрей, поняв, что засыпать уже бессмысленно, уселся, принялся пятерней вычесывать мусор из спутавшихся волос. Голова чесалась немилосердно - будто миллиард вшей завелся. Паразитов, к счастью, здесь не было, да и вряд ли насекомые поселились бы на шевелюру, которую уже два года не мыли - побрезгуют. Хорошо кошкам - эти заразы вообще без водных процедур обходятся. А человеку куда деваться? Народ в сарае уже не спал, но подниматься за Андреем никто не торопился. Ловят последние минуты дремоты перед подъемом, да и вообще, давно привыкли без нужды лишний раз не шевелиться - меньше сил уходит.

  Прапор, он же Прапорщик, или попросту Виктор Николаевич, самый старый из обитателей сарая, видимо жаждал общения. Внимательно наблюдая за тем, как Андрей пытается привести шевелюру в порядок, он поинтересовался:

  - Чего это у тебя лицо стало такое задумчивое? Андрюш, какая-то у тебя нездоровая печаль. Сны плохие опять достают?

  - Да не, Николаевич - нормально все. Задумался я просто. Разной ерундой голову забиваю. Лишь бы о "пожрать" не думать.