Вероника Иванова - И маятник качнулся...

В трактире наблюдался маленький разгром. Пострадала кое-какая мебель, посуда, несколько бутылок и кувшинов с вином, о чём свидетельствовали лужи разнообразных форм и размеров. На стойке появились свежие зарубки, но они как раз были наименее заметным ущербом, поскольку очень похожие следы покрывали всю её поверхность. Пока я тупо созерцал беспорядок, устроенный не без моего участия, гномка резво обшарила карманы громил, позаимствовав кошельки. Потом обернулась ко мне и, уперев руки в бока, с холодной яростью осведомилась:

— Ты что, совсем плохой, да?

Я с трудом перевёл взгляд на рассерженную малявку.

— Что-то не так, милая?

— Не так?! Хоть одного гада надо было оставить в живых! Что я теперь буду с этим делать?

У меня под носом оказалось запястье левой руки девчонки. Тоненькое, но отнюдь не хрупкое, кожа чистая, край рукава чуть обтрепался...

— И что?

— С гвардом что мне делать, идиот?!

Гвард? А, она имеет в виду этот браслет... Довольно милая вещица, только слишком массивная. Хотя, например, на моей руке он смотрелся бы более уместно — простая полоса тёмного металла с насечкой из непонятных значков. Я рассеянно провёл пальцами по браслету. Тёплый, как странно... Раздался звонкий щелчок, и поперёк вязи надписей пролегла трещина. Браслет раскрылся и шлёпнулся на пол. Гномка оторопело переводила взгляд с меня на сломанное украшение:

— Как ты это сделал?

Как? Лучше бы она спросила, как я умудрился уложить трёх парней, в течение долгих лет уделявших пристальное внимание поединкам не на жизнь, а на смерть... А браслет... Наверное, нажал на потайную защёлку. Именно это я и сказал гномке. Она покачала головой:

— Шутишь, да? Это же — гвард, его просто так не снимешь.

— Да объясни толком, что ты имеешь в виду?

Гномка отмахнулась:

— Некогда трепаться! Собирай свои пожитки и уходим.

— Куда? И зачем?

— А ты хочешь встретиться с хозяином этих мерзавцев?

Почему она решила, что эти почтенные люди — мерзавцы? При мне её ни разу не обидели, даже не ударили. Сдаётся мне, что во всей этой компании мерзопакостностью отличалась именно малявка, уверенно и бесцеремонно вытащившая меня за порог трактира...

Несуразность происходящего стала совершенно ясна спустя примерно четверть часа отчаянной беготни под пологом расцветающего леса. Полоумная гномка, должно быть, с самого раннего детства тренировалась в беге по пересечённой местности; что же касается меня, то я всю свою жизнь — не слишком длинную, но и не такую уж короткую, как может показаться — был убеждённым противником подобных физических упражнений. Да и вообще, почему скромный, благовоспитанный юноша... Ладно, ладно, далеко не юноша, согласен. Поставим вопрос иначе: почему ничем не примечательный молодой человек вприпрыжку скачет через коряги в безнадёжных попытках догнать маленькое чудовище? Отчаянный рывок — и мне удалось вцепиться в плечо девчонки:

— Да постой же ты хоть минутку!

Она вняла моей просьбе и резко остановилась. Естественно, я не рассчитал её манёвр и рухнул, вспоров носом бурый ковёр мха. Когда мне всё же удалось отплеваться и поднять голову, мои глаза встретились с разъярёнными пуговками гномки:

— Чего тебе?

— Всего два вопроса!

— Ну?

— Куда мы бежим? И от кого, собственно?

Она фыркнула:

— А тебе какая разница?

Я сел, потирая ушибленное колено.

— Ну, я не собираюсь жить вечно, как некоторые мои знакомые, но... Всегда интересно узнать, от чьей руки примешь смерть.

Гномка подозрительно сузила глаза:

— Ну у тебя и выражения...

— А в чём сложность?

— Я бы решила, что ты только вчера покинул королевский дворец, но...

— Не похоже?

— В таких-то обносках?!

Я надулся:

— На себя посмотри!

— Один — ноль. Проехали...

— Как с ответами на мои вопросы? Они существуют?

— А попроще можно?

— Зачем? Ты всё прекрасно поняла, разве нет?

— Будешь так выражаться, в первом же трактире нарвёшься на трёпку!

Я хихикнул:

— Первый трактир уже был, если ты помнишь... И трёпка — тоже. А что будет во втором?

— То же самое, если ты не начнёшь вести себя нормально!

— Ага, ты имеешь в виду: грязно ругаться, потреблять крепкие напитки в неразумном количестве и строить тупую рожу?

Гномка скривилась:

— Ну, по последнему пункту тебе ничего менять не надо...

— Я могу обидеться.

— На здоровье!

— Грязно ругаться я не умею. Да и не выпиваю...

— Я просто счастлива! Что ж, тогда хоть дурачка из себя строй, что ли...

— Так, насколько я понял, у нас сегодня день вопросов без ответов, да?

— Вот пристал!

— Куда мы бежим? — твёрдо поинтересовался я и запоздало добавил: — И почему бежим МЫ?

Гномка округлила глаза:

— А кто, скажите на милость, уделал «красный трин» Лакуса?

— Поподробнее, пожалуйста?

— Пересказать твоё беспорядочное метание по трактиру? — съехидничала гномка.

— Не надо! — Я немного струсил. — Лучше поясни, кто такой Лакус и почему он отправил за тобой «красный трин». Фрэлл меня подери, и что такое — «трин»?!

Гномка вздохнула и устроилась на привал в развилке старого дерева. А я приготовился слушать. Наверное, на моём лице появилось соответствующее выражение, потому что девчонка поджала губы и холодно сообщила:

— Историю сотворения мира я тебе рассказывать не буду, не надейся! Пару минут передохнём и двинемся дальше.

— Только не бегом! — запротестовал я.

— Как пожелаете, мой рыцарь. — Гномка отвесила шутовской поклон.

— Итак?

— Лакус — один из тех, кто может достать всё что угодно и продать кому угодно. Для выполнения «заказов» он держит несколько головорезов, разбитых на трины — ну, по три морды в каждой группе. Трины различаются по цветам. Зелёный, красный, синий, серый, чёрный, белый...

— И какой самый опасный?

— А ты как думаешь?

— Я думаю, «зеркало».

Гномка поперхнулась:

— Ну ты и гад! Я перед ним распинаюсь, лектора из себя корчу, а он, оказывается, всё без меня знает!

— Ничего я не знаю! Я слышал о цветовой классификации боевых отрядов, но не думал, что она так широко распространена.

— Ты вообще хоть иногда думаешь?

— Случается, — вздохнул я. — Но не в этот раз.

— Проехали... Красный трин находится примерно посерёдке всей этой путаницы — не самый опасный, но и не самый слабенький. Интересно, что бы ты делал с серым трином?

— Ничего, ровным счётом. Я не собирался встревать в твои проблемы.

— А как же кодекс чести? Спасение прекрасной дамы?