Ольга Громыко - The Witcher - задание «Ужасная незнакомка»

- Ты что, огхырел?! Я боевой маг, а не старьевщик! – возмутилась Катисса.

- Боёвы? – заинтересовался Геральт. – И мечем теж можешь?

- Ото ж! – Катисса гордо сунула ведьмаку под нос клинок, такой же потрепанный бурной жизнью, как и его хозяйка.

- Оооо, - восхищенно поцокал языком Геральт, - может, пани и знаки веджет?

- Ведаю, - кивнула магичка, и показала целых два, обеими руками.

- И як оне действуют? – заинтересовался ведьмак. – Оглушают, воспламеняют чи отбрасывают?

- Ха, - пренебрежительно фыркнула Катисса, - лучше! Они убивают врага морально! Корчмарь! Еще по кружке!

Пиво в «Трех Лисичках» было коварное, и когда магичка, извинившись, по нужде вышла во двор, то обнаружила, что луны на небе две, а деревья качаются начиная от корней. Вернувшись в корчму, Катисса решительным жестом смахнула недопитые кружки на пол (точнее, хотела просто отодвинуть, они сами разбежались) и скомандовала:

- Пошли, что ли, а то я сегодня еще выспаться хочу.

Геральт послушно икнул и тяжело поднялся из-за стола, уже за дверью хлопнув себя по лбу и вернувшись за забытыми мечами.

Дорога до оврага была неблизкой, особенно если через поля, куда зачем-то понесло напарников. Причем ведьмак почему-то непременно желал идти вдоль изгородей, хотя те достигали ему от силы до пояса. Если бы не Катисса, еще бы час блуждали. Когда же герои наконец добрались до леса, Геральту взбрело в голову непременно обучить магичку знаку Квен. Чтобы захмелевший ведьмак отцепился, Катиссе пришлось смошенничать, пульнув из ладони пульсаром. Геральт остался доволен и перешел к Аарду.

Но тут они, к счастью, нашли упырей. Или упыри их. Во всяком случае, мечи пришлось выхватывать очень быстро.

- Паааадхади кучно! – заорал Геральт, так загадочно махая клинком, что понять, опьянение это или боевой стиль, было очень сложно. - У меня – ик! – групповой найлепей прокачан!

«Псих», - со священным ужасом подумала Катисса: - «Но какой!»

Подобной техники госпожа магистр еще не видывала. Упыри разлетелись в стороны, как от мельничных лопастей, некоторые – по частям. Стало понятно, как ведьмаку удалось так уделать корчму: в нежити крови было куда меньше, но даже ею окропилось все на пять саженей вокруг.

Упыри тоже впечатлились, и вторая волна пошла на Катиссу. Успешно отмахавшись, магичка вытащила из-за пазухи скомканный мешок и бросила ведьмаку. При сборе трофеев у него тоже не обошлось без чудачеств: оттяпав очередному упырю голову, Геральт зачем-то еще ковырялся в туше ножом, распихивая что-то по карманам и непонятно бормоча под нос: «альбедо...рубедо... эктоплазма...». «Надо было его все-таки протрезвить», - с состраданием подумала магичка, - «как он утром будет эту дрянь из карманов выколупывать?!». Но тратить время и магию, когда вокруг еще полно будущего, агрессивно настроенного гонорара, Катисса не рискнула.

Через час головы перестали помещаться в мешке, и магичка подбила ведьмака снять куртку (все равно безнадежно загажена!) и складывать добычу туда. После чего выяснилось, что рубашка у Геральта белая, а грудь волосатая. Катисса зачарованно уставилась в его вырез: она всегда питала слабость к такому типу мужчин, хотя многократно на нем обжигалась. Куртка потихоньку наполнялась, и магичка уже подумывала уговорить Геральта снять штаны и, завязав штанины узлами, продолжить сбор трофеев, но упыри, к сожалению, кончились. К тому же охотники устали, замерзли, слегка протрезвели и решили вернуться в корчму, дабы вернуть приятное состояние опьянения. Мешок Геральт тащил на спине, куртку за рукав волок по земле, оставляя на ней широкую красноречивую полосу. Катисса шла впереди, размахивая мечом и во все горло вопя что-то песенно-воинственное. В кустах истово крестились два чудом уцелевших и надолго потерявших аппетит упыря.

Корчмарь вяло попытался воспрепятствовать заносу трофеев в заведение, блея, что только-только закончил уборку, но его решительно отодвинули с дороги.

Староста, мужественно боровшийся со сном при помощи холодного кваса, радостно вскочил навстречу героям. Объемистые тюки повергли его в восторг и одновременно печаль (хоть бы золота хватило!).

Приступили к расчету.

- Семь, восемь, девять... А это что такое?! – в ужасе возопил староста, роняя на пол очередную вытащенную из мешка голову.

- Голова, - уверенно заявили добытчики.

- Да, но она же... человеческая!!!

- Зато какая неприятная, - повнимательнее пригляделась Катисса.

- Добжы люди по ярах не ходзом в ночи! – подтвердил ведьмак и так выразительно поглядел на старосту, что тому пришлось засчитать добычу.

Поскольку напарники давно забыли, кто сколько нарубил, гонорар поделили пополам. Вышло по семнадцать, и это дело решили обмыть.

Ради такого случая заказали не пива, а медовухи.

- ...а вот у нас в Поль... в Темерии! – заплетающимся языком вещал Геральт после второго кувшина, - кикиморы цалкем инные. Оне як муравьи, в земле жиём и газами плюём. А королеву маём – ууу! – еден укус и на перезагрузку...

Катисса монотонно кивала, гадая, на какой белене собирают мед корчмаревы пчелы. Впрочем, ей самой уже было очень хорошо, и на ведьмака она глядела чуть ли не с нежностью. Тот отвечал ей взаимностью, внезапно брякнув:

- Пани то така красива кабета!

Уже по этой фразе был ясно, что ведьмак мертвецки пьян. А сделав еще три глотка, Геральт наконец решился. Со стуком поставил кружку на стол, недвусмысленно уставился на Катиссину грудь (по большей части нарисованную его воображением) и твердо (хоть и невнятно) произнес:

- Пятьдесят злотых!

На лице магички гнев вступил в битву с жадностью, сменившись третьим, мечтательным выражением.

Ведьмак проснулся с петухами – только не утренними, а сзывающими кур на обед заботливым клохтаньем. События ночи припоминались с огромным трудом, причем на первый план почему-то вылезала игральная карта с голой девкой в непотребной позе, а собственно процесс оставался на заднем в виде мутного серого копошения.

Геральт повернул гудящую, как чугунок с осами, голову. Рядом, во вмятине давно остывшей подушки, лежал кошель с вензелем Старминского банка.

Ведьмак недоуменно распустил шнурок и вытряхнул на ладонь горсть золотых монет.

Считать их не было нужды.

Геральт смачно выругался, помянув «дупу», «пся крев» и «хренов квест», ссыпал деньги обратно, бережно спрятал мешочек в отдельный карман и тоже начал собираться в дорогу.

Иллюстрации А.Ремизова