Людмила Астахова - Невиновных нет

«Тьфу! Мистика – удел шуриа, а божественные кары – в самый раз для ролфи. Диллайн оперируют фактами».

Господин Итсарро побывал в стране северян и вернулся оттуда живым. А значит, у графа Эска будут самые достоверные факты.

Сонливость как рукой сняло; Аластар встал, потянулся, хрустнув каждой косточкой, и отправился в гардеробную переодеваться, чтобы хоть как-то занять себя в последние минуты ожидания. Свежая рубашка, чистый галстук и еще одна чашка кадфы спасут положение. А вот от бритья придется пока отказаться. Потом, все потом.

Рамман Никэйн Янамари

Кучер Рамману попался из породы трезвенников-говорунов.

– Уже и зелен май на носу, а погода так и не устоялась. То солнце припекает, то ливень хлещет, то ветер сбивает с ног. Что за год такой, а? Вот вы, молодой лорд, поди, точно хотели бы знать, каковым лето получится, так? – вопрошал он и сам же себе отвечал: – А то! Вы ж землевладелец, вам урожай нужон, и не абы какой, а хороший. Чтобы и пшеничка, и рожь, и ячмень уродились. А что получается? А сплошная неведомость относительно погод, вот что. А к тиву обратишься за предсказанием и получишь шиш! То ли разучились они ворожить, то ли обленились.

Рамман кивал рассеянно: все его внимание было приковано к пейзажам за окном. Эскизар красив особенной суровой красотой: пастбища, серые каменные острова древних замков, новые городки, выросшие вокруг шахт, рудников и заводов, целиком выстроенные из красного кирпича, и рядом храмы, от фундамента до купола увитые плющом. Но больше всего юношу поразили железные мосты через реки и речушки – ажурные конструкции, почти повсеместно, кроме самых глухих деревень, сменившие массивные каменные арки. После сонного пасторального Янамари, где до сих пор свечной заводик считается вершиной индустриального прогресса, Эскизар напоминал огромную фабрику. Даже весна здесь пахла угольной пылью. Впрочем, стада знаменитых на весь Синтаф черных коров никуда не делись, а потому сыроварни в Эскизаре благоденствовали. Было бы у Раммана чуть больше времени, он бы потолковал с их хозяевами – и коров, и сыроварен. Купить бы десяток таких бодливых тварей с их высокими надоями да на янамарские заливные луга пустить. Вот это будет сыр так сыр.

Мимо амалерских верфей ехали, кажется, полдня без остановки. А за высокими заборами кипела работа – дымили трубы, ревели паровые машины, – и не кончался поток подвод со строевым лесом.

– Сейчас тут самый большой заработок, – подтвердил кучер догадки Раммана. – Народу наняли кучу, и местных и приезжих без разбору. Главное, чтобы опыт хоть какой-то имелся. В три смены работают. Граф-то денег на корабли и пушки не жалеет.

Посвященный во все местные новости дядька не смолкал до самой станции, рассчитывая на приличные чаевые еще и за экскурсию по Амалеру. Но тут юноша не возражал – в столице графства есть на что посмотреть приезжему. Тут тебе и самая большая в северном Синтафе рыночная площадь, полностью замощенная камнем двести лет назад, и Зоркая Башня – донжон древней, еще шурианской крепости, – и, конечно, графский дворец – Гнездо Эсков.

Рамману пришлось закинуть голову, чтобы попытаться разглядеть красный с белым стяг на шпиле самой большой башни – настолько высоко вознеслась каменная цитадель над Амалером.

– Тутошняя земля до диллайнов, еще при ролфях, звалась Зарянская Марка, и владели ею бароны Гэйнвинны – люди лихие. Разбойничали на море и на земле вовсю, и говорят, когда Эски захватили замок, то подвалы его были забиты золотом.

– А вы откуда все это знаете?

– Дык я здешний уроженец, из Межгорья. Служил в армии. Двадцать лет, почитай, сержантствовал, где только не был, а женку нашел себе в Янамари. Думал, никогда уж не вернусь в Эскизар, а тут работенка подвернулась. Как отказаться?

Голубые глаза возницы сияли детской радостью.

– Почитай, два-три раза в месяц бываю на родине. Разве не счастье?

В детстве накатавшийся по империи вместе с беспокойными родителями сверх всякой меры, Рамман сделался завзятым домоседом. Саннива, конечно, это другое дело. Центр мира, как ни крути. Но кто же знал, что Амалер такой… такой современный и деловой. И, пожалуй, грозный, как только что спущенный на воду стопушечный линейный корабль. Впечатление усиливалось из-за густого, пришедшего с моря тумана. Казалось, сейчас поднимет он паруса и уплывет в холодное море.

Часы в конторе перевозчика отбили три пополудни, когда Рамман поставил свою подпись в журнале, подтверждающую, что прибытие состоялось точно в срок и пассажир никаких претензий не имеет. Какой прогресс!

– Удачи вам, лорд Никэйн, – почтительно приподнял шляпу возница, пряча в нагрудный кармашек честно заработанный золотой оул.

Вот в чем, в чем, а в удаче молодой граф нуждался более всего прочего.

В Амалере все дороги вели к Гнезду: откуда ни начни путь, все равно очутишься перед исполинскими дубовыми воротами, окованными сталью.

Юноша усмехнулся: «Как же иначе может называться цитадель диллайнского князя крови? Только «Гнездо». Не дупло же».

К счастью, граф Эск не стремился к уединению, а вел очень активную жизнь, предполагавшую возможность личной встречи не только на великосветских раутах. К подножью замка возле ворот прилепился аккуратный домик, на двери которого красовалась начищенная до блеска медная табличка «Прием визитеров и канцелярские услуги». Внутри в поте лица трудились пятеро клерков в форменных темно-красных сюртуках. Один корпел над пухлой регистрационной книгой, второй сортировал корреспонденцию, третий раскладывал по ячейкам шкафа одинаковые конверты сизо-серого цвета – ответные послания графа, четвертый (весь перемазанный чернилами) сам строчил какую-то бумагу, а пятый – самый измученный малый со стеклянными глазами – внимал очередному посетителю-просителю. Очередь к нему состояла из четырех господ весьма внушительного вида, которых ничуть не смущало вынужденное ожидание. Рамману ничего не оставалось делать, как набраться терпения.

– Чего изволите, сударь? – бесцветным голосом спросил клерк, когда подошел его черед.

– Я бы хотел встретиться с его светлостью лично.

– Его светлость не принимает посетителей без предварительной записи. Ваше полное имя, сударь?

– Рамман Никэйн, граф Янамари.

Молодой человек старался говорить тихо, но его слова произвели эффект выстрела картечной гранаты – сражены оказались все пятеро служащих сразу.

– Простите, милорд… – стеклянноглазый сразу оживился. – Повторите, пожалуйста, милорд…

Пришлось снова назваться.

– Вы не будете против, если придется обождать здесь четверть часика? Его светлость пока немного занят.