Глен Кук - Воды спят

Шадарит постарше отозвал юнцов. Пусть воришкой занимаются те, в чьи обязанности это входит. Религия шадаритов содержит в себе некоторые элементы бюрократической упорядоченности.

В результате в толпе возник крохотный вихрь, а это всегда привлекает официальное внимание. Трое шадаритов, призванных следить за порядком, высокие, бородатые, одетые в серое, с белыми тюрбанами на головах, неторопливо двигались сквозь толпу. Они все время оглядывались по сторонам, намеренно не обращая внимания на то, что их окружает островок открытого пространства. Улицы Таглиоса просто забиты народом и днем, и ночью, однако люди каким-то образом ухитряются держаться подальше от Серых. У всех Серых тяжелый взгляд, который, по-видимому, призван продемонстрировать, что им чужды терпение и сострадание.

Тобо юркнул в толпу, точно черная змея, скользящая сквозь заросшее тростником болото. Когда Серые заметили вызванное его присутствием возбуждение, он уже растворился, и никто не смог сказать ничего вразумительного, разве что дать самое общее описание, замешанное главным образом на предрассудках и вытекающих из них допущениях. Нюень бао — воры. А их в Таглиосе развелась тьма-тьмущая. В наши времена столица может похвастаться обилием всякого рода пришлых. Бездельники, слабоумные и хитрецы со всех концов империи стекаются в этот город. С каждым поколением число жителей города утраивается. Несмотря на безжалостные и умелые действия Серых, в Таглиосе царит хаос, а сам город превратился в кровавую сточную канаву, ад, неугасимый огонь которого подпитывается бедностью и отчаянием.

Бедность и отчаяние всегда налицо, но Дворец не допускает, чтобы нарушители порядка сумели пустить тут корни. Дворец очень заметно преуспел в вынюхивании всяческих секретов. Криминальные элементы быстро исчезают с горизонта. Так же, как и большинство тех, кто пытается устраивать заговоры против Радиши или Протектора. В особенности против Протектора, которую меньше всего беспокоит святость чьей-то жизни (кроме ее собственной, разумеется).

В не столь уж отдаленные времена тайные происки и заговоры были бедствием, миазмы которого отравляли жизнь, практически, всем жителям Таглиоса. Теперь с этим почти полностью покончено. Протектор не одобряет. Большинство жителей Таглиоса страстно желают заслужить одобрение Протектора. Даже жречество избегает привлекать к себе злобный взгляд Душелова. В какой-то момент мальчишка в черной одежде исчез, а на его месте возник такой же; но в набедренной повязке гуннитов, до этого скрытой под одеждой. Теперь он выглядел как всякий другой юнец, хотя и со слегка желтоватым оттенком кожи. Ему ничто не угрожало. Он вырос в Таглиосе и говорил без малейшего акцента, который мог бы выдать его.

4

Перед началом любой серьезной акции всегда наступает время ожидания и затишья. Делать мне было нечего. Я могла позволить себе сыграть в тонк или просто понаблюдать за тем, как Одноглазый и Гоблин пытаются надуть друг друга. Вдобавок у меня был писательский спазм, мешающий работать над Летописями.

— Тобо! — позвала я. — Хочешь пойти посмотреть, как все будет происходить?

Тобо четырнадцать, он самый юный из нас. Вырос в Черном Отряде. Все, что свойственно юности — неумеренность во всем, нетерпеливость, абсолютная уверенность в собственном бессмертии и божественном освобождении от возмездия, — было отмерено ему полной мерой. Задания, которые поручали ему в Отряде, доставляли мальчишке истинное наслаждение. Он плохо представлял себе отца, потому что никогда не видел этого человека. Мы немало потрудились ради того, чтобы Тобо не превратился в избалованного ребенка, однако Гоблин упорно обращался с ним как с любимым сыном. И даже пытался наставлять парнишку.

Гоблин владеет письменным таглианским хуже, чем ему кажется. Существует сотня характерных особенностей в каждодневной вульгате и еще сорок, к которым прибегают только жрецы, которые пишут Высоким Стилем. Это, можно сказать, второй письменный, формальный язык. В Анналах я использую их смешение.

Как только Тобо научился читать слово «дядя», Гоблин стал заставлять его вслух читать все, предназначавшееся для него самого.

— Может, мне стоит прицепить еще «пузырей», Дрема? Ма считает, что чем их больше, тем скорее это привлечет внимание Дворца.

Меня удивило, что он обсуждал с ней этот вопрос. Мальчишек в его возрасте в лучшем случае можно назвать угрюмыми. Он постоянно грубил матери. Он был бы еще более груб и еще более непослушен, если бы не имел счастья иметь столько «дядей», которые не желали мириться с подобным поведением. Естественно, Тобо постоянно демонстрировал, что воспринимает все это как грандиозный заговор взрослых. На людях. Во время личной беседы он поддавался доводам разума. Иногда. Если тот, кто увещевал его, делал это вежливо и если это была не его мать.

— Может быть, несколько. Однако уже темнеет. И, значит, представление вот-вот начнется.

— Кем мы будем на этот раз? Мне не нравится, когда ты изображаешь шлюху.

— Беспризорниками.

Хотя это тоже было рискованно. Вербовщики могли захватить нас и насильно отправить в армию Могабы. Положение его солдат сейчас немногим лучше, чем у рабов, дисциплина там самая суровая и беспощадная. Многие из этих несчастных — мелкие преступники, которым было предоставлено право выбирать: или не знающее снисхождения правосудие, или военная служба. Остальные — дети бедняков, которым просто некуда больше деваться. Таков стандарт профессиональной армии; Мурген сталкивался с ним еще в прежние времена, далеко на севере, когда меня и на свете не было.

— Почему ты всегда так стараешься получше замаскироваться?

— Мы не должны даже дважды появляться в одном и том же виде. Тогда наши враги ни в какой ситуации не будут знать, кого им искать. Никогда не недооценивай их. В особенности, Протектора. Ей не раз удавалось перехитрить саму смерть.

Тобо еще не созрел для того, чтобы поверить в это, так же, как и во многое другое из нашей экзотической истории. Он был вовсе не так уж плох, лучше многих, во всяком случае. И все же как раз сейчас находился на той самой стадии, когда считал, что знал все и старшие не могли сообщить ему ничего стоящего — в особенности, если их слова имели хотя бы легкий воспитательный оттенок. Он сам был не в силах изменить свою позицию. Это проходит только с возрастом.

Я тоже не могла повлиять на его позицию, хотя для меня этот возраст уже миновал. Сколько бы ни напоминала ему о том, что некоторые вещи чреваты очень дурными последствиями.

— Об этом сказано в Анналах. Твой отец и Капитан ничего не выдумывали, когда писали их.