Анна Гринь - Свадебное ожерелье

Но Линер есть Линер! Привитое родителями не было Налой забыто. Изо дня в день девочка перебирала в памяти мгновения прошлого. Все воспоминания были на месте и жили глубоко в сердце.

С острой тоской Нала из года в год, весной, оплакивала гибель своих родителей. Иногда ночью девушка просыпалась в холодном поту и со слезами на глазах, все еще слыша голос, безликий и сухой, повторявший одно и тоже: «Судно, на котором плыли Сен и Мардж Линер, подверглось нападению черных осьминогов».

Линеры никогда не были богаты, но и не бедствовали. Из-за дара отца семье часто приходилось переезжать с места на место, каждый раз обживаясь заново. Сен был кааром, да еще и лучшим на Восточном берегу. Все детство Нала провела, наблюдая за родителями. Девочка не понимала, почему окружающие не похожи на них. Уже после она осознала, что каарами, особыми доверенными людьми, знающими все и вся, готовыми и способными выполнить любую прихоть, не становились просто так, по праву рождения или по чьей-то указке. Нет, кааром нужно было родиться и быть по характеру.

Так когда-то Сен Линер понял свое предназначение и отправился в столицу, где и получил посвящение, после чего смог знать все, что знали другие каары. Это было их особенностью. На некоем телепатическом уровне такие люди могли черпать сведения у своих собратьев, что позволяло почти мгновенно передавать известия по всей империи, не прибегая к услугам гонцов.

Сен в юности долгие годы прослужил при маге Эдвиле Сорке и оказался посвящен в неприятную историю семейства, произошедшую между Эдвилом и его дочерью Мардж. Ярости чародея не было предела, когда он узнал, что его младшая дочь совершенно не обладает магическими способностями, ведь подобное было недопустимо для одной из семи главных магических династий. Желая избежать позора, Сорк решил быстро и без огласки выдать дочь замуж, дабы скрыть ее связь с семьей, а когда подобное ему не удалось, он попросту выгнал девушку из дома, хотя все родственники умоляли его о снисходительности. Но маг был непреклонен.

Сен Линер оставил службу на следующий же день. Он отыскал Мардж и попросил ее выйти за него замуж. Так появилась чета Линер, которая впоследствии стала одной из самых могущественных пар кааров во всей империи Роннавел.

Слушая тишину дремлющего дома и засыпая на ходу, Нала старательно нанизывала на шелковую нить увесистые кристаллы. В глазах рябило от монотонной работы. В луче света вспыхивали и гасли отблески: белые, синие и красные. Под пальцами Налы медленно оживала причудливая вязь камней — ожерелье для Ксаны. По старым традициям, украшение для предполагаемого жениха девушка обязана была сплести сама, но нынче мало кто обращал внимание на подобные мелочи.

Сама Ксана, как, впрочем, и Вилена, хныкала и отодвигала от себя блюдо, полное свежеобработанного рэннола, стоило всего раз уколоть палец иглой. Тогда тетя Майя засадила за эту работу Налу. Ожерелья для близняшек должны были быть готовы через несколько дней, когда предполагалось отправиться в столицу империи Иналь-Бередик. Нала немножко надеялась, что Дарки возьмут ее с собой. Надеялась совсем чуть-чуть.

Никогда раньше девушка не была в столице и не видела Рэннол. А ей так хотелось. Участвовать в нем она, конечно, не смогла бы, но Нала мечтала хотя бы посмотреть на этот древний праздник.

Вздохнув, девушка продолжила утомительное занятие, обдумывая узор ожерелья.

Небольшой каменный уступ скалы, омываемой солеными водами не по-весеннему бурного моря, часто привлекал внимание местных любителей понырять и поплавать. Этот день не стал исключением. На прогретых валунах нашла свое пристанище на ближайшие несколько часов группа молодых людей. Четверо из них были необычайно похожи: одинаковые рыжие волосы, карие глаза и вздернутые носы. Парни забавлялись, тягали друг друга за мокрые брюки, дергали за носы и обменивались шуточками. Пятый же, смеявшийся над шутками наравне с остальными, был черноволос и кареглаз. Ко всему прочему, молодой человек еще и возвышался над рыжеволосыми на добрых пять дюймов, но был не таким широкоплечим. Рыжие были родными братьями, звались Виком, Стеном, Роджем и Ленсом и носили фамилию Высокого дома Сеневиль. Кстати говоря, скала, у которой собрались молодые люди, и окрестные земли также принадлежали этой семье. Несмотря на схожесть их фамилии с родовой фамилией матери черноволосого, рыжие не были его родственниками.

Пятый молодой человек охотно откликался на имя Макс, хотя родители нарекли его Максимилианом. При беглом взгляде на темноволосого парня нельзя было даже предположить, что рыжие братья Сеневиль, при всей знатности своего семейства, не годились Максу даже в подметки. Сам Максимилиан о своей семье говорить не любил, сообщая всего одну подробность: «Моего отца зовут Джорвин». Но и этого было достаточно. Любой человек в империи (если только у него не случилось внезапного помутнения памяти) знал, кто такой Джорвин. Был всего один человек, носивший это имя. Так звали императора.

Когда двадцать пять лет назад у императора Джорвина и императрицы Мириль родился сын, особой радости никто не испытал. Империя Роннавел уже имела двух наследников: Кристиана и Кельма. Кроме того, у новорожденного была еще и сестра, Марин.

И хотя по рождению Максимилиан был принцем, но никто об этом много не говорил, ведь вероятность восшествия его на престол была крайне мала.

Трон после Джорвина переходил к Кристиану по праву старшего сына. Но Кельм был не слишком согласен с этим. С имперским размахом он строил козни против брата, пытаясь очернить Кристиана в глазах отца, но пока все его усилия пропадали даром.

Макс никогда не завидовал братьям, предпочитая жить в свое удовольствие. Тем более его наследство по линии матери (а это были земли, объединенные в княжество Сенешвиль) приносило значительный доход благодаря многочисленным виноградникам, что позволяло молодому человеку вести безбедную жизнь. Макс не чувствовал себя претендентом на трон, да и отец не относился к нему так, как к старшим братьям, исключительность которых всячески подчеркивал. Но ни Джорвин, ни Кристиан, ни Кельм не подозревали, что Максимилиан вовсе не стремится к власти и не жалеет, что он последний в семье, ведь он находил в своем положении немало выгодных моментов.

Не связанный по рукам и ногам обязанностями кронпринца, Макс свободно перемещался по империи, заглядывая погостить к друзьям или родственникам. И ни капли не огорчался по поводу пропущенных приемов в Иналь-Бередик.

Все было бы просто чудесно в жизни молодого человека, если бы не мать. Мириль являлась единственным родственником третьего принца, кто при любом удобном и неудобном случае напоминал Максимилиану о его немногочисленных обязанностях, одной из которых была женитьба. Мать из года в год заводила разговор о молодых и вовсе юных девицах, расхваливая их сыну. Макс же слишком дорожил свободой, чтобы связывать себя узами, именуемыми брачными. Но императрица не теряла надежды, что однажды ее сын соединит свою жизнь с девушкой из какого-нибудь Высокого дома или, на худой конец, с дочерью кого-нибудь из касты высших купцов.