Галина Гончарова - Сестра (СИ)

У ее машин были имена, были свои характеры, судьбы, свой пол и возраст…

— Машина невосстановима?

— простите, я не знаю.

Бедный Макс. Мерседес звали именно Максом. И кто сказал что машина — это мертвый набор деталей? Сами вы… три дня не умывались!

Вот так вот, если бы не сила характера, не было бы у нее Макса. Если бы не нежелание признавать болезнь, то есть тот же характер — был бы он жив — здоров. А теперь чинить… хотя КАСКО все покроет, куда они денутся. Юристы у нее тоже есть и не из последних.

— Ладно. Скоро прибудет врач?

— я скажу ему, чтобы он пришел, как только…

— А пока — где мой телефон?

— не знаю. Наверное, в хранилище…

— извольте найти его и принести мне.

Софья распоряжалась, как дышала. И на медсестричку это тоже подействовало, девочка пискнула нечто согласное и помчалась искать телефон. Софья постановила про себя, что надо бы отблагодарить малышку — и посмотрела в потолок.

Руки — ноги на месте, голова болит, мысли путаются… сотрясение мозга?

Вполне вероятно. Чем это может ей грозить?

Активизацией болезни, тоже несложно догадаться. Не факт, нет. Но опухоли штука такая, неизученная до конца, как бы там ни пыжились медики.

За последние три месяца Софья успела пройти обследования еще в двух местах за рубежом, получить консультации у нескольких онкологов и невропатологов и прийти к печальному выводу.

Лечить ее могут. А вылечить — не смогут.

Ей могут делать уколы, колоть всякую пакость, облучать гамма и прочими лучами и даже молиться над ее тушкой. Результат будет один — и будет он весьма печален.

Смерть. Если лечить — через год, если не лечить, то через полгода — восемь месяцев.

Стоят ли четыре месяца жизни того, чтобы ради них страдать, мучиться, терпеть врачей и превращать себя в инвалида?

Сложно сказать. Но Софья начала пить таблетки в той мере, которая не мешала ей вести активный образ жизни. Больше медицина ей дать ничего не могла.

Нет, предлагали‑то много и всего. Традиционные и нетрадиционные методы лечения, молитвы, заговоры, пляски с бубном, новейшие исследовательские разработки, стволовые клетки…

Предлагались различные варианты, вплоть до святого старца — отшельника и мага — потомственного хилера откуда‑то с Гавайев… на Софью это впечатления не произвело.

Чего уж там, жизнь была прожита хорошая. Хотя умирать все равно не хотелось. Еще столько сил, столько жизни, столько сделать можно,… а приходится уйти.

Жаль…

Компанию жаль, хотя о ней она уже позаботилась. Пакет документов подготовлен, с ее стороны все подписи проставлены, компания отойдет в хорошие руки одного из ее соперников.

Софья усмехнулась, вспомнив, как она появилась на пороге кабинета Орлова. Она терпеть не могла этого сноба, который возводил свой род чуть ли не к князьям Орловым и, по слухам, не сильно лгал, но признавала его достоинства.

Ей бы да на тридцать лет поменьше, она б его точно не упустила.

Орлов, в определенных кругах прозванный Князем, не был особенно красив, но порода в нем была, несомненно. Светлые волосы, черные брови, темно — карие глаза, орлиный нос и тяжелый подбородок. Такие лица часто глядят со старинных портретов.

— Максим Венедиктович, день добрый.

— Софья Романовна, рад вас видеть.

Не рад. И Софья это отлично знала. Она у него пару дней назад увела миллионный контракт, просто чтобы победить, чтобы доказать, что она это может. Но воспитание — страшная штука, оно не позволит вышвырнуть в окошко пожилую даму, даже если очень хочется. Вот киллеру проплатить… хотя это уже не нужно, ничего не нужно.

— Максим, давайте без церемоний, — Софья тяжело опустилась в кресло. — я старше вас почти вдвое.

— Вы мне льстите, — усмехнулся Орлов.

Женщина передернула плечами. Ей под шестьдесят, ему за тридцать, нелепо кокетничать…

— я пришла к вам с предложением, от которого вы не сможете отказаться.

— вот как?

— Я предлагаю вам слияние наших компаний.

— простите, Софья Романовна — от этого предложения я отказаться…

— не сможете, — спокойно оборвала его Софья. — У меня неоперабельная опухоль мозга. И жить мне осталось недолго. Поэтому я здесь, вместо того, чтобы разорить вас и сожрать.

Максим сидел молча несколько минут. Потом поднял на Софью глубокие темные глаза.

— Не могу сказать, что мне жаль. Я вам сочувствую, да…

— но я попортила вам слишком много крови, я знаю. Это сейчас ненужная лирика. Скоро меня не станет, но моя компания, в которую мы с Владимиром вложили все, из‑за которой он жизнью поплатился… я не хочу, чтобы она погибла вместе со мной.

Максим опустил ресницы.

— Ваши условия?

Условия были идеально просты. Софья продавала свою компанию Максиму за крупную сумму денег. Но поскольку компания стоила гораздо дороже, за ней оставались десять процентов акций, которые переходили к ее наследникам. И им же выплачивались определенные суммы на жизнь из дивидендов с компании. Софья осознавала, что просто дарит семьдесят процентов своего дела, но…

— Это слишком щедро.

— Знаю. Вас это тревожит? Умирающий человек может себе позволить тратить деньги.

— Не хочу грабить вашего сына.

— Он не имеет к компании никакого отношения. Выгоните вы его после совершения сделки — или оставите, не играет никакой роли. Я не доверила бы ему и хомячка, не то, что строительную фирму. Впрочем, вы можете дать мне еще одно обещание — и сдержать его.

— Какое же?

— Когда у меня появятся внуки — вы присмотрите за ними. Если там будет кто‑то достойный… помогите ему или ей реализоваться на первых порах. Этого будет достаточно….

Сквозь воспоминания пробился посторонний звук. Софья повернула голову, глядя на соседку.

— Да?

— может быть, вам помочь… с судном?

— Вы сами едва на ногах держитесь, — оценила Софья состояние подруги по несчастью.

Женщина улыбнулась.

— Да, я тоже та еще растяпа. Небезызвестный Семен Семенович Горбунков рядом со мной — образец ловкости. Представляете, шла домой мимо стройки — и получила по голове кирпичом.

— Хорошо, что вы живы остались.

— Да, могла умереть. Но ничего страшного, простое сотрясение мозга, — в серых, таких же, как и у нее самой глазах, плеснулась боль — странно. — Пару дней полежу — и домой выпишут.

Софья опустила ресницы.

— Мы с вами товарищи по несчастью. Как вас зовут?