Бекка Фитцпатрик - Крещендо

Волны с шумом врезались в берег холма неподалеку, музыка играла на всю громкость. В воздухе повсюду витал запах сахарной ваты, попкорна и барбекю, и мой желудок недовольным урчанием напомнил мне, что последний раз я ела в обед.

— Пойду куплю чизбургер, — сказала я Патчу. — Тебе взять что-нибудь?

— Ничего из того, что предлагает местное меню.

Я улыбнулась в ответ. — Ну и зачем ты, Патч, со мной заигрываешь?

Он поцеловал меня в макушку. — Еще и не начинал. Я сам куплю тебе чизбургер. Наслаждайся последними залпами фейерверка.

Я схватилась за ремень, чтобы остановить его. — Спасибо, но есть буду я. Не могу позволить тебе заплатить за меня.

Он удивленно вскинул брови.

— И когда в последний раз девушка, продающая гамбургеры, позволяла тебе оплатить еду?

— Это было давно.

— Этого не было никогда! Стой здесь. Если она увидит тебя, остаток вечера я проведу, терзаясь угрызениями совести.

Патч достал бумажник и протянул мне двадцатидолларовую купюру. — Оставь ей хорошие чаевые.

Пришла моя очередь удивляться. — Пытаешься откупиться за все неоплаченные гамбургеры?

— Последний раз, когда я пытался заплатить, она догнала меня и засунула деньги мне в карман. Пытаюсь избежать повторения того ощупывания.

Это прозвучало, как выдумка, но зная Патча, скорее всего, так все и было.

Я встала в конец длинной очереди, выстроившейся от палатки до входа в крытую карусель. Оценив количество людей, я подсчитала, что пятнадцать минут уйдет только на то, чтобы сделать заказ. Всего одна палатка с гамбургерами на весь пляж. Как-то это не по-американски.

Через несколько минут казавшегося бесконечным ожидания, уже в десятый раз окидывая все вокруг тоскливым взглядом, я вдруг заметила Марси Миллар, стоявшую в очереди позади меня. Мы с ней одновременно пошли в школу после садика, и на протяжении одиннадцати лет учебы виделись так часто, что даже и вспоминать не хотелось. Из-за нее вся школа лицезрела мое нижнее белье чаще, чем это было необходимо. В средней школе она постоянно вытаскивала из моего шкафчика в спортзале лифчики и прицепляла их на доску объявлений за пределами школьной территории. Но как-то раз она проявила смекалку и начала украшать моим бельем столики в школьном буфете, наполняя каждую чашечку лифчика ванильным пудингом и украшая вишней в ликере. Знаю, это классика. Юбки, которые носила Марси, были на два размера меньше и на десять сантиметров короче приемлемой длины. Марси — рыжеватая блондинка, худенькая, словно палочка от эскимо — разверни ее и она практически исчезает. Если бы существовало табло, ведущее счет количеству побед и поражений нашего соперничества, уверена, она бы в два раза превосходила мои достижения.

— Привет, — когда я нечаянно поймала ее взгляд, мне ничего другого не оставалось, кроме как поздороваться.

— Привет, — ответила она как-бы-вежливым тоном.

Видеть Марси здесь, на Дельфийском побережье, все равно что играть в "Найди лишнее на этой картинке". Ее отец — владелец представительства компании "Тойота" в городе Колдуотер, семья живет в престижном районе, расположенном у подножия холма, а также Миллары — единственные жители города, кто удостоен чести быть принятыми в известный яхт-клуб "Харрасикет". Возможно, как раз сейчас родители Марси находились во Фрипорте, катались на яхте или заказывали лосося за ужином.

А Дельфийское побережье было районом бедняков. Мысль о яхт-клубе здесь вызывала лишь смех. Единственный ресторан являлся ничем иным, как обычной немного приукрашенной палаткой, в которой продавали гамбургеры с кетчупом или горчицей на выбор. По особым случаям предлагали картошку фри. Все развлечение сосредотачивалось у игровых автоматов и в зоне электромобилей, а вечером на парковке таблеток продавали больше, чем в аптеке.

Не то место, где хотели бы видеть свою дочь мистер и миссис Миллар.

— Народ, а мы можем продвигаться еще медленней? — съязвила Марси, обращаясь ко всем стоявшим в очереди. — Тогда кто-нибудь наверняка умрет с голоду.

— У них всего один человек, который принимает заказы, — заметила я.

— И что? Пусть наймут еще кого-нибудь. Спрос рождает предложение.

Со своим академическим баллом Марси была последней в списке тех, кто мог разглагольствовать на тему экономики.

Спустя десять минут очередь все же продвинулась, и я оказалась достаточно близко к прилавку, что даже смогла прочитать слово "ГОРЧИЦА", нацарапанное черным маркером на желтом тюбике. Позади меня Марси занималась тем, что обычно называют "перемещением-веса-с-ноги-на-ногу-под-тяжелые-вздохи".

— Голодная с большой буквы "Г", — пожаловалась она.

Парень впереди меня заплатил и забрал свою еду.

— Чизбургер и колу, — сказала я девушке, работающей за стойкой.

Пока она стояла над решеткой, выполняя мой заказ, я повернулась к Марси.

— Итак. С кем ты здесь? — меня не особенно заботило, с кем оно сюда пришла, тем более, у нас не было общих друзей, но чувство вежливости победило.

Кроме того, уже несколько недель Марси не делала по отношению ко мне ничего откровенно грубого. И последние пятнадцать минут мы простояли рядом относительно мирно. Может быть, это начало перемирия. Забудем былое и все такое прочее.

Она зевнула, давая понять, что разговаривать со мной еще скучнее, чем стоять в очереди и таращиться на людские затылки.

— Не обижайся, но я сейчас не в настроении болтать. Такое чувство, что я проторчала в очереди пять часов, ожидая некомпетентную девушку, которая совершенно очевидно не может готовить два гамбургера одновременно.

Голова у продавщицы гамбургеров была опущена вниз, она сосредоточенно отделяла готовые булочки от вощеной бумаги, но я знала, что она все слышала. Скорей всего, она ненавидела свою работу. И быть может, поворачиваясь спиной к покупателям, она украдкой плевала на булочки. Не удивлюсь, если после окончания смены она шла к своей машине и плакала.

— А твой отец в курсе, что ты слоняешься по Дельфийскому порту? — спросила я Марси, слегка прищурив глаза. — Этим ты можешь запятнать репутацию почтенной семьи Милларов. Тем более сейчас, когда твоего отца приняли в яхт-клуб Харрасикет.

Доброжелательность сползла с лица Марси.