Кузнец (СИ) - Андрей Сергеевич Ткачев
Звонкий удар!
Ярчайшая вспышка, в воздухе пахнет озоном и чем-то таинственным. Вибрация несется по рукам и до самых плеч. Магическая вспышка рассеивается, в последний момент замечаю, как рукоять в руках осыпается пылинками маны. Острие отцовского меча рассекает рубашку на груди, выступает лишь капля крови.
На его лице — ликование и восторг. Мы словно смотрим друг другу в глаза целую вечность. А затем нечто сбоку приковывает наше внимание.
Перевожу взгляд и вижу, что вместо клинка крупицы сыплющейся маны вырисовывают силуэт чего-то объемного, угловатого. Радость с лица отца сразу уходит, он становится еще более злобным, чем был раньше.
Одним точным движением глава рода заставляет свой меч сверкнуть и исчезнуть. Разворачивается ко мне спиной и направляется за стол. Жестом показывает мне идти следом.
Нахожу другой стул, почти целый, и подставляю к столу. Отец смотрит на меня недовольно.
— Ты хоть понял, что ты наделал?
— Пробудил духовное оружие, — пожимаю я плечами, едва отдышавшись.
Сам еще до конца не понял, что сейчас произошло и что меня ждет. Да и как это вообще получилось?
— Кувалду, кузнечный молот⁈ — спрашивает отец. Он смотрит вверх, будто бы обращаясь к мудрости предков. — Не бывать такому в нашем роду! Это позор для Черного Мечника.
Он морщился, усердно раздумывая о чем-то. А я сидел и пытался вспомнить, те небывалые ощущения. Такое чувство, что молот, если это был он, уже не раз спасал мою жизнь и… Почему-то я вспомнил жар от огня, даже от печи. Завывания воздуха в мехах, звон стали, искры и запах угля.
Неужели все, кто пробудил духовное оружие, испытывают что-то подобное? Тогда неудивительно, что никто этого описать не мог — эти ощущения настолько индивидуальны, что любые подсказки только помешают.
— В истории нашего великого рода не было людей, которые бы не пробудили свой духовный меч.
— Знаю.
— Лучше бы ты стал исключением из правила, чем этот проклятый молот. Какой позор!
Я не собирался ему отвечать. Позор — из его уст это почти комплимент.
— Когда тебе было семь лет, ты мечтал побывать в Подземелье. Помнишь? — отец впервые дал слабину и опечаленно сыграл бровями. — Тогда я еще не знал, сколько ресурсов и времени будет потрачено зря.
— Да, помню, — ответил я, но уже не мечтал, ведь в них пачками гибнут лучшие из людей.
Это до того, как войдешь хотя бы на первый этаж, все представляется в романтическом свете, и ты можешь вообразить себя главным героем очередной эпической истории. Вот только реальность более жестокая, чем хотелось бы. Я это хорошо усвоил.
— Можешь собирать вещи, — со всей суровостью сказал отец и указал на дверь. — Больше ты не можешь находиться в поместье. Новое место твоего пребывания уже определено и обсуждению не подлежит.
Скрытые в стене привода снова зашумели, замки раскрылись и больше дверь не была для меня преградой. Я взялся за ручку и обернулся.
— Почему не убить меня сразу?
— Нельзя спорить с Матерями, которые все же благословили тебя, — раскуривая сигару на кресле, ответил отец, он сидел ко мне спиной и смотрел в окно. — Или ты думаешь, что я специально остановил свой клинок? Я не собираюсь отбирать жизнь одного из нас. Не таким образом.
Я хмыкнул и закрыл за собой дверь. Мое будущее туманно, но оттого не менее интересно. Может, хоть раз в жизни я познаю, что такое настоящая свобода, ведь решение уже принято.
Хотя есть у меня одно опасение, впрочем, это проблема завтрашнего дня. Странно, прежде я так не говорил. Похоже, что вместе с пробуждением духовного оружия я вспомнил и более приземленные вещи, такие, как эти слова с запахом архаики.
* * *
И вот я в поезде, который на всех парах мчится в глушь, небольшой городок рядом с малопопулярным к текущему моменту Подземельем. Не самое лучшее купе. Да что там, совсем не место для аристократа, но я совсем один и полностью предоставлен сам себе, что не может не радовать.
Да, я лишился того спорткара, который так и не дождался моего восемнадцатилетия в гараже. Да, я потерял все свои пропуска и абонементы, больше у меня нет личных телохранителей и много чего еще. Плевать, оно стоило той свободы, которую я получил. Ведь теперь у меня нет и всех тех учителей, которых лучше было бы назвать надзирателями и которые обо всем докладывали отцу.
Единственная вещь все еще меня волновала, но и это вопрос пары минут. Нужно лишь перерыть кипу бумаг, выцепить нужный документ и поскорее найти нужную строчку. Вот он, есть. Так-так…
— Фух, — облегченно выдохнул я.
Сложил документ в папку, запечатал ее и сунул в дорожную сумку. Наконец-то можно расслабиться, будто камень с плеч. Отцу все-таки что-то не позволило выгнать меня из рода. То есть, я — не изгнанник, а все еще часть рода — молодой аристократ и прямой наследник, который еще, пусть и чисто теоретически, может бороться за главенство в роду. Только теперь я вдали от основной ветви рода.
Полная свобода, в Подземелье можно стать сильнее, даже пусть оно никому особо не интересно — это все равно лучше, чем ничего. А еще у городка меня ждет старое поместье, которое принадлежит моей семье. Расклад, о котором можно только мечтать!
Позже, ближе к вечеру, я попробовал еще раз материализовать духовное оружие в руках. Получилось, причем без особых усилий. Молочно-серебристая призрачная сталь переливалась и мелькала редкими искрами. Я перехватил молот, замахнулся и едва не выронил. Всю жизнь меня готовили сражаться мечом. И это принципиально другая техника, есть, конечно, рубящие удары, но центр тяжести в другом месте. Значит, придется переучиваться, но, по крайней мере, у меня есть духовное оружие — уже лучше, чем ничего.
Спустя несколько часов крепкого сна, я проснулся от жуткой головной боли. Будто сразу с десяток взрывов произошло в висках и затылке. Казалось, эта боль никогда не отпустит. Но ушла она быстро, оставив взамен множество самых разных воспоминаний. Воспоминаний, которые я, кажется, пережил заново.
Точно, я спал и видел не сон, а свою прошлую жизнь. Вспоминал имена друзей и врагов, былую ненависть и любовь, свершения и предательства. Я вспоминал свою любимую кузницу, долгие годы жизни вдали от людей. Наконец, раскаленный докрасна металл, тонны угля.
Сложно описать это чувство, но теперь я точно знал, как и где держать кузнечный молот — черт, я даже вспомнил, что это именно он! — как им бить, причем не только по раскаленным докрасна заготовкам, но
