Логово заядлых неудачников - Анна Нимная
— И не кашляйте. Матушка не разрешает Вам кашлять.
После чего окончательно ушёл. Улыбка, которая только-только занялась в уголках бледных губ, быстро покинула прекрасное лицо принца, и он унылой походкой двинулся к алтарю, дабы сделать всё так, как ему наказали.
Комнатный алтарь для личных подношений представлял из себя довольно большую ёмкость для жидкости, вырезанную из серо-синего камня и покоящуюся на трёх звериных ножках. Ровно посередине глади воды находился второй сосуд, овальный, заполненный мелким и чистым песком. В него вонзалась длинная тонкая палочка из серебра и слоновой кости, с помощью которой можно было потренироваться в сочинении магических формул — сложных элементов, необходимых для составления заклятий. Позади всего сооружения гордо возвышался образ верховного божества, которое покровительствовало и Элисир-Расару, и Исар-Диннам, и фамильному древу, к коему принадлежал наследный принц.
Взяв из натёртой до блеска миски крупную шёлковую кувшинку — символ правящей семьи и центрального дома королевства, — молодой господин с почтением опустил цветок в воду, затем преклонил колени, сложил руки в молитвенном жесте и монотонно заговорил:
— Свет из тьмы, цветок из грязи, истина из тайны. Приди в дом. Приди в дом, ты, о тот, кого нельзя называть по имени, появляющийся из прибывающих вод. Единственный властитель сих земель, господин, чья звезда взошла над озером золотых кувшинок в час свершений.
Завершив ритуал и притом ничуть не изменившись в лице, принц поднялся на ноги, отряхнул ночные одежды и устремился к постели. Он честно хотел поступить так, как ему велели: закрыть книгу, потушить фонарь и лечь спать с чистой совестью и лёгким сердцем, но сердце это, казалось, давно позабыло о том, что такое легковесность и продолжало внушать подрывные вещи.
Когда огонь в фонаре потух, опочивальни погрузились в кромешную тьму. Его Высочество задёрнул полупрозрачный полог, растянулся на царственном ложе и закинул левую руку за голову. Однако стоило только зорким юношеским глазам привыкнуть к новым обстоятельствам, как то тут то там начали вспыхивать свежие блики, ибо комнаты наследного принца просто утопали в обилии всего сверкающего и искристого.
Как ни крути, он принадлежал к древнейшему роду в Элисир-Расаре, а в этом королевстве ценили яркие металлы, стекло и белый цвет. Луч луны опять упал на ужасный барельеф в виде головы дракона, и словно разрубил его морду на две части — светлую и тёмную.
Как же можно не думать о том, о чём постоянно запрещают думать? И как забыть то, что всегда остаётся на уме?
Хотя бы сегодня пустовала кушетка его «доброго надзирателя», скрывающаяся за резной ширмой из посеребрённого белого дерева. Что уже хорошо само по себе.
Поворочавшись чуток и покатавшись с бока на бок, принц вдруг резко подпрыгнул и ринулся к окну. Сейчас, когда ночь сгущала мерклые краски, было почти нереально разглядеть что-то внятное через мутное стекло, но молодому господину всё равно мерещилось, будто где-то вдалеке на северо-востоке он видит стройный абрис одинокой Янтарной башни.
Прислонив лоб к холодной раме, он тихо зашептал:
— Надежда даёт много обещаний, но слова не держит своего. Я так долго шёл по правильному пути, но этот путь подвёл меня. Ныне я готов шагнуть на скользкую дорожку и покатиться по наклонной.
В любимых книжках принца лучшие герои всегда призывали слушать собственное сердце и следовать за ним, но что, если сердце велит тебе отодвинуться от света, отречься от всего правильного и полезного и попробовать тьму на вкус?
В конце концов, чёрному сердцу будет проще укрыться во мраке без ущерба для владельца.
Глава первая. Редкое гостеприимство
Темнеющее Зелёное море успокоилось в предрассветный час, в «час восхождения», как нарекли его подданные королевства Элисир-Расар. Взбитые, пенящиеся волны до сих пор перемещали по песчаному берегу груды мутной воды, однако за прибоем уже следовал молодой хрупкий парнишка с бледно-пшеничными волосами. Вооружённый длинной палкой с крюком на конце, он искал нечто, что могли бы преподнести ему в подарок морские боги… или счастливая утренняя звезда, которая должна была вот-вот вспыхнуть на востоке, там, где иссиня-чёрная бронза неба принялась белеть и нагреваться. Но пока улов его не радовал.
То был второй месяц весны, восемнадцатый день календаря, и пока что каждый из двенадцати «часов» в сутках чётко соответствовал своему наименованию. Если данный период обозначался как «час восхождения» — так оно было, и светило просыпалось точно в срок. Но… это не навсегда. Зимой всё снова перепутается. Наверное, давно пора каким-нибудь мозговитым и рассудительным чиновникам переименовать промежутки дня, ибо не порядок это — давать ложные названия важным вещам. Однако! Только в Элисир-Расаре час идёт за два, ведь во всех прочих житницах Ассалгота звездочёты насчитали в сутках двадцать четыре отрезка, вместо скромных двенадцати.
— Скоро я тебя поймаю. Скоро я… поймаю тебя, — не скрывая радости, бубнил юноша себе под нос.
Золотое бедствие, развернувшееся ночью, только-только отгремело, поэтому время для прогулок было не очень подходящее… Но, как же можно выиграть главный приз, если вообще ничего не ставить на кон? Несмотря на опасность и предостережения друзей, парнишка продолжал упорно искать сокровища.
После так называемых золотых бедствий — непонятных толком катаклизмов, вызванных движениями подводных залежей либбо, горячей волшебной субстанции, — на берега Исар-Динн иногда обрушивались силы разгневанных стихий. Например, по городу и окрестностям ударяли цунами, или, напротив, вода надолго отступала назад, обнажая внутренности Зелёного моря, будто кишки и кости освежёванного чудища. Но не бывает худа без добра, и вместе с разорением и смертями морские воды приносили с собой янтарь. Как обычный смолистый, так и окаменевшее либбо — зирта́н, который использовался магами и кудесниками во всевозможных областях. Обе эти диковинки высоко ценились на рынках, и потому многие горожане шли на серьёзные риски, чтобы заполучить лучшие куски совершенно бесплатно.
Именно на такой промысел выбрался белобрысый и ясноглазый парнишка, бесстрашно рассекающий песчаную отмель широкими шагами. Ловкими и умелыми взмахами своего орудия он ворошил кучи мусора и потрошил стога из намытых водорослей, но не находил ничего стоящего. Сегодня как правило щедрое Зелёное море проявляло редкостную скупость. Оно не наводнило Исар-Динны болезнями, не нарыло новых ходов для воплощений утопших — местного вида нежити, и даже не приманило
