Время иных (СИ) - Светлана Барс
Ларко нахмурился и опустил голову. Потом зло пнул ногой последнего зарубленного Сташем монстра.
— Необычная зверюга, смотри какую броню нарастил. Сколько ты у него взял? У тебя взгляд всё ещё в режиме боя.
Сташ невольно потянулся рукой к лицу и потёр ладонью глаза. Он и сам чувствовал, что до сих пор не вышел из контакта с монстром и продолжает воспринимать вливающуюся в тело энергию. По каплям.
— Не знаю, — Сташ криво усмехнулся. — Думаешь, я брежу?
— Ничего я не думаю. Ты видишь больше чем мы, у каждого свой дар. Но также я знаю, что ты всегда можешь сказать, в чём заключена сила любого из наших врагов. Так кто она, Сташ?
— Не всегда, конкретно сейчас я не могу этого сказать и поэтому мне страшно, — он посмотрел Ларко в глаза, взгляд парня был не верящим. И вздрогнул — кожи вновь коснулся ледяной холод — сковывающий движения, замораживающий кровь. Сташ с большим трудом сбросил оцепенение, холод исчез также внезапно, как и появился.
— Позови Грома и Медо, мне кажется, они уже закончили, — дышать было тяжело, голос стал хриплым. — Скажи, что у нас появился новый враг.
Глава 2
Она медленно шла по дороге, ноги подкашивались от слабости и приходилась прилагать усилия, чтобы просто не упасть. С двух сторон возвышались стены дремучего леса, кожи касался ледяной, бьющий порывами ветер. Холода она не чувствовала, с ещё непонятной для неё самой тревогой поглядывала на деревья. Лес был мрачным, неприветливым. То здесь, то там из-под широких, низко опущенных лап сосен выглядывали каменные руины домов — источенные временем и ветром скелеты прошлого. Дорога была хорошо наезженной, но без какого либо покрытия, просто ровная утрамбованная полоса земли, тянущаяся сквозь лес.
Позади вдруг послышался топот тяжёлых копыт. Она настороженно оглянулась, всадника было ещё не видно. Пальцы сжались в нервном напряжении, чувство голода почти с непреодолимой силой толкало насытиться любой пищей. Пришлось приложить усилия, чтобы заставить себя зайти за деревья. Мохнатые лапы сосен полностью скрыли её фигуру. Всадник пронёсся по дороге галопом, за спиной развивался широкий плащ, в руке поблёскивал меч. Вороной конь уже хрипел, с разодранных удилами губ летели клочья кровавой пены.
Она едва не застонала, в этих живых существах было столько энергии, что хватило бы, чтобы полностью восстановить силы. Но пришлось остаться на месте, через мгновение по следам всадника заскользили огромные звери. Бежали словно не спеша, уверенные, что добыча никуда от них не денется. Под могучими лапами подрагивала земля, под шкурой перекатывались тугие бугры мышц. Их было пятеро, один вдруг чуть приотстал, повернул голову в её сторону. В жуткой пасти сверкнул двойной ряд клыков, мерцающие красным пламенем глаза всмотрелись вглубь леса, нос задёргался, втягивая воздух. Она стояла неподвижно, несколько раз взгляд зверя пробежал по её убежищу. Чудовище фыркнуло, тихо взвыло и кинулось догонять своих собратьев.
Она медленно вышла на дорогу, вдалеке ещё были видны серые тени, проводила их взглядом, прислушалась. Ветер вдруг донёс жуткий вой, крик ярости и ржание коня, потом всё смолкло. Она пошла вперёд, силы постепенно возвращались в тело, шаг стал более уверенным, лёгким. Теперь ветер принёс ещё и запахи, ноздри затрепетали от свежей крови, ещё тёплой, только что вылившейся из разорванных вен. Она ускорила шаг, пытаясь совладать с собой, запах манил, увеличивал силы.
Вскоре перед взглядом предстало кровавое пиршество. Всадника догнали на лесной опушке, куда он зачем-то свернул с дороги. За кустами ворочались бурые тела, уже неторопливо придерживали лапами свою добычу и рвали на куски. Человеческая плоть исчезала вместе с одеждой.
Она невольно прикусила губу и вновь отошла за деревья. В драку ввязываться не хотелось, да и взять уже было нечего. Только конь оставался ещё живым — храпя, лежал на боку, на шее темнела огромная рана, глаза неотвратимо заволакивало пеленой смерти. Странно, что человек показался им более вкусным.
Впрочем, для неё было неважным, кто станет её пищей, подходило любое живое существо. Громкое чавканье и рычание говорили в пользу того, что эти монстры определённо живые. Она ненадолго приостановилась, уговаривая себя более глубоко проанализировать ситуацию. Зверюшки были интересными, их размеры и внешние особенности выдавали мутацию тел. Причем, скорее всего это было уже далеко не первое поколение. При желании можно было даже спроецировать их прародителя.
Кожа покрыта очень коротким густым мехом, над выпирающими в стороны рёбрами бугрятся мышцы, видимые при каждом движении. Головы большие, с короткими, массивными челюстями, по бокам приплюснутые уши, напоминающие человеческие. Человеческие? Если эти существа и были животными, то только отчасти.
Она вновь себя одёрнула, сделала шаг назад, сосущее чувство голода заставляло наплевать на избирательность пищи. Перед взглядом заплясал уровень предпологаемо-полезной энергии, для хищников её было не так уж много. Голодные твари, тоже давно не ели. Что ж, сочувствие никогда не являлось её сильной стороной.
Она не скрываясь пошла вперёд, задела рукой за ветви кустов. Тихо зашелестели листья, но чудовища тут же услышали, подняли окровавленные морды, все головы повернулись в её сторону. Девушка вышла из под деревьев. Держалась уверенно, без страх, на губах играла насмешливая улыбка. Медленно двинулась в их сторону.
Хищники глухо зарычали, носы задёргались, втягивая воздух, в глазах читалось непонимание. Один упруго подпрыгнул и бросился навстречу столь беззащитной жертве, идущей прямо им в зубы. Прыжком преодолел разделяющее их расстояние, навалился всем телом сверху, но лишь сильно ударился об каменистую землю. В его груди вдруг появилась рвущая боль, он заскулил, повернул морду. Девушка стояла рядом, её рука по локоть была погружена в его плоть.
Ледяные пальцы впились в сердце, сдавили и с лёгкостью выдернули из груди. Чудовище взревело, по огромному телу пробежала судорога. Лапы подкосились и монстр с грохотом, от которого содрогнулась земля, завалился на бок.
Она расправила плечи, повернулась к остальным чудовищам, в её руке было зажато большое истекающее кровью тёмно-красное сердце их собрата. Оно слегка пульсировало, судорожно вздрагивало в безжалостных пальцах, словно пыталось вернуть так легко оборванную жизнь.
Они смотрели на неё, они были полу-разумными и слишком хорошо знали о своей неуязвимости, на их шкурах не оставлял следов ни один меч. Но вот один из них лежит в луже собственной крови, а его сердце сжимает рука человека. Человека? Ноздри не улавливают запаха, а стоит заглянуть в ледяные, совсем не человеческие глаза, и разум захватывает ужас. Древний, безумный ужас, бьющий даже по звериному сознанию. Они попятились, бросили недоеденную добычу и с протяжным
