Матабар. II (СИ) - Клеванский Кирилл Сергеевич Дрой
С этими словами герцогиня почти уже вышла из комнаты, как её настиг тихий голос юноши:
— Я все эти годы думал, что правильно сделал, когда не отвел тебя к своему учителю, — произнес он с надломом и болью. — а теперь… теперь я не знаю, что думать.
Октана замерла и хранила молчание несколько долгих, тяжелых секунд.
— Добро пожаловать во взрослый мир людей, Ард Эгобар, — и Октана, закрыв за собой двери, оставила его в одиночестве.
Арди некоторое время сверлил взглядом двери, словно ожидал, что те откроются и явят скрывшийся по ту сторону ответ на вопрос, терзавший его уже на протяжении почти шести лет.
Кто же он такой?
Потомок Матабар, расы первородных, пытавшихся разрушить Империю или же потомок урожденных Галессцев, создавших эту самую Империю?
Сын бандита и правнук кровавого преступника или же сын героя и правнук волшебника из далекого прошлого?
Охотник или волшебник?
Но двери оставались закрытыми и, наверное, спрятанный за ними ответ так и не покажется на свет. Хотя и света никакого не было.
Несмотря на то, что уже давно должно было рассвести за окном все так же царствовала серая хмарь. Она затягивала широким покровом небо, окрашивая то в столь разнообразные оттенки серого, что Ардан даже сомневался, видел ли он прежде подобное в горах Алькады.
Низкое, словно каменное небо, ложилось на плечи горожан, заставляя тех невольно сгибать спины под неимоверным давлением.
Дождь барабанил по стеклам, оставляя на них змеящиеся водные струйки, вычерчивающие томные узоры.
Арди смотрел на свое собственное отражение посреди пасмурной улицы, освещаемой редкими вспышками автомобильных глаз или… да, точно, Март называл их «фарами».
Встав на ноги, он прошел по комнате, поднял с пола карандаш и, вернувшись обратно, завалился на кровать. Над головой, едва заметно, покачивался балдахин, намекая, что в комнату каким-то образом поступает свежий воздух.
Дурацкая привычка подмечать детали…
Незаметно для себя самого, Ардан уснул глубоким сном, лишенным всяких сновидений.
На утро же он проснулся из-за непривычного для себя запаха. Не то, чтобы неприятного, скорее даже наоборот. Пахло чем-то тяжелым, но в то же время, дурманяще цветочным. Так, как если бы кто-то собрал целый луг полевых цветов, а затем растолок их в ступе и получившийся концентрат вылил бы в небольшую емкость, предварительно ту нагрев.
Продрав глаза, Ардан повернулся в сторону источника запаха и его взору предстала открытая ванная комната, из которой валил пар. И именно этот пар и излучал тяжелый цветочный аромат.
Поняв, что уснул прямо так, в одежде, юноша принюхался к своей подмышке и, скривившись, не долго думая скинул с себя всю одежду оставшись, как говорится, в чем мать родила.
Потянувшись и размявшись он, шлепая босыми ногами по холодному полу, прошел через комнату и вошел в открытые двери ванной…
— О Вечные Ангелы!
… и, тут же, как-то неловко, чем-то напоминая девушек на озерных мостках в Эвергейле, которых нерадивые подростки застали врасплох, попытался прикрыть пах.
Около широкой и длинной ванной купели, с нависавшей над ней латунным краном и лейкой, стояла молодая женщина. Лет двадцати двух. В белом переднике поверх простого, рабочего черного платья и в смешном чепчике, едва-едва удерживавшем её пышные, каштановые волосы.
Они не сразу встретились глазами, потому что какое-то время женщина не могла оторвать взора от того места, которое Ардан в данный момент прикрывал ладонями. Смотрела и краснела. Так стремительно, что на её алых щеках впору было яичницу жарить.
Собственно, Ардан и сам чувствовал, как пройдет еще немного времени и он, возможно, и сам сгорит — настолько сильно пекло лицо.
— Пшупщенья, — промямлил он, не зная куда деться в таком большом пространстве.
Женщина резко отвернулась и, немного дрожащей рукой, указала на полотенце, лежавшее на створке ширмы, притаившейся у дальнего угла ванной комнаты.
Ну да…
Ширма…
Ардан, крабиком, отодвинулся в сторону, быстрым движением руки стиснул спасительную ткань и мигом обернул ей пояс, не учтя при этом, что все прекрасно отражалось в огромном зеркале, стоявшем рядом с женщиной.
Кажется, у него загорались кончики волос…
— Простите, я не должна была к вам так врываться, господин Эгобар, — скудным тоном произнесла незнакомка. — Я стучалась, но вы очень крепко спали, а хозяйка сказала сделать вам ванну, чтобы дом не пропитался дорожным запахом.
— Прошу прощения, — повторил Ардан, но на этот раз, будучи под защитой волшебного полотенца, чувствуя себя куда уверенней. — Я устал с дороги и, видимо, не слышал вас.
— Видимо, — согласилась она.
Неловкая пауза изрядно затянулась и, когда Арди попытался что-то сказать, женщина, скорее всего, служанка, его опередила.
— Меня зовут Татьяна.
— Ард, — представился он.
Она все так же стояла к нему спиной, но их взгляды соприкасались через клятое зеркало.
— Ваша одежда. Я заберу в прачечную.
— Но у меня нет другой.
— Хозяйка позаботилась об этом заранее, — тут же добавила служанка, после чего повернулась к нему лицом. — Когда закончите, позвоните в колокольчик, — она оставила на столике рядом с раковиной простой жестяной колокольчик на длинной деревянной ножке. — и я принесу вам ваш будничный костюм.
— Будничный?
— Хозяйка позаботилась, чтобы у вас был повседневный наряд и наряд выходного дня для торжества. Так что на этот счет вы можете быть абсолютно спокойны.
Ардан хотел было добавить, что абсолютно спокоен он будет, когда перестанет щеголять наготой в обществе госпожи, но сдержал язык за зубами. Неловко, в равной степени, было им обоим, так что ни к чему обострять.
— Могу ли я…
— Что? — спросила она.
Ардан, придерживая узел на полотенце, махнул свободной рукой в сторону ванны.
— Ах да, — спохватилась Татьяна и, качнув чепчиком, прошмыгнула ему за спину. — Не забудьте позвонить в колокольчик! — выкрикнула она, закрывая за собой двери.
Когда юноша остался наедине с собой и зеркалом, он облегченно выдохнул и, не без сожаления, расстался с необычным полотенцем. Оно было мягким и ворсистым, а не просто куском ткани, к которым он привык.
И, посмотрев вниз, зарделся еще сильнее. Было ведь утро, а он оставался здоровым, молодым человеком с вполне понятными утренними реакциями.
— О Спящие Духи, — прошептал Ардан, качая головой. — Что сказала бы матушка, если бы узнала, какие первые впечатления я произвожу на незнакомцев.
Не говоря уж о том, что дедушка задал бы ему ту еще взбучку за подобное хамство.
Попытавшись отогнать от себя дурацкие мысли, Ард забрался в ванну и позволил себе ненадолго раствориться в горячей воде, пропитанной ароматами полевых цветов.
Рядом с краном, на деревянной стойке, он обнаружил жесткую мочалку и кусок странного мыла. Не коричневого цвета, пахнущего животным жиром, а розоватого с ароматами все тех же цветов.
— Чудеса, — прошептал юноша, принявшись буквально стесывать с себя заскорузлые бляшки дорожной пыли, пожелтевшие и присохшие пятна пота, а местами и просто грязь.
Все прелести длинного путешествия, где не было времени, чтобы освежиться, буквально на лицо. Удивительно, как сидя в тесном салоне автомобиля, Атура, Дэвенпорт и водитель не задохнулись от его амбре.
Атура… теперь стало понятно, где он слышал это имя раньше. Октана представилась ему именем своей служанки в ночь их первой встречи.
— Жаль, что не последней, — вслух добавил юноша, сплевывая пену от зубной смеси.
Пошарив взглядом по столику в поисках бритвы, вместо складного лезвия он обнаружил странное приспособление. Эдакий миниатюрный… молоточек. Только плоский. И явно непростой конструкции, потому как если отвинтить гайку и приподнять верхнюю часть молоточка, то внутри обнаруживалось тончайшее, не толще конского волоска, лезвие с двумя острейшими краями.
Хмыкнув, Арди прижал обратно гайку и, догадавшись о предназначении устройства, начал бриться. С непривычки несколько раз порезался, но еще до того, как он закончил прощаться с утренней щетиной, кровь матабар успела залечить царапины-порезы.
