Книжные магазины & костяная пыль - Трэвис Болдри
Снова эта кривая усмешка:
— Слышал, когда тебя принесли. Вообще-то, мы встречались, но я не удивлен, что ты не помнишь. Не со всей этой суматохой.
Она не помнила никакой суматохи, но его веселый тон заставил ее задуматься.
— Итак, Вороны оплатили мое пребывание?
— Надеялся, что увижу самого Рэкэма, — сказал бармен. — Тем не менее, парень, которого он прислал, чтобы поместить тебя сюда, был настоящим джентльменом. Заплатил за четыре дня. Сказал, что дальше ты сможешь сама себя поддерживать. Я Брэнд.
Он протянул руку, и она ее пожала. У них обоих было крепкое рукопожатие.
— Значит, возвращаешься к мирной жизни? — спросил он.
— Клянусь адскими ямами, нет. Я бы сошла с ума. Э-э… Где именно я нахожусь?
Его кривая усмешка стала почти веселой:
— Позволь мне первым поприветствовать тебя в Мраке, жемчужине западного побережья! Очень маленькой части западного побережья. А это Окунь, мое место.
— Здесь, кажется, ужасно тихо. — Она чуть было не сказала удручающе тихо.
— У нас бывают шумные моменты, когда заходят лодки. Но если ты хочешь отдохнуть и прийти в себя, в большинстве случаев шум тебя не побеспокоит.
Она кивнула и вскочила на здоровую ногу, поудобнее устраивая костыль:
— Что ж, еще раз спасибо. Думаю, мы будем часто видеться.
С горячей едой в желудке Вив почувствовала себя лучше. Мысль о том, чтобы прогуляться по городу, показалась ей гораздо привлекательнее, чем несколько минут назад. Она постучала костяшками пальцев по стойке.
— Думаю, я осмотрю достопримечательности.
— Тогда увидимся через десять минут, — сказал Брэнд.
Вив рассмеялась, но ей пришлось сделать над собой усилие.
2
Когда Вив, пошатываясь, сошла с крыльца, ухватившись для равновесия за один из столбиков перил, она оглянулась. Под навесом, покрытым дранкой, висела потрепанная вывеска с вырезанной непонятно какой рыбой, а над рыбой было высечено слово ОКУНЬ, покрытое темными пятнами.
Легкий морской бриз развевал ее кудри, лаская лицо, и она вглядывалась в Мрак, стараясь увидеть все, что могла разглядеть.
Океан занимал три четверти горизонта, пока его не заслонял высокий меловой утес на севере. Она могла различить едва заметные очертания каких-то небольших строений и заборов, но этого было недостаточно, чтобы определить их назначение. Дюны вздымались от берега пологими волнами, увенчанными косматой бахромой пляжной травы.
Старая каменная крепостная стена, поднимавшаяся на холм, окружала бо́льшую часть собственно Мрака; внутри нее располагался город. Окунь находился не в пределах защитного кольца, а на песчаном склоне холма рядом с южной дорогой, откуда открывался вид на крепостные валы.
За стеной, ближе к Окуню, тянулись длинные ряды узких зданий, изгибающихся сходящимися арками к берегу. Солнце и соленый туман выбелели жемчужно-серым их дощатые стены, которые в свете позднего утра отливали серебром. Неровные деревянные настилы соединяли их друг с другом, а между ними вились старые, плохо мощеные дороги, местами просто присыпанные песком.
В море выдавались четыре длинных пирса, заставленных ящиками и такелажем. Рыбацкие лодки носились за сваями, как мелкая рыбешка за хлебом, в то время как более крупные корабли бороздили воды за ними. Несколько крошечных фигурок двигались по причалам, и их далекие крики разносились над водой.
Весь город казался погруженным в сон. Она сомневалась, что он когда-нибудь просыпается.
Внезапное Вив охватило сильное чувство, что ее бросили. Рэкэм оставил ее в этих незаконнорожденных пограничных землях, и внутри нее зародилась дикая уверенность, что он никогда не планировал возвращаться этим путем. Все это было удобным предлогом, чтобы избавиться от беспокойного ребенка.
Она стиснула зубы и постаралась отогнать это чувство подальше в темноту.
Когда Вив, прихрамывая, вышла из тени, на нее обрушился весь вес солнца. Еще не полдень, но уже близко. Она закрыла глаза и какое-то мгновение впитывала его, наслаждаясь теплом на своей коже.
Глубоко вдохнув морской воздух, она медленно его выдохнула.
— Ну что ж, — сказала она себе. — Давай с этим покончим.
Передвигаться по булыжной мостовой с помощью костыля было непросто, но она была рада, что мостовая вообще была, потому что по песку было бы намного хуже. Она продвигалась медленно, но методично, и непривычный костыль уже натер подмышки. Ей придется завернуть его во что-нибудь, пока она полностью не избавится от проклятой штуковины.
Склон был пологий — не слишком крутой, — что было благословением. Она вспугнула чаек с дюн, которые поднимались по обе стороны дороги.
Как ни странно, первым, кого увидела Вив, был другой орк. Он невозмутимо направился к ней, волоча за собой повозку, держа оглобли подмышками. Его грудь и голова были обнажены, а плечи пересекали старые шрамы. В фургоне были сложены вязанки плавника и щепки для растопки.
— Утро, — сказала она, шутливо отсалютовав свободной рукой.
Проходя мимо, он кивнул, бросив взгляд на ее саблю, и она остановилась, чтобы посмотреть ему вслед. Он не оглянулся, и это почему-то ее разозлило.
Первыми зданиями, до которых она добралась, были ряды лавок, спускающиеся к берегу, где сеть деревянных мостков делала песок более проходимым.
Вив выбралась на дощатый настил, соединяющий лавки. Каждый удар ее костыля по просоленному дереву был подобен стуку копыт.
Большинство лавок были высокими и узкими, и, казалось, наклонялись, защищаясь от дуновения океанского бриза. При ближайшем рассмотрении оказалось, что доски и черепица покрыты мелкими сколами.
Первые несколько лавок были закрыты. Постоянно, судя по треснувшему стеклу, внутри скрепленному брезентом или бумагой. Затем был какой-то книжный магазин. Через пару узких витрин она увидела беспорядочные груды книг, диаграмм и разного хлама. Она почти ощущала запах плесени. Когда-то дверь была красной, но теперь она сохранила только воспоминания о цвете.
Маленькая вывеска слева гласила: КНИГОТОРГОВЦЫ ТИСТЛЕБУРР.
Вив покачала головой и заковыляла дальше.
Мастерская по ремонту парусов. Затем лавка старьевщика, забитая ракушками, иглами морских ежей, стеклянными поплавками и прочим морским хламом. Вив не могла представить, зачем кому-то это может понадобиться.
Легкий ветерок донес до нее запах выпечки, пробившийся сквозь острые запахи соли и морских водорослей. Неудивительно, что она снова проголодалась. Даже не беря в расчет трудности передвижения и потребности выздоравливающего организма, Вив горела от жара, и ее поздний завтрак уже почти сгорел в печи ее желудка.
В самом конце этого ряда лавок она увидела первый реальный признак жизни, если не считать орка с каменным лицом, таскавшего дрова. Которого она не считала.
Это заведение было как минимум вдвое шире других, из двух труб поднимался дым, а люди приходили и уходили. На стекле было выгравировано КОНДИТЕРСКАЯ МОРСКАЯ ПЕСНЯ, буквы выглядели аккуратными и свежевыкрашенными. Не то чтобы требовалось что-то большее, чем нюх, чтобы понять, что это за лавка.
Через окно виднелись плетеные корзины, доверху набитые большими круглыми буханками, булочками и печеньем. Колокольчик над дверью звякнул,
