Разведчик барона (СИ) - Глебов Макс Алексеевич
Полковник мучает меня вопросами еще минут сорок. Всё это время я жду очень неудобного вопроса о том, какие именно трофеи я снял с лазутчика лихих людей, но почему-то дознаватель его не задает. Видимо, сейчас это не самые важные для него детали, тем более что шпион захвачен и находится под охраной в Александровке, а значит, через какое-то время его можно будет допросить и узнать всё, что нужно из первых уст. В первую очередь полковника, похоже, интересует личность главаря банды. Возможно, он догадывается, кто это и усиленно ищет хотя бы косвенные доказательства своим предположениям.
Допрос внезапно прерывается появлением в кабинете лейтенанта Виктории.
— Господин полковник, амулет опознан, — докладывает она предельно деловым тоном. — Его владелец — серый рейнджер Герхард Леман. Есть непроверенная информация, что он скрытый морф. Доказаны его тесные связи с криминальным крылом немецкой диаспоры, возглавляемой Уильямом Кёлером. Находится в розыске и в листе врагов барона. Награда полторы тысячи за живого или тысяча за доказанную ликвидацию.
— Везет тебе, охотник, — я впервые вижу на лице дознавателя некое подобие улыбки, больше, правда, напоминающей оскал.
— Скорость и качество работы ваших подчиненных вызывает уважение, — я ничуть не пытаюсь льстить. Оперативность поступления информации от неведомых мне спецов по конструктам тайкунов действительно впечатляет.
— У нас очень строгий отбор, отсюда и результат, — спокойно отвечает полковник. — Значит так, охотник Сергей Белов, полученные от тебя сведения представляют определенную ценность, да и сам ты кажешься мне человеком небесполезным. Поэтому с получением статуса охотника за головами я тебе помогу. Надеюсь, ты в курсе, какие неприятные особенности связаны с твоим выбором?
— Сержант Кротов ввел меня в курс дела. Живым в руки лихих людей мне лучше не попадать.
— Верно. Если это тебя не смущает, остается только получить одобрение специальной комиссии. Доказательств уничтожения врагов барона у тебя хватает. Многие из них косвенные, но есть и прямые, включая свидетельства стражников. Кроме того, у меня в ящике стола лежат соответствующие рекомендации от старшего караванщика Игната Матвеева и сержанта баронской стражи Кротова. Этого должно быть достаточно, вот только комиссия не собирается по желанию никому не известного деревенского охотника. Она заседает раз в два месяца, и последнее заседание было пару недель назад. Это значит, что в следующий раз комиссия соберется нескоро, а ты покинешь город вместе с усиленным отрядом баронской стражи уже завтра в середине дня, и даже если потом ты прибудешь сюда с застрявшим в Александровке караваном, что тоже нельзя гарантировать, вернуться домой тебе придется намного раньше, чем состоится новое заседание специальной комиссии.
Похоже, наши с сержантом планы грозят вдребезги разбиться о местные бюрократические устои. Впрочем, полковник что-то говорил о помощи. Наверняка она окажется далеко не бесплатной. Что ж, посмотрим, чего от меня захочет высокое начальство Особой канцелярии.
— И ничего нельзя сделать? — задаю я явно ожидаемый полковником вопрос. — Ну, с учетом всех обстоятельств.
— Над этим можно подумать. Надеюсь, ты понимаешь, что в специальную комиссию входят уважаемые и очень занятые люди. Собраться на внеочередное заседание они, конечно, могут, вот только для этого их нужно об этом очень убедительно попросить. Я могу приложить к этому усилия и думаю, что мне не откажут, но для рядового деревенского охотника я этого делать не стану.
— А для кого станете?
— Для своего сотрудника, работающего под прикрытием.
Ну, кто бы сомневался. Вербовка — второе излюбленное мероприятие всех и всяческих особистов. Впрочем, почему бы и нет? Послушаем, для начала, что господин полковник мне предложит.
— Что мне предстоит делать?
— Ты слишком торопишься, охотник, — лицо полковника кривится в некоем подобии усмешки. — Тот, кто хочет работать под моим началом, должен всегда быть со мной до конца честен, а ты к этому, похоже, пока не готов.
— Я хотя бы в чем-то солгал, отвечая на ваши вопросы? — теперь наступает моя очередь удивленно изгибать бровь.
— Нет. Иначе разговор у нас сейчас шел бы совсем в другом ключе. Но и всей правды ты мне тоже не сказал, предпочтя кое о чем умолчать. В целом я тебя понимаю, как человека, не имеющего никакого отношения к нашей службе. У тебя есть свои интересы, и они не обязаны совпадать с нашими. Для охотника-одиночки такое поведение допустимо, а вот для кандидата в мои подчиненные — нет.
Хозяин кабинета ждет моей реакции и снова пытается проделать во мне дыру своим бронебойным взглядом.
— Что ещё вы хотели бы узнать, господин полковник?
— Ну, например, мне было бы интересно услышать, откуда у тебя вот эти предметы? — дознаватель неторопливо открывает ящик стола и извлекает из него шарообразный конструкт тайкунов и амулет, позволяющий мне видеть в темноте и продлевающий состояние обостренного восприятия.
Безусловно, такого поворота следовало ожидать. Надежда на то, что мой рюкзак, сданный в оружейную комнату стражников, никто так и не станет досматривать, у меня, конечно, теплилась, но если уж полковник решил меня завербовать, не покопаться в моих вещах он просто не мог. Не лично, естественно, однако у него хватает подчиненных, которым можно поручить эту работу.
— Амулет добыт мной в Змеином лесу, — отвечаю чистую правду, поскольку скрывать её нет никакого смысла. — Произошло это уже давно. Я нашел останки двух тайкунов, погибших во время Чужой войны. С одного из них и снял амулет. А вот шар попал ко мне недавно. Это один из трофеев, доставшихся мне при захвате лазутчика лихих людей, следившего за нашим караваном.
— Почему умолчал об этих конструктах?
— Прежде чем допустить меня сюда, ваша помощница предупредила меня, что докладывать следует быстро и четко, не углубляясь в малозначимые детали. Я действовал строго в соответствии с этой инструкцией и не стал заострять ваше внимание на вещах, не имеющих прямого отношения к делу.
Я ненадолго замолкаю, изображая на лице внутреннюю борьбу. Полковник меня не торопит, и, выдержав небольшую паузу я продолжаю.
— Было и еще одно соображение. Я немного ориентируюсь в ценах на артефакты тайкунов. Не скажу, что большой специалист в этом деле, но даже мне понятно, что этот шар — очень дорогая штука, и мне совсем не хотелось его лишиться. Да и амулет мне дорог, он приносит удачу. Возможно, это простое суеверие, но с ним я чувствую себя в Змеином лесу намного увереннее.
— Не думаю, что в твоем случае речь идет о суеверии, — слегка качает головой полковник. — Но это мы сейчас проверим. Амулет можешь оставить себе, я верну его тебе после завершения нашей беседы, а вот по шару решение будет приниматься отдельно и во многом по результатам того, что произойдет в ближайшие полчаса.
Особист вновь нажимает кнопку вызова референта, и лейтенант Виктория немедленно появляется в кабинете.
— Капитан Говоров и его люди ожидают в приемной, — докладывает она, не дожидаясь вопроса полковника.
— Пусть заходят.
Кажется, я догадываюсь, что сейчас будет. Даже если сержант Кротов не поделился с дознавателями своими подозрениями по поводу того, что я морф, спецы из Особой канцелярии вполне могли и сами прийти к такому же выводу.
Капитан и двое его подчиненных со знаками различия лейтенантов молча занимают места напротив меня за большим столом для посетителей, иногда бросая в мою сторону оценивающие взгляды. Один из них начинает доставать из кожаного портфеля и раскладывать передо мной амулеты. Некоторые из них кажутся мне знакомыми. Объединяет их одно — в каждом я чувствую значительную концентрацию энергии тайкунов. Есть в кабинете и ещё один заряженный ей артефакт. Такие конструкты мне ещё ни разу не попадались. Это кольцо с крупным зеленым камнем, которое я замечаю на мизинце левой руки капитана Говорова. Интересно, почему именно на мизинце? Впрочем, возможно, на другие пальцы оно просто не налезло.
