Временные трудности (СИ) - Desmondd
— Ну вот, смотри, ты опять расстроил нашего Хаоню!
— Да сколько можно звать его детским именем! Полный цикл, дюжина лет уже прошла с момента наречения взрослого имени, а ты все еще зовешь его детским!
— Потому что он слаб и болен, а твои крики только ухудшают его состояние.
Отец грозно рыкнул, а затем, громко топая, удалился в сопровождении звенящих латами стражей. Испускаемая им в гневе ци окутала тело тёмным багровым ореолом. Как только родитель исчез из виду, матушка тут же помогла Ханю подняться, усадила в мягкое кресло и придвинула лучшие блюда.
— Поешь, поешь, сыночек, тебе надо много кушать, чтобы вырасти здоровым и сильным. Сейчас...
— Завтра, — перебил ее Хань.
— Завтра доктор Пинг тебя осмотрит и пропишет новые лекарства, все будет в порядке. Отец пошумит и успокоится, он всегда такой, но в глубине души все равно тебя любит.
— Завтра думаю заняться тренировками, — поделился планами Хань. — По чуть-чуть, конечно же, ведь главное в тренировках — не навредить!
— Вот, ты же моя умничка! — обрадовалась матушка Лихуа. — А когда отец вернется, ты уже будешь полностью здоров! Представляешь, как он обрадуется?
Хань уже не слушал, под одобрительным взглядом матери накинувшись на еду. Ну как накинувшись? Поедая блюда размеренно и спокойно, как и подобает представителю древнего и славного рода. И даже если какой глупый злопыхатель обвинил бы его в некоторой поспешности — ну и что? Как неоднократно говорили доктора Пинг и Чжао — здоровое тело требует здорового аппетита. К тому же Хань совершил сегодня столько много важных дел, а из-за нелепых нотаций отца обед затянулся на непозволительно длительное время. Вот и теперь Ханю приходится есть, как какому-то жалкому простолюдину — многие блюда уже остыли, пирог развалился, а содержимое бокала с Радужным напитком окончательно перемешалось, превратившись в унылую зелёно-голубую жидкость, вместо радующих глаз восьми отчётливых слоёв лучших вин Империи.
Если бы Хань был таким изнеженным и привередливым, как его обвинял отец, он бы немедленно приказал заменить все блюда и накрыть стол заново. Но он никогда не пасовал перед трудностями, поэтому принялся за трапезу как есть, по-крестьянски. Как ни странно, но испорченные блюда прекрасно оттеняли отвратительное настроение от разговора с отцом, так что, утолив первый голод, Хань принялся за трапезу основательно. Как и положено мыслителю и философу, он нашёл положительные стороны даже в испорченных блюдах. Зажав палочками свиное рёбрышко, Хань задумался над новой цитатой, которую он напишет после обеда. А ещё лучше — после лёгкого послеобеденного сна.
Из глубоких раздумий Ханя вырвал неуместный и несвоевременный голос слуги.
— Генерал Гуанг Нао! — провозгласил тот от входа в зал.
— Мам! Он слишком быстро вернулся! — возмутился такой несправедливостью Хань.
Хань даже не успел еще доесть!
— Потому что небеса и семейные духи ниспослали нам удачу в этот день! — прогремел голос генерала, бесцеремонно оттеснившего растерявшегося слугу от дверей. — Вставай, сын, и радуйся, ведь я нашел тебе учителя! Настоящего наставника, каких у тебя никогда не было!
Хань всегда понимал, что отец, называя его ленивой свиньёй, был предельно несправедлив. Ведь на самом деле учиться Хань хотел всегда! Владеть самыми могущественными техниками и боевыми искусствами, крушить горы, спасать красавиц и парить высоко в небесах на источающем ци мече. И услышав, что отец нашёл ему учителя, Хань сразу же обрадовался. Он неоднократно видел такое в кристаллах: ведь встреча с мудрым наставником — неотъемлемый этап становления героя, превращения из мусора и позора рода в великого воина и алхимика. Учитывая то, что самого Ханя позором рода называли неоднократно, причём не только недоброжелатели из других семей, но и даже родной отец, появление учителя являлось закономерностью — проявлением гармонии Небес и Земли.
Хань всегда подозревал, пусть и не признавался даже самому себе, что его слабое тело — это неспроста. Наверняка он обладает редкой конституцией Несокрушимого Клинка, или же конфигурацией меридианов Бессмертного Пурпурного Феникса, а то и вовсе сразу кровью Яшмового Предка-Дракона и Сапфирового Божественного Цилиня, исконных врагов, чья бесконечная битва и являлась причиной плохого здоровья Ханя.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})Не вызывало удивления то, что доктора, которых приводила матушка, лишь констатировали слабое сердце. Да, они были прекрасными уважаемыми специалистами, но для того, чтобы видеть не только на поверхности, но и заглянуть глубоко внутрь, в саму причину недуга, нужен был настоящий эксперт. Просто так встретить подобного эксперта не получилось бы и у самого Императора — те вели отшельнический образ жизни, постигая тайны подлунного мира. Поэтому даже могучий и прославленный генерал Гуанг Нао мог надеяться только на удачу. На его, Ханя Нао, удачу, благодаря которой сейчас и произойдёт судьбоносная встреча.
Хань прекрасно представлял, что будет дальше. Седобородый старец с длинными волосами, одетый в белоснежные одеяния, бросит на него пристальный пронзительный взгляд, а потом несколькими стремительными движениями пальцев пронзит акупунктурные точки, открывая в меридианах Ханя правильный ток ци. Он научит его особой тайной технике дыхания, благодаря которой кровь божественных зверей-предков в его теле прекратит свой извечный конфликт и начнёт течь в устойчивой гармонии, делая его теперь не слабее, а многократно сильнее.
Хань знал, что для обретения могущества придётся пойти на большие жертвы. Он не собирался сдаваться — ради силы и своего будущего он готов принимать ванны даже с самыми вонючими алхимическими отварами, глотать горькие пилюли (которые придётся заедать чем-то вкусным) и надолго неподвижно замирать на кушетке, циркулируя ци.
— Я готов, отец! — встав и мужественно выпятив живот, сказал Хань. И впервые за долгое время в глазах генерала мелькнуло что-то похожее на одобрение.
— Ещё бы, попробовал бы ты быть не готовым, — беззлобно проворчал генерал. — Радуйся, твой учитель — самый молодой практик ци в Империи, получивший знак грандмастера!
Хань нахмурился. Слово «молодой» плохо сочеталось с образом таинственного наставника. Впрочем, с другой стороны, для мастера ци — тем более грандмастера, мастера мастеров! — возраст в сотню лет был самым расцветом юности. Случаи, когда учитель героя выглядел как юноша, в свитках и кристаллах тоже встречались, пусть и гораздо реже. Длинные волосы, скрепленные на макушке нефритовой заколкой, не по годам мудрые пронзительные глаза и развевающиеся шёлковые одежды — образ будущего наставника словно сам возник перед глазами. Хань предпочёл бы старца, желающего передать ему все свои тайные знания и техники, но юноша — тоже хорошо.
— Отец, скажите, а насколько хорош мой учитель? Я видел в кристаллах, как Бао Сяо своим мечом смог разру...
— Лучше! — мгновенно перебил его папа. — Этот Бао Сяо — жалкий неумеха по сравнению с твоим будущим наставником!
Хань уважительно склонил голову. Он-то прекрасно представлял, на что способен Бао Сяо, превзойти его являлось невероятным достижением. Впрочем, улыбнулся он, скрывая улыбку, глупо было бы ожидать, что Гуанг Нао, прославленный полководец и великий воин, назначит в учителя своему сыну какого-то деревенского увальня!
Глава 2, в которой герой делает шаг к мечте
— Таким как я тебе, конечно, не стать никогда, — раздался негромкий, чуть насмешливый голос. — Впрочем, это лишь временные трудности!
Хань, услышав за спиной эти слова, от возмущения едва не подпрыгнул. Он ещё не видел говорившего, но с внезапной нефритовой ясностью понял, что этот человек ему уж точно не понравится. И дело даже не в том, что Ханю пришлось поспешно проследовать из трапезной прямиком в малую приёмную, которая располагалась в совсем другом крыле особняка. Нет, это было само собой разумеющимся — не может же младший наследник дома Нао встречать гостя во внутренних покоях или, ха-ха, в своей спальне. И не столько в том, что этот невежда употребил слова сразу двоих совершенно разных персонажей. Хотя о том, что Стремительному Клинку Бао Сяо не стать таким как он, говорил коварный и безжалостный злодей Дариуш Аль-Цап, а вот фраза о временных трудностях являлась любимой присказкой никогда не сдающегося и не страшащегося неурядиц Ледяного Ворона Лю Минфэя. Соответственно, использовать эти фразы одновременно являлось свидетельством предельно дурного тона.