Тотем (СИ) - Винд Шерил

Что было дальше — она не помнила.

— Хороший выйдет воротник, — хладнокровно произнёс Сэт, глядя на то, как люди у его ног превращаются в мёртвых лисиц. Нагнувшись, он сгрёб их за хвосты и поволок за собой.

— Сэт, погоди! А что с этими делать? — держа рыжую бестию за волосы, крикнул воин вслед своему вождю и кивнул на щенка.

— Мальчишку беречь теперь как зеницу ока. Он теперь лисий князь, — казалось, в голосе зверя ничего не дрогнуло, и убийство тронуло его душу не больше, чем брошенное в костёр полено. — Я воспитаю его.

— А девчонка? — мужик встряхнул лисицу, чтобы не мешала разговаривать.

— Поедет с нами. Будет моей женой.

— Она будет мстить. Зачем тебе это? — вышел вперёд седовласый воин, который, судя по всему, годился своему вождю в отцы.

— Не будет, — помолчав, хрипло произнёс Сэт, не удостоив девчонку взглядом. — Дайте мне лисёнка.

Сын князя прожил едва больше трёх зим. Взяв на руки безудержно рыдающего мальчишку, Сэт жестом велел своему воину следовать за ними вместе с Кайрой. С девушкой никто не церемонился — всё её сопротивление разбивалось о грубую силу росомах.

Сэт вышел на порог дворца победителем. Простые жители, которых чужаки оставили в живых, с болью и ужасом смотрели на них — над ними стоял Росомаха, держа в одной руке трупы князя и княгини, в другой — их живого сына, а к его ногам была брошена униженная и поверженная княжна — виновница их смертей.

Глава 2

Кайре казалось, что она умерла. Не чувствовала ни боли, ни страха перед своим будущим. Весь мир превратился в обволакивающую её пустоту и звенел чем-то таким знакомым, но так далеко, что не разобрать тихой мелодии. Не осознавая того, она была покорной, послушной куклой, которая исполняла любую прихоть, потому что не имела собственной воли. Она не была частью мира, и в том народ Росомах мог видеть свою заслугу и безоговорочную победу.

Первое, что прорвалось в её сознание спустя время — холод. Дикий холод, который беспощадно колол её тело сотнями иголок. Он отрезвлял, заставлял мысли беспокойными птицами биться в голове, а лисицу — сделать свой первый осознанный выдох. Апатия ушла вместе с ним, и Кайра увидела перед глазами снежно-белые барханы.

Чужая земля раскинулась перед ней белым маревом на сотни миль. Лиса, привыкшая к теплу солнца и мягким зимам Лисбора, на уровне инстинктов тянулась к теплу. Ладони не нащупывают ни тёплого мехового плаща, ни одеяла, но чувствуют, как верёвки безжалостно впиваются в покрасневшие запястья. Всё ещё туманным взглядом Кайра смотрит на них и как камнем по виску перед глазами с криками и шумом пролетают события. Она снова переживает смерть родителей и с последним хрипом, утопающим в алой крови, понимает, что натворила. Слёзы катятся по щекам и остывают от холода заснеженной степи, прежде чем она поймёт, где находится.

Девушка встрепенулась, но не привлекла к себе внимание воинов. За всё время, что она придавалась апатии, о ней успели забыть. Пытаясь высвободить руки и избавиться от верёвок, Кайра озирается и будто зверь, грызущий свою лапу, пытается перекусить верёвки. Пожертвовать чем-то, только бы выбраться из этого капкана, а после… Беспокойный взгляд находит в толпе спину князя. В груди зарождается клокочущий гнев и ненависть, порождённые болью. Она настолько велика, что уже не умещается в сердце и ищет выхода. Кайре всё равно, как она это сделает. Всё равно, что отправится к предкам следом. Росомаха должен заплатить за то, что сделал. Это его вина.

Они пробыли на лисьих землях ещё пять дней, усмиряя остатки вспыхивающих мятежей на землях рыжешкурых. Сэт использовал юного княжича как живую демонстрацию собственного превосходства: не найдя союза с лисами, он попросту подчинил их себе, держа в руках обоих потомков княжеского рода. Кайру почти насильно таскали за ним:

— Выйдешь на помостки и встанешь рядом, опустив голову. Будешь покорной, — учил старый воин лисью княжну, волоча за собой за локоть. — Только без глупостей, бестолковая, из-за тебя и так невинную кровь пролили! Будешь дёргаться — спустим шкуру с лисёнка.

Кайре постоянно угрожали гибелью брата, заставляя демонстрировать своим подданным смирение перед тяжкой судьбой. Небольшая деревенька была последней точкой на их маршруте, после которого они должны были отправиться в земли Росомах. Воины вошли в селение, устрашая, но не трогая местных жителей, и в очередной раз согнали всех на центральную площадь. Этот сценарий проигрывался уже с десяток раз — Сэт с лисёнком на руках и Кайрой подле себя говорил перед лисьим народом, усмиряя смуту и объявляя себя регентом этих земель до тех пор, пока княжич не подрастёт.

Всё произошло быстро. Кайра не выделялась выдающимися навыками бойца и уж тем более никогда и никого не убивала, но в этот раз сломленную девчонку списали со счетов. Пренебрегли предосторожностью, считая, что она не представляет угрозы. Что она может? Ничего.

Перекушенная лисьими клыками верёвка валялась на земле около следов от колёс повозки. Девушка, сумевшая достать чужой нож из вороха небрежно сложенной одежды, подбиралась всё ближе к мужчине. Ей всё равно, что удар в спину — это подло, это низко и не достойно чести её рода. Она должна отомстить росомахе любыми способами, и пока вариант казался возможным, она стремилась к нему. Кайра слишком сильно хотела пролить его кровь; слишком больно сжималось в груди беспокойное сердце. Она допустила ещё одну ошибку.

Детский, знакомый плач зазвучал где-то сбоку. Забывая о мести, Кайра столкнулась с собственным прошлым. Она отвела взгляд, отвлекаясь на плачущего перепуганного ребёнка. Младший брат, последний выживший член её рода, будто не хотел видеть ещё одно кровопролитие.

— Тельконтар... — выдохнула она, словно не верила в то, что кто-то кроме неё успел избежать смерти. Впервые Кайре хотелось зарыдать в голос, обнять брата и прижать к своей груди, только бы больше не видеть смертей близких. Только бы знать, что у неё ещё кто-то остался.

Этого хватило, чтобы росомаха обернулся и избежал своей смерти.

Тонкое запястье утонуло в грубой мужской силе, стиснувшей ладонь девушки так, что лезвие выпало и со звоном стукнулось о подмостки у её ног.

— Сука! — прорычал ей в лицо Сэт, понимая, что она только что собиралась ударить его ножом в спину. Он был на грани того, чтобы отвесить девчонке здравую пощечину, но его отвлёк всплеск народного гнева вокруг. Лисы увидели, что их княжна вовсе не покорна новому регенту, и единодушно бросились в пекло бессмысленного и беспощадного бунта. Сэт сгрёб в охапку княжича и пошёл прочь с подмостков, бросив на них девушку — в ярости ему было всё равно, что с ней случится в этом месиве. Гнев выжигал в нём даже те скудные крохи сострадания, которые можно было по сусекам наскрести в закромах его души, было бы желание.

Но никто даже пытался. Посадив перед собой рыдающего ребёнка, Сэт взобрался в седло и толкнул пятками мохнатого вороного жеребца.

— Княжна! — лисий воин оказался рядом с девушкой, протянул к ней руки, помогая подняться. — Вставайте, сударыня, нам нужно уходить.

— Спасите князя.

Князя, не княжича. Кайра отказывалась от помощи. Она показывала на мальчонку в руках росомахи. Лисица с тяжестью на сердце признавала брата новым князем Лисбора. Она не желала мириться со смертью отца, но в нарастающей панике и огне мятежа должна подчеркнуть важность брата. Он всё, что у неё осталось. Он — лисий князь. Он — её семья.

Лисий народ поднимался на бой. Они не желали этой войны, но свобода слаще жизни под гнётом росомах. Звенели мечи. Стрелы убивали врагов, но за трёх убитых росомах лисы заплатили десятком невинных загубленных душ. Паника в деревне нарастала, захватывая жителей, как смертоносная сокрушительная война. С каждой попыткой выбить свободу с боем они погибали и сгорали в огне бесславными героями — мятежниками.

Воины защищали княжну, отдавали жизни за её свободу, пока она холодно отправляла их на бойню, не ценя ни единой жизни. Кайра желала мести и ликовала с новым убитым росомахой, пока в бегстве, спасаясь от стрел, не столкнулась с лисой.