Под покровом тумана - Никки Дрейден
Но эликсир... я уже чувствую его. Разрозненные мысли обретают ясность, и я чувствую мышцы, о существовании которых даже не подозревал. Кончики моих пальцев загораются и полузабытые слова заклинаний вдруг сами слетают с губ. Я призываю магию, и разум минотаврихи раскрывается передо мной, словно карта. Я тяну тут, нажимаю там — и вот она меня уже не видит. Стоя так, что едва не касается меня, она жует, жует, жует...раскрытый рот, отсутствующий взгляд.
Необъяснимое Исчезновение | Иллюстрация: Izzy
Меня переполняет чувство вины. Я расплескал столько эликсира... Надо извиниться. Предложить заплатить. Но мы не можем себе позволить такой долг — особенно, учитывая, сколько ее муж мне платит. Если он вообще мне платит. К тому же, если в Доме Димиров узнают, что я настолько бездарный шпион, я рискую просто исчезнуть без следа. Нет, я поступлю правильно. Я не пророню ни звука. Даже если придется остаться здесь на всю ночь. Затаив дыхание, я прижимаю буханку хлеба к груди, как спасательный круг, утешая себя мыслями, что скоро накормлю голодного малыша.
Заряд магии срывается с моих пальцев, туман уносит прочь, и впервые за все время моей работы в порту реку видно настолько, насколько хватает глаз. Вид, впрочем, не назовешь роскошным. В мутной воде плавает мусор и сгустки забивших русло водорослей. Я не могу не подумать о том, что туман, пожалуй, играл на руку Гримбли Вотису, скрывая от его инвестора неприглядную правду. Просто у нас так себе порт... впрочем, это уже не мои заботы.
Могущество жжет мне пальцы, и мне хочется покрасоваться немного перед другими портовыми рабочими. На кране работает Янтис — виашино с ловкими пальцами, отлично приспособленными к тому, чтобы тягать рычаги и крутить шестеренки. Но с его раздвоенного языка не раз срывались в мой адрес змеиные ругательства, и я решаю, что пришло время поквитаться. Я вспоминаю заклинание кошмаров, которому меня учили. До этого дня все, чего мне удавалось добиться, — это тусклая дымка. Но теперь я прекрасно вижу исходящие из разума Янтиса нити, только и ждущие, чтобы за них потянули. Могущество накапливается во мне — так быстро, так мощно, что я не могу сдержать его. Янтис истошно кричит, отбиваясь от одному ему видимых чудовищ. Стрелу ведет влево, ящик отцепляется и падает — падает прямо на Гримбли Вотиса и его инвестора, стоящих на краю пристани. Начальник успевает заметить сорвавшийся ящик, видит бьющегося в судороге Янтиса, видит, как с моих пальцев срываются последние капли заклинания кошмаров. Он рычит, обнажая зубы, и в последний момент успевает столкнуть инвестора в воду. Ему едва хватает времени сигануть в реку самому, как ящик с грохотом обрушивается туда, где они только что стояли.
Звенит стекло, и все вокруг вдруг заполняет резкий запах дорогого виски. Следящий жучок жужжит у моего уха, крохотные крылья бьют воздух, глаза направлены прямо на меня. Да уж, в том, чтобы испортить груз стоимостью в тысячу зино, скрытности мало. Я кривлю лицо. Потерять работу... с этим я справлюсь. Но когда ко мне в дверь постучится Дом Димиров, я пропаду, словно никогда и не рождался на свет. Хех... Постучатся они, как же...
Я бегу домой со всех ног. Надо побросать в сумки все, что успеем, и бежать из Замочной Скважины. Может, получится спрятаться в старом Квартале Призраков или укрыться в развалинах Махованы, поселившись среди крон деревьев. Я с такой силой поворачиваю дверную ручку, что замок разваливается на части, и слабые остатки заклинания развеиваются, как дым на ветру. Таши стоит с малышом на руках, и на ее лице сияет улыбка.
— Меррет! Меррет, гляди! — жена поднимает карапуза. Он... выглядит замечательно. Пухлые щечки, беззубый рот довольно улыбается, в ясных глазах проскальзывают искорки. — Он стал таким сильным! Пощупай его мышцы. Думаю, со дня на день он начнет ходить.
И потом она притягивает меня к себе, обнимает, целует в щеку, говорит, как она меня любит, и я не могу, совсем не могу рассказать ей, что наша жизнь теперь поменяется к худшему.
— Все будет хорошо, — говорит она мне. А я не могу отвести глаз от ярко-голубого пятна эликсира на хлебной корке, которую грызет малыш. Я смотрю, как оно едва заметно переливается — словно бы лунным светом.
А потом ребенок чихает, и все свечи в нашем жилище вдруг вспыхивают пламенем.
Что-то произошло. Хорошее или плохое — я не знаю. Но думать некогда, в нашу дверь уже стучат. Я подпираю ее всем телом. Гримбли Вотис по ту сторону орет, что знает, что это из-за меня все неприятности, что это я испортил его груз и отпугнул инвестора. Говорят, мерфолки ругаются так, что уши вянут, но наш начальник порта легко заткнет их за пояс. Дверь со сломанным замком долго не продержится. Я шепотом велю Таши спрятаться с ребенком в буфете, а Соче — чтобы шла в спальный угол и укрылась одеялами. А я...Для меня в нашей каморке не остается укрытия. Впрочем, какая разница. Гримбли Вотис бьет копытом в дверь и та разлетается в щепки, я падаю через всю комнату и врезаюсь лицом в пол.
Мгновение уходит на то, чтобы туман внутри моей головы развеялся. Но вскоре я уже собираюсь с силами настолько, чтобы схватиться за идущие к Гримбли Вотису магические нити, потянуть за них, попытаться укрыться... но ничего у меня не получается. Гримбли Вотис возвышается надо мной. Взгляд у него еще острее, чем кончики рогов, брови сдвинуты. Он весь в речном мусоре, пахнет стоялой водой и мокрой шерстью.
— За тобой должок, Меррет, — он оглядывается по сторонам и оглушительно смеется, словно мысль обнаружить у меня дома что-то ценное теперь кажется ему смешной. — Я бы из твоей зарплаты вычел, только ты за всю жизнь не заработаешь и треть того, сколько этот виски стоил. Была еще мысль что-нибудь за твою шкуру выручить, но теперь я знаю, что у тебя все же есть кое-какие сокровища.
Сердце у меня сжимается и это
