Печать мастера (СИ) - Ри Тайга

– Нет, это неслыханно! Снять жетоны! Заменить жетоны нашивками! Куда смотрит Совет кланов!

– Да-да-да, – согласно загудели над головой Косты.

– Попрать устои тысячи зим! – возмущался кто-то в толпе. – Это память об Исходе! Наши предки сотнями зим чеканили жетоны!

Коста вздохнул, запустив руку за пазуху – медный кругляш на веревке, нагретый телом, лег в ладонь привычно. Жетон носил каждый, кто сдал на круг.

“Имя – Коста, родовая принадлежность – безродный, статус – бесклановый, ученик мастера-Наставника Хо, сила – второй рассветный круг” – вот что было выбито на его жетоне. Хотя, на второй круг он не сдал. Если бы не мастер, который накануне не выпил с магами-проверяющими…

– И, что теперь? Сейчас жетон обязан предъявить каждый! Если отменить жетоны, как узнать, какой круг силы?

– Они хотят скрывать силу!

– Сначала они отменят жетоны и введут нашивки, потом поднимут подати, а потом отменят право сдавать на круг и начнут брать за это фениксы? Или вообще заставят сдавать на круг каждую зиму! А это – деньги! Как без жетонов?!

Коста снял с плеча тубус, прижал к себе покрепче и начал выбираться на дорогу. Притормозил, пропуская верховых, и быстро, чтобы ещё сильнее не замочить ноги в размякшей грязи, в несколько прыжков преодолел улицу, и выдохнул, когда над головой заколыхались синие знамена штандартов – почти дома. Старик держал лавку на территории клана Вонг.

Надсадно скрипнула вторая ступенька крыльца, тренькнул медный колокольчик, глухо хлопнула отсыревшая дверь.

– Мастер, я вернулся, – отряхивая снег с шапки, крикнул в темноту Коста.

В лавке было темно, холодно, почти как на улице – никто не топил печь, дрова кончились ещё вчера, и они ждали денег за заказ – благословенная «Мирия» будет кормить их несколько декад.

Коста шмыгнул носом, когда в желудке тоскливо заурчало от голода.

Сначала – печь, тепло, дрова, потом по лавкам и – готовить. Старик был неприхотлив, и вместо кастрюль они использовали набор старых алхимических котлов, уже отслуживших свою службу.

Коста выбрал средний, налил талой воды из чана, и пристроил на крючок.

Сверху звякнуло, и он насторожился. Когда звякнуло ещё раз, и раздалась отчетливая ругань, Коста ахнул, и взлетел по лестнице в спальню Наставника.

– Мастер! Вы же обещали! – Коста споткнулся на пороге о пустую бутылку, которая откатилась к стене. – Обещали! Клялись великим! Вчера слово давали, что больше не будете пить, что больше ни капли в рот!

– Аааа… Коста… Ик…

– Мастер!

Старик почесал бороду пятерней и снова икнул.

– Чтобы мне какой-то щеннн… щеннн… ок! Говорил, что делать! Ик! Знай свое место!

– Мастер! – Коста почти плакал. – Где деньги за заказ? Где деньги за «Мирию»? Где??? – он шмыгнул к кровати, привычно увернувшись от подзатыльника, и прошелся руками по поясу старика – в мешочке звякали… две монеты.

Две! А должно быть с десяток!

– Где деньги, Мастер! Где? Нам дрова отложили! Муку! Рис в лавке! За рис не плачено, отпускают в долг две декады уже…Где фениксы? Где? – Коста сполз на пол, в животе заурчало, пальцы от непрерывной работы с зари до зари в неудобном положении снова скрутило судорогой и он – разрыдался. От боли. Обиды. Несправедливости и… голода.

– Не повезло тебе с мастером, видит Великий, – дрожащая рука, пропахшая самогоном и табаком упала на голову, успокаивая.

Коста дернулся, сбрасывая руку.

– Вы обещали не пить! Клялись! Великим божились, что не капли в рот! Что рисовать не можете, что руки дрожат! Что с этой декады все будет иначе! Что мы начнем новую жизнь! Ч-ч-ч-т-т-т-т-о-оо…

– Клянусь, Коста, – старик потянулся осенить себя знаменьем, но не смог – рука бессильно упала вниз. – Со следующей декады начнем… ни капли в рот… новую жизнь…

– Г-г-г-д-д-дде деньги, мастер, – обреченно повторил Коста, заикаясь. И сделал пару глубоких вдохов и выдохов, чтобы не глотать слова. – Г-г-г-д-д-де?

– Забрали… – понуро пробубнил старик. – За долги. Старый сыч, как прознал – да и кто не знает, что мой ученик рисовал надпись для одного из кораблей, и что за заказ заплачено, так и нагрянули… в лавку-то… и все до монеточки… и набор новых кистей в счет долга забрали, – совсем тихо закончил старик.

Новых? Волчьих и беличьих? Кисти, на которые они с того кануна зимы откладывали?

Коста заметался по комнате, натыкаясь на пустые бутылки, которые со звоном весело катились из угла в угол, и вылетел вниз.

Щепки нашлись в углу. Последние, завернутые в промасленный пергамент, припасенные на вечер – праздновать, когда будут дрова и еда.

Ветки, обломки стула, обогреть первый ярус лавки хватит. Есть… нечего, но можно согреть кипятка, натопить ещё снега и согреться.

Коста шмыгнул носом и деловито начал выстраивать в печи пирамидку из щепок, чтобы поджечь сыроватыми надо много сноровки.

Завтра все будут праздновать, завтра особый день – на верфь придут жрецы и весь день от зари до зари будут благословлять команду, петь и воскуривать травяные палочки, прося удачи для новых кораблей.

Завтра будут праздновать все, кроме них.

Коста шмыгнул замерзшим носом ещё раз. Предложение Нейро обретало новый смысл – «придешь домой и будет нечего жрать, вспомнишь меня».

Огонь занялся не сразу, с третьей попытки, зафырчал, зашипел, облизывая сыроватую щепь, и Коста протянул вперед руки – к оранжевым языкам пламени, отогревая пальцы. Сверху громыхнуло – раз-два, бутылки полетели в стену – этот звук он уже выучил за пару зим, сейчас старик найдет новую бутыль и успокоится до утра… потом проспится, будет каяться, будет снова божиться, и они будут думать, как прожить ещё декаду и не сдохнуть с голоду, и искать паршивые заказы, от которых уже отказался наставник Нейро.

– Собирайся!

Коста моргнул и от удивления чуть не подпалил край полушубка. Старик слетел вниз, сдернул с крючка алхимический котел, жадно сделал пару больших глотков и плеснул остатки себе в лицо.

Потом прошагал к окну и просто нырнул в чан с последней талой водой с головой, вынырнул отфыркиваясь, и потряс мокрой бородой.

– Собирайся, щенок! Что неясного?

Старик Хо стоял посреди пустой лавки покачиваясь, в первый раз за эту зиму выпрямившись в полный рост – Коста и забыл, какой старик высокий на самом деле – седые всклокоченные волосы всего на локоть не доставали до верхней балки.

– К-к-к-уда, мастер? – Коста опять начал заикаться. – Ночь на дворе.

– В «неизвестные земли», – рявкнул старик и Коста моргнул – «Их взяли на корабль?» – куда же еще?! Ещё один глупый вопрос и оставлю тебя здесь… собирайся быстро, четыре сокровища, свитки, теплую одежду, тубусы с картами, походные сумки вытащи, еду…

– …у нас нет еды, мастер, только щепоть соли осталась…

– Собирайся! – Рявкнул старик так громко, что Коста подскочил и кинулся в сторону чулана за ширмой.

Притащил сумку, бросил посреди лавки, и буркнул:

– Зачем собирать-то?

– За этим, – Старик рылся в широкой стойке, просто выбрасывая из ящиков на пол всё подряд.

– Что происходит мастер?

– Ничего. Мы переезжаем.

– Что значит переезжаем? Куда? И…зачем вы взяли масло для чистки кистей? – взвыл Коста, – это последнее, у нас больше нет! Не дам!!! – он рванул пузатый бутыль, в котором плескалось меньше трети на себя, но Наставник отмахнулся от него одним движением и Коста шлепнулся на пол.

Старик кружился по лавке, поливая масло… на пол, разбрызгивая по столешницам, прошелся по лестнице, поливая перила, ступени, шторы, когда он плеснул на ширму, Коста очнулся.

– Наставник Хо! – Коста поднырнул под руку старика и резко дернул скользкую бутыль на себя.

– Мы переезжаем, щенок, – большая ладонь обхватила его затылок и притянула к себе, глаза в глаза, на Косту пахнуло привычным запахом перегара, самогона, давно не стиранных ханьфу и туши. – В форте скоро будет жарко, Хэсау подрезали молодого Вонга, да так, что голова отдельно, руки отдельно.