Подарки фей-крестных - Ева Витальевна Шилова
– Как начнет, так и закончит, – мрачно ответил здоровенный детина с дубинкой. – Тело по любому расходное, жалеть некому.
Мартин уже хотел ответить этим производным слизней, что никакой он им не Франц, что не им решать, когда и что именно ему начинать и заканчивать, но тут вспомнил и про свою статью, и совет не отсвечивать, и прикусил язык. Но насчет имени следовало разобраться.
– Почему Франц?
– Это тело звали Франц. Пока жив был. Он у нас и по документам так проходит. Поэтому, всех, кто в него попадает на отбытие срока, зовут Франц. Не запоминать же каждый раз новое имя. Так ты, Франц, у нас, значит, Бешеный?
– Какой есть, – Мартин аж оскалился от злости.
– Слушай сюда, Бешеный Франц. Попал ты в знаменитую 13-ю штрафбригаду Рыжего Пса Крамма. Она на все войска одна такая. И Лоренц Крамм – ее бессменный командир. Он для вас теперь и король, и бог, и папа, и мама. А конкретно для тебя и всего третьего взвода – я, унтер-офицер Харвитц. Кто из вас и что накосячил на гражданке – наплевать, но здесь вы все отбываете наказание, кто в своем теле, а кто в чужом. Отбудете как вменяемые – вернетесь. А будешь нарушать – задержишься в арестантштальте на год-другой, или больше, смотря на сколько нарушишь. Уж я за этим прослежу. А сейчас, Франц, на санобработку и получать обмундирование.
Попав в «свой» взвод под начало унтер-офицера Эриха Харвитца, Мартин понял, что на свете бывают места похуже преисподней. Построения, тренировки, муштра и постоянные издевательства. Взвод из преступников в расходных телах рядовых солдат пытался «задавить» любого вновь прибывшего, уничтожить в нем даже личность. Не было дня, чтоб он не сцепился с кем-то из своего барака. Не менее раза в декаду он попадал либо в арестантштальте, либо в госпиталь. Зато научился давать отпор, даже если пытались напасть двое-трое. И уже через полгода весело откликался на прозвище Бешеный, а желающих с ним подраться оставалось все меньше. Противников он молотил «в мясо», не жалея, вымещая на них всю ненависть, которая неуправляемо росла внутри. И с удовольствие наблюдал как пугаются соперники из других подразделений, когда выяснялось, что на подпольных боях командиры решили выставить против них именно его. Сколько они сумеют заработать на его победах, ему было неинтересно. Сам он считал дни до освобождения и до мельчайших подробностей представлял себе сцены мести. Он дождется.
Глава вторая, в которой выясняется, что жизненные трудности никогда не уменьшаются, только увеличиваются, причем возможно именно потому, что окружающие их для вас искусственно увеличивают
Жизнь, конечно, бьёт ключом, только вот чаще всего гаечным, и аккурат по маковке. Хочу в мизантропы. Нет, не так, наверное, я уже мизантроп. Хочу в ненавистники человечества. Чем дольше живу, тем чётче ощущаю себя белой вороной, не приспособленной к общению с подавляющим большинством окружающих. Реально раздражают.
***
Жизнь на стипендию ох как быстро учит крутиться. А уж места где продукты можно приобрести со скидкой мы наизусть выучили чуть не в первую неделю пребывания в общаге. И АШАН, с его демократичными ценами, и щадящую «Пятерочку», и скидочные акции в «Перекрестке». Но кроме еды, вставала проблема одежды. «Фамилия», сток на Орджоникидзе, распродажи на Вайлдберри, «Секонд-хенд», а куда денешься? Модные бутики не всем по карману. А однажды какой-то дурак (дай бог ему здоровья и долгих лет жизни!) в Fix price «выбросил» партию шерсти, уцененной до сорока процентов стоимости. Мы с девчонками сразу прикупили мотков по пять, десять, пятнадцать и на этаже наступило царство спиц и крючков. Первые мои носочки… ну, так все равно были предназначены для домашней носки. И первый джемпер… н-да, не выставочный экземпляр, хотя и теплый. Но тут уж я уперлась: у меня в распоряжении Интернет, советы соседок и собственное упрямство, так что ж я, какую-то вязаную фигню не победю? И первый снуд в черно-зелено-кирпичную полоску идеально подошел к пальтишку. И первый свитер с Гарфилдом оказался предметом зависти всего факультета. А потом я вообще сварганила себе из вязаных квадратиков разноцветную куртку в стиле «пэтчворк» с фото модного бренда Chloé. Сообразив, что у меня хорошо получаются вязаные вещи, ко мне ломанулись половиной курса. Кто-то просил свитер распустить и переделать, кто-то притаскивал свежекупленную пряжу с заказом, но все строго на обмен. В смысле я работаю для них спицами, а мне за это нечто перепадает. На меня посыпались варенья, соленья, а то и что поинтересней, Наташка аж свой прежний ноутбук отдала за «диагональный» кардиган, самой-то мне технику такого уровня было бы не потянуть. Но однажды стандартная система обмена дала сбой. Именно тогда я начала подозревать, что с моей методикой общения с окружающими что-то не так. Светка, одногруппница моя, как-то в конце апреля отлавливает меня в коридоре и томно так говорит:
– У меня день рожденья скоро, свяжи мне теплое платье с воротником «хомут». Лучше из кашемира. И лучше синего цвета.
– Вот как… А где пряжу брать будем?
– Ну, откуда же мне знать? Ты же где-то ее берешь… Наверное, там и возьми, а потом меня обмеряешь.
Только тут до меня дошло. Иди уже, купи жутко дорогой кашемир, причем так немало, Светка ростом 176 см, потом свяжи платье как велено, тебе величественно скажут спасибо, а на мой день рожденья отдарятся как всегда флаконом недорогого шампуня. Светка, она такая.
– Свет, а ничего так, что только сама пряжа «потянет» на несколько тысяч из моей жалкой стипухи? И твоя просьба загонит меня в состояние «голодная смерть»?
– Ну сколько она там может стоить, ты просто не хочешь пойти мне навстречу, какая ты все-таки вредная!
Ну правильно, я вредная, потому что не хочу помереть с голоду из-за ее желания выпендриться в новой тряпке. Почему эта столичная домашняя девочка считает, что деньги не иначе как на деревьях растут? И мне, перебивающейся с уцененного творожка на «Доширак», несколько тысяч и пару недель времени выбросить для нее – раз плюнуть! И ведь как время интересно подгадала – вязание она тоже не будет оплачивать, ибо это же деньрожденный подарок! Не хотела я с ней ссориться, отвертелась, мотивируя наступающей майской сессией, нехваткой времени, уже взятыми заказами, а ведь надо было еще тогда задуматься. Это тебе, зайка моя, был первый звоночек – часть
