Паутина. Книга 3 (СИ) - Стоев Андрей

— Да ладно, — махнул он рукой. — По крайней мере, у нас теперь есть нормальный коридор для преподавателей, мы-то студенческий давно переросли. Мы столько лет его просили, и вечно денег не было, а вот как понадобилось для тебя с женой, так мгновенно деньги нашлись.

— А вы что, тоже тестовый коридор проходите? — поразился я.

— И почаще, чем студенты, — он снисходительно посмотрел на меня. — Два раза в месяц. Или ты считаешь, что если мы преподаватели, то нам расти не надо? Не будешь тренироваться, студенты начнут бить. Да что далеко ходить — ты же с женой и начнёшь бить.

— Когда сможем, обязательно начнём, — согласился я. — А знаете что, наставник — если вам надоест Академиум, приходите к нам в дружину.

— Приглашаешь? — поднял бровь Генрих. — И в качестве кого?

— В качестве мастера-инструктора. Но если вы предпочтёте другое занятие, то это можно будет обсудить.

— Буду иметь в виду, спасибо, — кивнул он. — Хочешь потренировать своих Владеющих?

— Хочу, — признался я. — Почему-то эта мысль мне раньше в голову не приходила, а напрасно. И такой коридор мы обязательно сделаем в самом скором времени.

А ведь с таким подходом совсем неудивительно, что наши Владеющие заметно сильнее имперских. Тот, которого мы завалили в Риме, вряд ли по каким-то тестовым коридорам ходил — будь он хоть примерно уровня Генриха, ничего бы мы с ним не смогли сделать. Да и в Итиле девица из Белого Города совсем не впечатлила — правда, она явно была всего лишь студенткой, но всё же.

— Но пока что меня больше занимает вопрос, что делать с тобой, — опять нахмурился Менски. — Как тебя учить-то?

Тут в разговор вступила Цветова, которая до этого просто слушала нас с мрачным видом:

— А меня, Гени, больше занимает вопрос, что делать с его женой. Мне после него нужно час коридор перезаряжать, а потом она так же прогуляется?

— Действительно, проблема, — озадачился Генрих. — Скажи-ка, Арди — она тоже так умеет?

Я задумался. Раз я так умею, то у неё наверняка тоже получится… а кстати, почему я умею? Нет, в Польше я тоже так делал, но там я действовал наугад, совершенно не понимая, что я вообще делаю. А здесь я оперировал конструктами настолько ловко, что это нельзя списать на голую интуицию. Так управлять конструктами можно только с серьёзной практикой, которой не было. Или на самом деле всё-таки была? Мне хотелось бы объяснить это тем, что это просто подсказка от Силы, но стоит ли себя обманывать? Ясно, что Ленка потихоньку отрабатывает эти навыки. Знает, что мне это очень не нравится, поэтому тренируется тайком от меня — и судя по всему, уже далеко продвинулась.

— Она умеет лучше, — поморщился я. — Но я не знаю, будет ли она это использовать. Наверное, всё-таки будет — там же всё на рефлексах, думать некогда.

— Ну и зачем тогда? — вопросила Лея.

— Незачем, — согласился Генрих. — Поставлю ей тоже экзамен автоматом, а ты, Лея, иди в студенческий коридор принимать у остальной группы.

* * *

— «Современные космологические представления», — зачитал я название билета.

— Неудачный выбор, — поморщилась Ясенева. — Или, скорее, удачный для вас. Я знаю, что вы на подобные темы способны говорить часами.

— Насчёт часов вы сильно преувеличили, мáгистер, — возразил я. — Но если вас не устраивает этот билет, я могу вытянуть другой. Мне, в общем-то, всё равно что отвечать.

— Заменять билет нельзя, — веско сказала Магда. — Есть правила, и мы обязаны им подчиняться.

— Ну вас же не смущает, что я отвечаю уже третий по счёту билет.

— Правила не запрещают использование на экзамене дополнительных билетов, — парировала Ясенева. — Этот вопрос оставлен на усмотрение экзаменатора, тогда как замена билета запрещена явным образом.

— Как вам угодно, мáгистер, — вздохнул я. Действительно, с кем я собрался обсуждать правила?

Слушала Магда меня внимательно — как бы она сама ни относилась к космологии, ни малейших послаблений по этому поводу ждать не стоило, особенно мне. Хотя надо заметить, что сдавать ей было проще всего. Разумеется, «проще» совсем не означало, что сдавать было легко, скорее наоборот. Проще было в том смысле, что результат экзамена у неё был абсолютно предсказуем — как знаешь, так и сдашь. Если знаешь, то у неё даже мысли не возникнет тебя валить, будь ты хоть её личным врагом. А если чего-то не знаешь, то она обязательно это раскопает и отправит доучивать. Оценку «приемлемо» она никогда не ставила — либо ты знаешь предмет отлично, либо добро пожаловать на пересдачу.

— Знаете, Арди, — заявила она, выслушав ответ до конца, — ваш ответ хорош, не могу этого отрицать. Это хороший и полный ответ, да я, собственно, другого от вас и не ожидала. Но меня не оставляет чувство, что вы с этими самыми современными космологическими представлениями совершенно не согласны. Что скажете?

— Не то чтобы не согласен, — ответил я, немного подумав. — Скорее, я не считаю это наукой. Всё это кажется мне больше похожим на религию. Ничего не имею против религии, но на ваших уроках я всё же рассчитываю встретить науку.

— Интересно, — внимательно посмотрела она на меня. — Вы наверняка знаете, что это созвучно моему отношению к данной теме. Вы сказали это специально, чтобы подчеркнуть своё согласие с моей точкой зрения и таким образом облегчить себе жизнь?

— Нет, я высказываю своё мнение, мáгистер. У меня нет цели соглашаться с вами, и если я буду с вами в чём-то не согласен, я так и скажу.

— Хорошо, я вам верю. Но в таком случае прошу аргументировать своё заявление.

Неплохо она меня зацепила — теперь наша дискуссия на отвлечённую, в общем-то, тему, внезапно стала частью официального экзамена. Впрочем, трудно ожидать ясной головы, третий час отвечая на бесчисленные вопросы с подвохом, так что совсем неудивительно, что я поймался.

— Прежде всего, мне кажется крайне сомнительным использование в качестве основы принципа «Ego existo[3]», — ответил я, тщательно обдумав формулировки — с Магдой нужно всегда следить, что и как говоришь. — Этот принцип неявно предполагает, что существует бесконечное множество вселенных, в которых найдётся абсолютно любое сочетание мировых констант. Однако это условие выглядит для меня очень произвольным допущением.

[3 — Ego existo — «я существую» (лат.) — в нашем мире этот принцип известен как «антропный принцип». Он гласит, что Вселенная такова, потому что только в ней мы могли появиться. Таким образом пытаются объяснить загадку, которая состоит в том, что даже крохотное изменение физических констант сделало бы нашу Вселенную непригодной для жизни. Самопроизвольное появление именно такой Вселенной, которая позволяет нам существовать, выглядит крайне маловероятным.]

— Мы точно знаем, что вселенных много, — заметила Ясенева.

— Но мы не знаем, конечно ли их количество, — возразил я. — Если их конечное количество, то принцип «Ego existo» не работает. Совершенно неважно, одна ли вселенная, или их тысячи — вероятность возникновения пригодных для жизни условий будет одинаково ничтожной. Бесконечность вселенных является обязательным условием, и вот в этом как раз и состоит уязвимое место принципа.

— Как раз, наоборот, Арди, как раз наоборот, — насмешливо улыбнулась Магда. — Именно этот факт и доказывает бесконечность множества вселенных и правильность принципа «Ego existo». Ведь если бы число вселенных было ограничено, каким образом появился бы именно такой набор мировых констант? Вероятность возникновения нашей Вселенной была бы ничтожной даже по космическим меркам.

— В этом случае нужное строение вселенной легко объясняется влиянием высшей сущности.

— Опять разговор о разумной Силе? — она закатила глаза в демонстративном отчаянии.

— С вашего позволения, о разумном Сиянии, мáгистер, — поправил её я. — Что, разумеется, никак не исключает и разумности Силы.

— Арди, вы понимаете, что за миллиарды лет накопилось бы огромное количество ошибок? Просто за счёт случайных флюктуаций. Я уверена, что даже высший разум был бы не в состоянии предсказать развитие вселенной на такой срок вперёд. Сразу установить такую конфигурацию, которая через миллиарды лет эволюции приведёт к нужному результату, несмотря на бесчисленное количество хаотических флюктуаций? Нет, в это категорически невозможно поверить.