Зеленый фронт (СИ) - Агишев Руслан

— Карл, ты полный недоумок! Здесь же лес. До города почти 8 километров. Понимаешь?

— Ну и что? При чем тут эта девочка?

Ветки лениво колыхались на ветру, которые не веял, а всего лишь поглаживал изъеденные жучками листья. Это было божественно! Андрей нежился!

— О, черт!

Раздался резкий шуршащий звук. Потом на землю полетело что-то одновременно и гремящее и звенящее.

— Держи ее!

— Ты больной, Йохан. Она же девочка! Ей похоже нет и десяти лет!

— Хватай ее! Это же не люди! Это русские!

На мгновение голоса пропали и стало тихо. Вдруг воздух прорезал визг и чей-то испуганный голосок залепетал:

— Не надо, пожалуйста! Не надо! Не трогайте меня! Пожалуйста! Не трогайте меня!

Листва грозно зашелестела. Андрей недовольно зашевелился. «Что это такое? Какой-то крик?! Посмотрим, посмотрим…». Картинка окружающего пространства всплыла в его сознании. Он мгновенно очнулся от дремотного состояния, едва осознал то, что происходило почти у его ног.

— Баран, бросай свой велосипед! Иди, помоги мне! Будешь вторым.

— А если кто-нибудь узнает, Йохан? Ты знаешь что за это могут с нами сделать в Рейхе?

— За это славянское быдло нам ничего не будет! Наоборот, мы получим поощрение, так как освободим эту благодатную землицу для настоящих немцев! Понял?

Крохотная синичка, еще минуту назад беззаботно что-то насвистывавшая, обеспокоенно задергала головкой. Листья начали медленно подергиваться. «Господи, это же …, - ошарашенный Андрей не мог поверить в то, что происходило. — Что же такое происходит? Это же люди!». К стволу прижалась невысокая девчушка в ветхом сарафане, худыми ручками с силой вцепившаяся в складки коры. Она с отчаянием смотрела прямо перед собой.

— Какая красотка, Карл, — в восхищении зацокал толстый связист, растопыривая в стороны руки. — А я всегда думал, что с француженками никто не сравниться.

— Что-то она худовата, — бормотал второй, поправляя очки все время сползавшие на нос. — Кожа да кости!

— Что ты понимаешь в это деле?! — засмеялся боров, начиная расстегивать засаленный китель. — Это самое то! В самом соку деточка!

Корни, десятилетиями спавшие в земле, осторожно зашевелились. Здоровенные жгуты выныривали, высовывая на свет свои безобразные наросты и проплешины. Откуда-то из глубины лезли и их тонкие собратья. «Это не люди! Не люди! — набатом звенело в его сознании. — Люди не могут так поступать! Люди просто не могут так поступать!».

— Повсюду эти корни! — пробурчал очкарик, отрезая девчонки место для бегства. — Того и гляди голову сломаешь! Надо сжечь весь этот лес к чертям собачьим!

Все произошло практически мгновенно. Не помнящий себя от бешенства Андрей сорвался! Со свистом корни вырвались на воздух и начали стегать двух связистов.

— Мой бог, что это? — застыв столбом от увиденного, проговорил первый. — Я что, сплю?

— А-а-а-а-а-а! — завопил дурным голосом второй, пытаясь закрыть голову от древесных плетей. — Прочь, прочь, дьявольское отродье!

Полевой китель мышиного цвета оказался отвратительной защитой от обычных веток, так и норовящих выдавить твои глаза. Древесные плети вспарывали целые борозды на скорчившихся от боли и ужаса людях. Сквозь свисавшую лохмотьями ткань просвечивало не знавшее загара тело, превращавшееся в одну сплошную рану.

Андрей продолжал хлестать не переставая. Удар за ударом ветки обрушивались по распластанным телам. Они молчали, перестав даже хрипеть и стонать. В воздухе стояло лишь чавканье, с которым плети врезались в окровавленную плоть. Он остановился лишь тогда, когда почувствовал, что на него кто-то смотрит. От удивления Андрей даже вздрогнул — ствол пронзила легкая едва заметная судорога. На него смотрела девочка! Невысокое создание с огромными глазами с ужасом смотрело прямо на него и её взгляд пробивался сквозь шевелящуюся листву, охапку окровавленных веток, шершавую кору. Казалось ее взгляд проникал прямо в его душу. В этот момент он испытывал совершенно необыкновенные чувства, которые подобно бурлящей реке переполняли русло его сознания и грозили снести все преграды на своем пути.

Девочка буквально вросла в корневой клубок. Ее острые коленки вдавились в рыхлую землю у подножия ствола, а худенькое тельце съежилось. Она была похожа на дикого зверька, которого впервые взяли на руки, от чего он шипел, приподнимал шерсть на загривке и прижимал крошечные ушки к своей голове.

«Бедное дитя, — пробормотал он, еле шевеля тучей листвы. — Ты же боишься… Не бойся меня! Я тебя не обижу». Откуда-то из глубины зеленой массы начал вытягиваться тонкий «шнурок» с несколькими ярко-зелеными листочками на конце. Прямо на глазах от длинной веточки осторожно потянулись молодые побеги. «Не бойся, деточка, — шелестели листья. — Я не страшный». Ветка, превратившаяся в вытянутую и отдаленно напоминавшую человеческую кисть, замерла у плеча ребенка.

— Не надо, — прошептала еле слышно девочка, не сводя потрясенных глаз с дерева. — Не надо… Не трогай меня!

Застывая на миг ветка осторожно поползла обратно. втягивая в себя лишние пальчики. «Иди, кроха, домой, — махнул Андрей на прощание веткой. — Иди и быстрее». Она неуверенно кивнула копной спутанных волос и с трудом поднялась на ноги, а через несколько секунд ее потемневшие от грязи пятки уже сверкали на дороге.

«Ну вот, — добродушно бормотал Андрей, слегка покряхтывая корой. — Дел натворил, а теперь убирай… Чего же мне с этими делать-то? Закопать что-ли?». Нижние ветки, изогнувшись почти до самой земли, ухватили трупы за ноги и потащили к оврагу, что пробрался почти до самого дерева. «Полежите здесь! — распрямил ветки дуб. — Думаю, вам это пойдет на пользу, да и мне удобрения не помешают». Сверху на сгрудившиеся трупы он набросал земли, осыпав край оврага.

Глава 4

В справной избе, единственной из села, красовавшейся своей новой крышей, горел яркий свет, а из-за неосторожно приоткрытого окна доносился рассерженный голос.

— Вот, дуреха-то! — шипел, едва сдерживаясь, чтобы не перейти на крик, мужчина. — Сколько раз тебе говорил! Не ходи! Не ходи! Ничего с твоей бабкой не случиться!

Раз! Раздался громкий хлопок! Кто-то, по-видимому, не сдержался и тут сразу же заголосил женский голос:

— Ой, мамоньки, что же теперь будет? Что же теперь с нами будет? Боже ты мой, за что же нам такая напасть-то?

— Заткнись, Марфа! Бог мой, целый дом баб и никакого толку! Уймись, и без тебя тошно! … Подожди-ка, окно-то у нас открыто. Вот дура! Тише вы все! Идет кто-то!

В дверь громко постучали. Хозяин, крупный мужчина с длинными холеными усами, с тревогой посмотрел в сторону сеней. Стук раздался вновь и было в нем что-то знакомое. «Свой кто-то, — подумал староста, с кряхтеньем подходя к двери. — Чужие так не стучат! Немчура давно бы уже дверь ломала».

— Кого там еще принесло?! — с деланным возмущением закричал он.

— Степан! — донеслось из приоткрываемой двери. — Это же Григорий! По делу к тебе.

Из-за двери показался кряжистый мужик с крупным свертком в руках. Следом за ним в комнату вошли еще двое, являвших почти копией первого. Они также были невысокими полными мужиками с роскошными усами и едва пробивавшейся сединой. На всех троих красовались расстегнутые пиджаки и широкие темные порты, заправленные в смазанные дегтем сапоги.

— Вона сколько вас?! — даже не удивился хозяин. — Ну что же, прошу к столу, раз уж пришли! Марфа, где ты дура-баба! Гости у нас! Давай накрывай!

— Не суетись, хозяюшка! — густым басом проговорил один из гостей, вытаскивая из свертка крупную бутыль. — У нас все с собой…

Они степенно расселись за столом, который словно по мановению волшебной палочки оказался заставлен продуктами. Странное это было сборище! С одной стороны, собрались вроде бы как и знакомые друг другу люди, а с другой — сидели они молча, словно воды в рот набрали.

— Ну, панове, пора и честь знать, — прогудел Григорий, решительно ставя на стол граненный стакан. — Благодарствуем тебе Степан за хлеб да соль… Дело у нас к тебе одно есть. Поговорить треба.