Альбинос (СИ) - Люро Полина

«Вы оглохли и не слышали, что сказал Дорн? Надо собираться и ехать в дом Лэнни».

Но ничего не происходило, и когда я поднял на друзей своё заплаканное лицо, увидел в их глазах ожидание моего приказа. «Конечно, ведь теперь я ― главный», ― тревожно простучало сердце. Радости от осознания того, что отныне власть сосредоточена в моих руках ― не было, ещё звучавшие в ушах слова отца помогли мне справиться с растерянностью. Казалось, я слышал свой уверенный голос со стороны:

«День уже наполовину прошёл, пока соберёмся, наступит вечер. Добираться до города ночью через лес ― опасно, а теперь ― вообще сродни самоубийству. Переночуем здесь и с рассветом отправимся в путь. Передайте слугам, чтобы надёжно закрыли поместье и выставили на ночь караул».

Близнецы кивнули и ушли выполнять мой приказ, а я нехотя поплёлся собирать вещи. На самом деле, разумеется, этим занимался мой слуга, мне же оставалось следить за ним и подсказывать, что хочу взять с собой. Оказалось, это книги. Они заняли несколько сундуков, их должны были привезти на повозке следом за нами. Остальное меня не волновало.

Вечером после ужина мы с Риком и Даром сидели в гостиной и молчали. Такие весёлые и счастливые ещё этим утром, теперь с тревогой ожидали предстоящие нам перемены. Никто не хотел начинать разговор, и тогда я спросил:

«А кому-нибудь из вас раньше приходилось убивать? Вдруг по дороге на нас нападут разбойники или, не дай бог, демоны».

Рик рассказал, что с малых лет отец обучал их военному делу и не раз брал с собой для участия в стычках с соседями или поимки «лихих людей». У них достаточно опыта, чтобы защитить меня. Дар кивнул с серьёзным видом, подтверждая его слова.

И тут я грустно усмехнулся.

― Но вряд ли кто-то из вас совершал намеренное убийство в шесть лет…

Близнецы с удивлением посмотрели на меня.

― Что за чушь, Лэнни?

― Не верите? Мне самому до сих пор больно об этом вспоминать, я даже от отца скрывал, хотя… А дело было так. Семь лет назад по пути сюда мы встретили какого-то старика, и они с отцом шептались несколько минут. После чего Дорн заявил, что ненадолго оставит меня у своего знакомого, хорошего человека. У того четверо детей, и я смогу с ними поиграть, пока отец решит одно срочное дело. И обещал вернуться за мной через сутки.

Мне было страшно, но я не хотел расстраивать отца и потому согласился. Он отвёз меня к своему товарищу, и тот радостно нас принял. Дом был богатый, хозяин всё время улыбался, поглядывая на меня с умилением.

― Какой прелестный у тебя малыш, Дорн, ― повторял он, ― гораздо симпатичнее моих сорванцов. Они подружатся, вот увидишь. Спокойно поезжай по своим делам, я позабочусь о ребёнке.

Странно, возможно, это было связано с моей магией, но уже тогда этот человек мне очень не понравился. Было в нём что-то скользкое, словно холодная хищная рыба пыталась изображать из себя безобидного малька. И эти его взгляды, что он бросал на меня ― смущали и тревожили: они словно ощупывали и раздевали. Меня подташнивало от одного его «сладкого» голоса.

А когда я увидел его детей, хорошо одетых, с вымученными улыбками на губах и болью в глазах, спрятать которую было невозможно, захотелось броситься отцу на шею, умоляя его не оставлять меня в руках этого страшного человека. Вы же знаете, я вижу людей насквозь. Мысли читать пока не умею, но их чувства для меня не тайна.

Но, кажется, хозяин дома неплохо владел магией и на тот момент был сильнее меня. Я почувствовал, что тело, застыв, не слушается, а моя голова кивает отцу против воли. Он улыбнулся, поцеловал меня и ушёл. И только когда отец скрылся из виду, меня «отпустило».

Хозяин дома ещё больше повеселел и подтолкнул неподвижно стоящих детей ко мне.

― Познакомьтесь, дети ― это Лэнни, послушный мальчик. Поиграйте пока с ним, у меня дела.

Как только он вышел, дети словно оттаяли. Две маленькие девочки схватили своих кукол и залезли под стол, где тихо перешёптывались между собой. Вскоре к ним присоединился мальчик моего возраста с каким-то опустошённым безразличным лицом, я сразу почувствовал, что он находится под воздействием заклинания. И только старший, темноволосый и хмурый мальчишка лет двенадцати подошёл ко мне и толкнул в плечо.

Я такого не ожидал и с размаха сел на пол. Мне показалось, он меня ещё ударит, но всё случилось иначе. Мальчишка вынул руки из карманов, и протянул их мне, помогая подняться.

― Не думал, что ты такой слабенький. Я ― Симон, старший в этом курятнике. Почему отец привёз тебя сюда, он что, совсем тебя не любит?

― Не говори так о моём папе, он ― самый лучший… ― я готов был расплакаться.

― Выходит, Дорн не в курсе, к какому чудовищу отправил своего сыночка. Ну, может, тебе повезёт, и этот гад не тронет… Похоже, он побаивается твоего отца.

Я испугался ещё сильнее.

― Он что, вас бьёт?

― Если бы только это, но ты маленький, не поймёшь. Но, поверь, он делает моим сестричкам и брату очень больно.

Я задумался.

― Симон, а тебя он не трогает?

― Теперь нет, я для него уже слишком взрослый…

― Не понимаю, он любит мучить маленьких детей?

Симон кивнул.

― Но ты не бойся, тебя он вряд ли тронет, тем более ты такой необычный.

Я грустно повесил голову.

― А может, мне спрятаться? Ты же знаешь дом, подскажи, есть здесь укромное место?

Симон усмехнулся.

― Конечно есть, но и он о нём знает… Это бесполезно, отец везде найдёт, поверь, я уже много раз пробовал. И даже убегал.

Я задрожал от ужаса.

― И что?

― Догнал. Только хуже стало.

Скрипнула дверь, и я спрятался за своего нового знакомого. Но это оказалась старая служанка, позвавшая нас обедать. Дети собрались в столовой и ели, жадно стуча ложками. Хозяина дома не было, и это немного меня успокоило.

«Может, он сегодня и не вернётся, а завтра папа заберёт меня из этого страшного места», ― думал я, не прикасаясь к тарелке с кашей. Аппетита совсем не было.

― Лэнни, ты не хочешь есть? ― спросил Симон. Взглянув в его голодные глаза, молча подвинул ему свою тарелку. Другие дети посмотрели на брата с завистью, и это ещё больше меня расстроило.

«Видно, отец так строг с ними, что наказывает, не давая есть вдоволь. Какой же он плохой! Вот вернётся папа, я всё ему расскажу. Мой отец обязательно…»

Я задумался. Если до сих пор никто не узнал, что негодяй так плохо обращается с собственными детьми, значит, и на этот раз он сможет выкрутиться. «Никогда не позволю обижать ни себя, ни других детей. Вот вырасту, приеду сюда и расправлюсь с ним…» Впервые я почувствовал, что в моей душе растёт что-то тёмное и злое, и мне это понравилось.

После обеда нам разрешили погулять в саду, и Симон покатал меня на качелях. Мы почти не разговаривали, но по его печальному лицу и взглядам, что он бросал на брата и сестёр, я понимал, как ему хочется им помочь. Но это было невозможно ― в нём совсем не чувствовалось магии. Значит, он был бессилен перед отцом.

Симон заметил моё внимание и, наклонившись, прошептал:

«Я всё равно его убью, даже если сам погибну. Никогда не прощу. Но, скорее всего, отец первым расправится со мной. Подстроит несчастный случай, а потом придёт и их очередь», ― он кивнул в сторону играющих под яблоней детей.

― Если у тебя не получится, Симон, клянусь, я отомщу за всех.

Наверное, из уст шестилетнего ребёнка это прозвучало смешно, но мой новый знакомый не засмеялся, а крепко пожал мне руку. Так я нашёл союзника и дал свою первую клятву, которую вскоре исполнил.

Впрочем, всё по порядку. До вечера нас никто не беспокоил, и когда служанка проводила меня в спальню и оставила одного, я почти успокоился. Натянув одеяло до носа, стал мечтать о том, как завтра папа заберёт меня с собой, а потом, став сильным магом, вернусь сюда, чтобы убить мерзавца. Но день был таким утомительным, что я и не заметил, как уснул.

Проснулся посреди ночи от того, что кто-то тихонько вскрикивал и стонал. По коже побежали мурашки, я вспомнил, что в соседней спальне находились маленькие девочки: сам видел, как служанка провожала их туда.