Чужой выбор (СИ) - Кос Анни

Издревле жизнь в северных пустошах подчинялась ритму, который задавала природа, а обитатели бесплодных равнин слушались только своих шаманок и духов предков. Последние всегда предупреждали о приходе опасных холодных ветров или снежных бурь, но не любили стихийной магии, которой владели жители южных краев. Шаманки говорили, новая магия эта черпает силу земли, разрушая тонкий баланс между мирами, и тогда грань, разделяющая мир живых и мир мертвых, становилась рваной, а саяны переставали слышать голоса предков.

Без их помощи выжить долгими зимними ночами, когда солнце не поднимается над горизонтом неделями, кочевники не могли. Потому, когда поняли, что странные люди в тонких одеждах, которые путешествовали по их краям, несут смертельную угрозу для всего народа, старейшины предложили заключить договор. Они спросили, зачем имперцы явились в эти места, и невероятно удивились, узнав, что южанам нужны полупрозрачные кристаллы, в изобилии рассыпанные по берегам рек или скалистым распадкам.

Саяны не использовали их, как, впрочем, и другие бесполезные цветные камни. А вот путешественники собирали их больше, чем могли унести. По их словам получалось, что магам южных земель необходим этот материал, чтобы сохранять магию для других или накапливать свою. Шаманки обещали собирать странные кристаллы каждый год и отдавать людям, живущим в горах на границе. Но взамен запретили всякому, кто ступит на их землю, взывать к своим магическим силам.

Договор был принят обеими сторонами, и каждая соблюдала его долгие столетия, тем самым сохраняя мир между двумя столь разными народами. Иногда любопытные путешественники все же появлялись в северных пустошах, но природа этого края была скудной, а любая оплошность могла обернуться суровыми испытаниями. Саяны никогда не отказывали в помощи тем, кто просил о ней, но и нежданных гостей не привечали, стараясь вывести тех поскорее к границам гор.

И все же в последнее время в пустошах стало тревожно. Птицы покидали свои гнездовья раньше срока, а иногда и животные метались по равнинам, словно спасаясь от пожара или зимней бури. Матушка Уттуннике часто уходила подальше от стойбища, чтобы послушать ветер или воззвать к духам. И с каждым разом ей становилось все тревожнее.

Ни ветер, ни предки не могли рассказать ничего конкретного, только общая тревога усиливалась с каждым приходом зимы. Влияния чужой магии духи не чувствовали, но что-то неведомое поднималось за горизонтом, шевелилось под пылью прошедших столетий, пугало рыбу в воде и зверье на земле. И это неведомое становилось все сильнее, сгущаясь на самом краю сознания старой шаманки. Поэтому матушка Уттуннике отправилась в дорогу: ей надо было поговорить с человеком, который так же, как и она, мог чувствовать изменения.

С правителем Недоре матушка Уттуннике познакомилась много лет назад, когда еще не была старшей в роду, но и из девичьего возраста давно вышла. Тело ее к тому времени дало жизнь восьмерым детям, трое из которых уже возмужали и готовы были к продолжению рода.

У саянов этот возраст назывался “иннитаке”, что отдаленно могло соответствовать всеобщему “зрелый” или “уважаемый”. В те годы Уттунике училась у шаманки из соседнего стойбища, старой, сморщенной женщины с пронзительными синими глазами, столь редкими для северного народа. От нее-то Уттуннике и услышала, что странный человек идет по пустошам. За спиной его огненные крылья, но ступает он по земле, и травы не гнутся под его ногами. Описание это посеяло в мыслях женщины странную тревогу и заставляло каждое утро внимательным цепким взором ощупывать ровную линию горизонта в ожидании неведомого гостя.

3. Человек из сумерек

Тот пришел, когда уже пали вечерние сумерки и возле шатров стали разгораться костры. Он словно шагнул из ниоткуда в круг света, и даже собаки, во множестве бегающие в округе, не заметили прихода чужака. Человек выглядел не молодо, но и не старо, темные вьющиеся волосы схвачены сзади кожаным ремешком, одет путник был невзрачно, за спиной покачивался объемный тюк одеяла, из середины которого высовывалась рукоять длинного меча. Ни крыльев, ни огня рядом с ним видно не было, да и следы на земле он оставлял, как любой другой человек.

И все же когда Уттуннике посмотрела в его глаза, ей почудились тлеющие искры, пробивающиеся из-под пепла остывающего угля. Гость поднял руку открытой ладонью вверх, в вечном жесте мира, а затем обратился к старой шаманке на языке саянов, чем еще больше удивил окружающих.

Он назвал себя Хальвардом, вождем страны, лежащей за горами к югу. Сказал, что пришел с миром и не потревожит их покой. Он искал старшую в роду, хотел поведать ей многое, что знает сам, и спросить о многом, что знают только шаманы.

— Я наблюдаю за тобой уже много дней, — внезапно сказала старуха с синими глазами, — видела твои крылья. Они из пламени и тени, но ты спрятал их. Почему?

— Не хотел тревожить духов ваших предков, — почтительно склонил голову путешественник. — Зачем разжигать пламя там, где и так тепло?

Ответ, похоже, понравился старой шаманке и она произнесла, указывая на свободное место у костра рядом с собой.

— Садись и дай ногам отдых, мы поговорим позже, когда луна поднимется к Крепким Сетям, — указала она на россыпь звездочек над головой.

После ужина кочевники начали расходиться по своим шатрам, у костра осталась только старая шаманка, неведомый гость да любопытная Уттуннике. Она сидела чуть в стороне и подкладывала в огонь тонкие веточки, чтобы пламя давало немного света, освещая лица говоривших. Много было сказано в ту ночь, и Хальвард поведал о разном, что происходило к югу от гор.

Старая шаманка спрашивала, гость отвечал, Уттуннике молчала и слушала. Перед ее глазами открывался новый, неизведанный мир, полный других людей, неведомых животных, странных сил и диковинных вещей. Правитель говорил до глубокой ночи, а когда луна склонилась над горизонтом, голос его вдруг изменился, в нем появилась тяжесть и нотки, похожие на отзвуки далекой зимней бури.

— Мудрая, — так он обращался к шаманке, — теперь мне нужны твои ответы на вопросы, что заставили меня проделать долгий путь к тебе.

И Хальвард стал спрашивать о духах предков, о ветрах, которые разговаривают с саянами, узнавал, откуда взялись те странные камни, что так привлекали собирателей к рекам северных земель. Он внимательно слушал детские сказки, в которых камни назывались слезами, которые пролились из сердца матери-земли, когда черный огонь с неба ударил по бескрайним полям, лежащим у подножия гор. О том, как превратились пышные луга в бедные пустоши, как заполнилось мертвой соленой водой озеро под горами, как дым, что поднялся в небо, скрыл эти края от солнца и тепла на долгие годы. В те времена люди ушли на юг, оставив опустевшие пастбища дикому зверью да северным ветрам.

Поведала шаманка и о том, как земля породила народ саянов, дав им знания, как выживать в этих суровых краях и строго наказав хранить их от всех. Даже после смерти саяны не уходили из этого мира, так как были частью пустошей. Души тех, чей срок наступил, оставались в камнях и травах, в птицах и рыбе, слушая, наблюдая, оберегая и рассказывая обо всем, что узнали, своим потомкам.

До самого рассвета проговорили они. А когда небо на востоке окрасилось в красный, старая шаманка внезапно попросила гостя.

— Покажи мне твои крылья! Духи хотят увидеть их, да и мне любопытно.

Тот внимательно посмотрел в ярко-синие глаза женщины, а потом кивнул, встал, на секунду опустил голову, словно прислушиваясь к чему-то, а затем резко поднял взгляд к небу.

Всю фигуру человека словно заволокло темным туманом, через который проступал только силуэт. И силуэт этот показался Уттуннике странным, будто гость вырос в росте и в плечах, и был облачен в тяжелую одежду из металла, позади и под ногами взвились языки золотисто-алого пламени, закручиваясь в высокие вихри, ореолом света охватывали фигуру в центре. А за спиной человека распустились два дивных темных крыла, прекраснее которых Уттуннике не видела ничего в жизни.