Анна Невер - Обжигающий след
Из кухни выплыла Камилла с кувшином молока и тарелкой, полной золотистых пышек. Судя по поднимающемуся парку, только со сковородки. Вслед за кухаркой из кухни просеменил Огурец, толстый полосатый кот, получивший свое прозвище за любовь к этому овощу. Подрагивая вытянутым пушистым хвостом, он ловил носом аромат жареного теста.
— Ох, знатные получились. Попробуйте, Лазар Митрич, со сливками. Только что Платон Акопыч принес бидончик. Коровки-то у Бурьяных чистоплотные.
Подцепив вилкой одну из пышек, Тиса перенесла ее в свою тарелку.
— Спасибо, Камилла. Вкусно пахнет. Садись с нами.
— Я позже поем, детка, — пухлые пальцы женщины теребили оборку передника. — Лазар Митрич!
— Да, — промычал капитан, не отрывая взгляда от газеты.
— Не скажете, когда ждать отряд, что таможенников в Ижеск сопровождает? Все Яшку своего жду.
— К концу следующей недели должны явиться, — отец мельком посмотрел на кухарку.
Камилла на радостях всплеснула в ладоши.
— Ну слава Единому!
Загромыхали ведра. Из кухни показалась коротко стриженная голова новобранца.
— Камилл Санна, куда ставить-то?
Кухарка шикнула на парнишку: голова исчезла, а вслед за нею и Камилла.
Отец и дочь ели молча. Иногда тишину нарушал стук вилок о тарелки. Тиса взглянула на кота, и Огурец тут же принял несчастный вид некормленого с месяц создания. Но с ней этот номер не прокатывал. «Созданию» после завтрака отойдет целая миска еды. А пока люди за столом — изволь ждать.
Кот просек настроение молодой хозяйки и с обиженным видом запрыгнул на подоконник. Оттуда на форточку, где взялся наблюдать за воробьями в ветвях ясеня.
— К вам можно, капитан? — квадратного телосложения старшина Кубач Саботеевич протиснулся в дверной проем столовой.
Тот без слов указал на свободный стул.
Тиса порадовалась окончанию тишины. Она слушала мужчин и в который раз удивлялась тому, как служба оживляла батюшку.
— Северная сторожа починки требует, — старшина тряс длинными усами.
Капитан отмахнулся.
— Сейчас на это нет денег.
— А я говорю, если не подлатаем сруб, к весне без вышки останемся, — Кубач развел пудовые ладони. — Крыша завалится вскоре. Бревна в иных местах жук источил, труха одна.
В задумчивости ущипнув щетинистый подбородок, отец кивнул.
— Ну хорошо. Зови зодчего, только без артели. Бревна наши молодцы сами таскать горазды.
Кубач довольно кивнул и попросил у Камиллы кваса. Получив кружку, отхлебнул и одобрительно причмокнул губами.
— Что наши из Ижеска, капитан?
— Зарай сбыл «изъятку», и отряд уже выступил в обратный путь. К концу следующей недели явятся, коль в дороге все гладко будет.
— Климыч, должно быть, половину деньжат в свой карман положил, — цокнул языком старшина.
Отец нахмурился.
— Нас не касается. Пусть его ижский начальник печется о чистоте рук своих подчиненных. Ты лучше ответь, что с мукой? Ездили с Жичем к Гришаю?
Кубач фыркнул:
— Этот рвач уже четыре рубля за пуд просит. Муха, что в прошлом году в полях объявилась, на сей раз побила треть урожая. И зерно подорожало сразу на три гривенника.
— Придется брать, — поморщился капитан. — Скупаться в Сеевке дороже станет.
— Эти зерноробы из года в год ноют: то их поля дождь залил, все погнило, то засуха изжарила. Благо, вэйн вскорости приезжает. Будет погоду править. Может, тогда цены спадут.
— Вэйн, говоришь? — с сомнением переспросил Лазар.
Тиса приподняла брови.
— Я тоже сначала подумал — вранье, — Кубач махнул вилкой, и несколько зерен гречки, сорвавшись с нее, полетели через стол. — Какой колдун согласится в нашей глуши работать? Но Лавр зарекается: приедет. Видать, завалил письмами ижского наместника по горло. Добился-таки.
— Ну-ну, посмотрим, — отец промакнул льняной салфеткой губы. — Пора.
Он поднялся из-за стола, следом за ним старшина. Капитан снял с крючка вешалки суконный мундир цвета мокрой горчицы, залоснившийся на локтях. Надев его, застегнул на медные пуговицы до подбородка. С нижнего крюка вешалки подхватил кожаные ножны с саблей и прикрепил их к портупее на левом боку.
Девушка проследила за мужчинами взглядом до двери. Потом сложила тарелки и отнесла их на кухню.
— Отец вчера мне выдал деньги на хозяйственные нужды. Вот, возьми на снедь. И еще снаряди, пожалуйста, Цупа за покупками на неделе, ладно? — Тиса протянула Камилле маленький желтый листок, исписанный чернилами. Затем вытащила из кармашка юбки монеты.
Камилла забрала деньги и посмотрела список.
— А как насчет казанка, девочка? Помнишь, я говорила? Хочу вас пловом чиванским порадовать. А его в обычной кастрюле не сготовишь.
— Сколько он стоит?
— Четыре с половиной рублика на перекупном базаре. Дешевле не найдешь.
Тиса добавила кухарке еще пять целковых.
Из столовой послышался короткий кошачий «мяв» и треск веток за окном. Должно быть, Огурец опять за воробьем выпрыгнул.
Покинув кухню, Войнова вышла на хозяйственный двор. На крыльце болтали знакомые прачки, поставив на перила тазы с мокрым бельем.
— Я их собственными глазами видела, — говорила одна.
— На что надеется, дурочка? Думает, он на ней женится? — ахнула другая.
Обе женщины, завидев дочь капитана, прекратили сплетничать и поздоровались. Со стороны солдатской столовой раздался визгливый голос войскового повара. Широкоплечий, с короткой толстой шеей Жич спорил с молочником о цене и позволял себе крепкое словцо.
— Разве это сметана? Это моча, а не сметана! — наседал он на Акопыча. — Полтинник за литр дам, не больше.
Молочник своими закрученными тонкими усами напоминал таракана. Он ловко отпрыгивал от повара, как от цепного пса, и снова повторял:
— Ну что вы, Жич Бадросович. Хорошая сметана. Такая же, как в прошлый завоз. Семьдесят копеек ей цена, не меньше.
У столовой тройка новобранцев таскала бидоны с телеги на войсковую кухню.
Тиса пересекла двор: споткнулась о курицу, обошла поросят, пропустила группу военных. Некоторых солдат она знала и кивала в ответ на приветствия. От заманчивой мысли в такую хорошую погоду прогуляться пешком по Увегу Войнова сразу отказалась, времени мало. Ганна все же умудрилась встревожить ее своим вчерашним письмом. Девушка направилась к конюшне — длинной саманной постройке с соломенной крышей.
На бревне у входа в конюшню дядька Зошик чинил упряжь. Загорелые руки умело работали шилом и дратвой. Рядом, прислонившись к колесу телеги, храпел Цуп. На красный нос извозчика съехала мятая соломенная шляпа.
— Дядь Зошик, я Ватрушку возьму.
Конюх отложил в сторону упряжь и вызвался помочь оседлать лошадь.
— Ватруха уже не такая резвая, как бывало. Все больше спит, да и слепнуть стала, — ворчал он, затягивая под серым в яблоко пузом подпругу седла. — Может и подвести в дальнем пути. Слыхал, вэйны пилюли сочинили. Ежели их дать выпить любой лошади, даже нашей старушке, то та сможет бежать день без устали.
— Ужасно! — возмутилась Тиса.
— Не скажи… — Мужик похлопал кобылу по крупу, Ватрушка фыркнула. — С одной стороны, то конечно. А вот коли больного надо срочно к лекарю доставить, тогда как?
— Все равно, — не сдавалась молодая хозяйка. — Пичкать пилюлями беззащитных животных! Дали б мне волю, я бы этот вэйновский цех давно закрыла.
Зошик пожал плечами, мол, как знаете.
Приладив сумку к седлу и взобравшись на лошадь, через минуту всадница уже выехала через арочные ворота военной части, кивнув постовому на проходной. Она пустила Ватрушку рысцой через дубовую рощу, далее по улочке, держа путь в восточную часть Увега. Полчаса в седле, и Войнова, пригнув голову, въехала в калитку и спешилась у небольшого домика с верандой, увитой синей повителью. Поводья принял мужичок, помогающий Кошкиным по хозяйству. Прежде чем войти в дом, Тиса вытерла подошвы сандалий о мокрую тряпку. Навстречу из гостиной выбежала Марика, младшая сестра Зои. В желтом платье и с белой атласной лентой в светлых локонах она была так хороша, как возможно только в шестнадцать лет.
— Тиса, привет! — звонко поздоровалась она. — А Зойка с Ганной пошли к озеру, в беседку.
— А ты почему не с ними?
Марика сморщила нос.
— Да ну ее! Зойка в последнее время еще вреднее стала. Даже мамка с ней поругалась.
— Понятно, но ты, я вижу, не скучаешь, — Тиса указала на книжку в ее руке. Судя по обложке — женский роман.
— Да, — хихикнула девчонка. — Сейчас на самом интересном месте читаю. Главный герой — вэйн и такой красавец! Она в него влюбилась, а он…
— Только не пересказывай мне всю книгу. Я уже сочувствую несчастной.
— И чего ты так колдунов не любишь? — Марика выпятила нижнюю губку.
— А то, что все девицы просто ума лишаются, когда речь заходит о них. Вэйны то, вэйны это… А они еще неизвестно чего больше своей волшбой приносят: пользы или вреда. Почитай лучше историю империи. Там полно примеров их произвола, — Войнова назидательно кивнула.
