Рэй Брэдбери - О скитаньях вечных и о Земле

– Догадываюсь, – ответил Уайлдер. – Мы дважды обошли вокруг Марса. Кроме вас, нашли еще только одного человека по имени Уолтер Грипп, в десяти тысячах милях отсюда. Хотели захватить его с собой, но он отказался. Когда мы улетали, он сидел на качалке посреди шоссе, курил трубку и махал нам вслед. Марс вымер, начисто вымер, даже марсиан не осталось. А как Земля?

– Я знаю не больше вас. Изредка удается поймать земное радио, еле-еле слышно. Но всякий раз на каком-нибудь чужом языке. А я из иностранных языков знаю, увы, один латинский. Отдельные слова удается разобрать. Судя по всему, на большей части Земли все перебиты, а война все идет. Вы летите туда, командир?

– Да. Сами понимаете, хочется своими глазами убедиться. У нас ведь не было радиосвязи, слишком большое расстояние. Что бы там ни было, мы летим на Землю.

– Вы возьмете нас с собой?

Капитан на миг опешил.

– Ах, да, разумеется, у вас тут жена, помню, помню. Мы виделись, кажется, двадцать пять лет назад, верно? Когда построили Первый Город, вы оставили службу и забрали ее с Земли. У вас были и дети…

– Сын, две дочери…

– Да-да, припоминаю. Они здесь?

– В нашей лачуге, вон там на горке. Мы приготовили вам всем отличный завтрак. Придете?

– Сочтем за честь, мистер Хетэуэй. – Капитан Уайлдер повернулся к ракете. – Оставить корабль!

Они шли вверх по откосу – Хетэуэй и капитан Уайлдер, за ними еще двадцать человек, экипаж корабля, глубоко вдыхая прохладный разреженный утренний воздух. Показалось солнце, день выдался ясный.

– Помните Спендера, капитан?

– Никогда не забывал…

– Раз в год мне случается проходить мимо его могилы. А ведь в конечном счете вышло вроде, как он хотел. Он был против того, чтобы мы здесь селились. Теперь, наверно, счастлив, что все отсюда убрались.

– А этот… как его? Паркхилл, Сэм Паркхилл, что с ним стало?

– Открыл сосисочную.

– Похоже на него.

– А через неделю – война, и он вернулся на Землю. – Хетэуэй вдруг сел на камень, схватившись за сердце. – Простите. Переволновался. После стольких лет – и вдруг встреча с вами. Отдохну немного.

Он чувствовал, как колотится сердце. Проверил пульс. Скверно…

– У нас есть врач, – сказал Уайлдер. – Не обижайтесь, Хетэуэй, я знаю, вы сами врач, но все-таки посоветуемся с нашим…

Позвали доктора.

– Сейчас пройдет, – твердил Хетэуэй. – Это все ожидание, волнение.

Он задыхался. Губы посинели.

– Понимаете, – сказал он, когда врач приставил к его груди стетоскоп, – ведь я все эти годы жил как будто ради сегодняшнего дня. А теперь, когда вы здесь, прилетели забрать меня на Землю, мне вроде ничего больше не надо, и я могу лечь и отдать концы.

– Вот. – Доктор подал ему желтую таблетку. – Вам бы лучше тут отдохнуть подольше.

– Ерунда. Еще чуточку посижу, и все. До чего я рад видеть вас всех. Рад слышать новые голоса.

– Таблетка действует?

– Отлично. Пошли!

Они поднялись на горку.

– Алиса, погляди, кого я привел! – Хетэуэй нахмурился и просунул голову в дверь. – Алиса, ты слышишь?

Появилась его жена. Следом вышли обе дочери, высокие, стройные, за ними еще более рослый сын.

– Алиса, помнишь капитана Уайлдера?

Она замялась, посмотрела на Хетэуэя, точно ожидая указаний, потом улыбнулась.

– Ну, конечно, капитан Уайлдер!

– Помнится, миссис Хетэуэй, мы вместе с вами обедали накануне моего вылета на Юпитер.

Она горячо пожала его руку.

– Мои дочери, Маргарет и Сьюзен. Мой сын Джон. Дети, вы, конечно, помните капитана?

Рукопожатия, смех, оживленная речь.

Капитан Уайлдер потянул носом.

– Неужели имбирные пряники?

– Хотите?

Все пришли в движение. Мигом были установлены складные столы, извлечены из печей горячие блюда, появились тарелки, столовое серебро, камчатные салфетки. Капитан Уайлдер долго глядел на миссис Хетэуэй, потом перевел взгляд на ее сына и бесшумно двигающихся высоких дочерей. Рассматривал мелькающие лица, ловил каждое движение молодых рук, каждое выражение гладких, без единой морщинки лиц. Он сел на стул, который принес сын миссис Хетэуэй.

– Сколько вам лет, Джон?

– Двадцать три, – ответил тот.

Уайлдер растерянно вертел в руках вилку и нож. Он вдруг побледнел. Сидевший рядом космонавт шепнул ему:

– Капитан Уайлдер, тут что-то не так.

Сын пошел за стульями.

– Что вы хотите сказать, Уильямсон?

– Мне сорок три года, капитан. Двадцать лет назад я учился вместе с молодым Хетэуэем. Он говорит, что ему теперь всего двадцать три, но это одна видимость. Это все неправильно. Ему должно быть сорок два, самое малое. Что все это значит, сэр?

– Не знаю.

– На вас лица нет, сэр.

– Мне нездоровится. И дочери тоже – я их видел лет двадцать назад, а они не изменились, ни одной морщинки. Можно попросить вас об одолжении, Уильямсон? Я хочу дать вам одно поручение. Объясню, куда пойти и что проверить. К концу завтрака незаметно скройтесь. Вам всего десять минут понадобится. Это недалеко отсюда. Я видел с ракеты, когда мы садились.

– Прошу! О чем это вы так серьезно разговариваете? – Миссис Хетэуэй проворно налила супу в их миски. – Улыбнитесь же! Мы все вместе опять, путешествие завершено, вы почти дома!

– Да-да, конечно. – Капитан Уайлдер засмеялся. Вы так чудесно, молодо выглядите, миссис Хетэуэй!

– Ах, эти мужчины!

Он смотрел, как она плавной походкой двинулась дальше, внимательно смотрел на ее разрумянившееся лицо, гладкое и свежее, точно наливное яблоко. Она звонко смеялась шуткам, усердно подкладывала салат на тарелки, не давая себе передышки. Долговязый сын и стройные дочери состязались с отцом в блестящем остроумии, рассказывая про долгие годы своей уединенной жизни, и гордый отец кивал, слушая речь детей.

Уильямсон сбежал вниз по склону.

– Куда это он? – спросил Хетэуэй.

– Проверить ракету, – ответил Уайлдер. – Так вот, Хетэуэй, на Юпитере ничего нет, человеку там делать нечего. На Сатурне и Плутоне – тоже…

Уайлдер говорил машинально, не слушая собственного голоса; он думал только об одном: сейчас Уильямсон бежит вниз, скоро он вернется, поднимется на горку и принесет ответ…

– Спасибо.

Маргарет Хетэуэй налила ему воды в стакан. Движимый внезапным побуждением, капитан коснулся ее плеча. Она отнеслась к этому совершенно спокойно. У нее было теплое, нежное тело.

Сидевший против капитана Хетэуэй то и дело замолкал и с искаженным болью лицом касался пальцами груди, затем вновь продолжал слушать негромкий разговор и случайные звонкие возгласы, поминутно бросая озабоченные взгляды на Уайлдера, который жевал свой пряник без видимого удовольствия.