Татьяна Зубачева - Аналогичный мир

Андрей и Эркин буквально ввинтились в эту толпу и исчезли в ней. Работая локтями, плечами, коленями, Фредди пробивался к Дану.

На крыльце показался невысокий худой офицер в очках. Что-то сказал автоматчикам, не спеша спустился по ступенькам и пошёл на толпу. По мере его приближения толпа затихала, оказавшиеся впереди стали убирать оружие. Офицер остановился, выжидая. Медленно наступила тишина. Фредди оказался совсем недалеко от него. Рядом вдруг возник Роб.

— Давай, Фредди, надо же выяснить.

Фредди кивнул и, легко сдвинув стоящего впереди могучего негра, шагнул в первый ряд. Но его опередил Андрей.

— Господин офицер, сэр! — прозвенел его громкий голос. — Зачем вы спасаете его, сэр?

Одобрительный гул прокатился по толпе. Офицер улыбнулся, снял очки, тщательно протёр их и снова надел.

— Мы его арестовываем, а не спасаем, — он говорил по-английски правильно, но с еле заметным акцентом. — Он арестован. Будет следствие. Потом суд.

— Мы уже судили его, — бесстрашно возразил Андрей и, помедлив секунду, добавил: — Сэр.

— Правильно! — крикнул кто-то.

— Он вне закона, а вы защищаете его!

— Отдайте его нам!

— Он вне закона!

Пока офицер пережидал этот взрыв, Фредди не спеша подошёл к Андрею, движением плеча отбросил того назад и встал на его место. Сверху вниз осмотрел офицера. Тот столь же спокойно и оценивающе осмотрел Фредди.

— Вы Фредерик Трейси? — прозвучал неожиданный вопрос.

— Да, — спокойно ответил Фредди.

— И ваша подпись, — улыбнулся офицер, — стоит первой.

— Совершенно верно.

— И все, — офицер обвёл толпу взглядом, — все согласны с приговором?

Толпа ответила рёвом, но тут же замолчала, как только заговорил офицер.

— Вы судили его по своим законам. И мы не оспариваем ваш приговор. Но вы судили его за одни… преступления. А он совершил ещё. Другие. Он военный преступник. А здесь скрывался от правосудия.

Фредди чувствовал, как сзади напирает на него, пытаясь что-то сказать, Андрей, и ударом локтя отодвинул его.

— Он откупится, — сказавший быстро нырнул в толпу, затерявшись среди чёрных рабских курток.

Офицер покачал головой.

— Кровь не откупается, — и медленно, будто подыскивая слова, продолжил: — Мы ещё не знаем, есть ли на его руках кровь. Убивал ли он сам. Но он отдавал приказы убивать. А значит, и он убийца. Но он знает, где скрываются убийцы. Поэтому будет следствие. И будет суд.

— Но вы не отпустите его, сэр? — вылез всё-таки Андрей.

— Отпустим. На тот свет, — улыбнулся офицер. — Его там уже ждут. Но это, — он вдруг лукаво подмигнул, — это пока тайна. Решает суд.

Хохот грохнул с силой ружейного залпа. Андрей смеялся, запрокидывая голову, едва не теряя шляпу. Офицер посмотрел на него, перевёл взгляд на Фредди и козырнул.

— Приятно было познакомиться, мистер Трейси.

— Взаимно, офицер, — Фредди коснулся шляпы.

Офицер кивнул всем и повернулся, едва не налетев на Эркина, тихо стоявшего за его спиной. Эркин метнулся вбок, к цветным, и они быстро затолкали его в середину своей группы. Офицер ещё раз улыбнулся и пошёл к крыльцу, поднялся по ступенькам, опять что-то сказал автоматчикам и вошёл в дом.

Толпа не расходилась, по-прежнему окружая машину. Ножей и кольтов уже не было видно. И тишина. Шум дождя, шелест листвы и дыхание множества людей.

Открылась дверь, вышел круглолицый солдат и не спеша, чуть вразвалку прошёл к машине, сел в кабину и стал прогревать мотор. И вот появились на крыльце трое. Два русских офицера и между ними Седрик. Бледный, без шляпы, со спутанными, прилипшими ко лбу прядями бесцветных волос, с заложенными за спину руками. Его вели, держа с двух сторон чуть выше локтей. И тут кто-то свистнул. И прорвало! Свист, издевательские, а когда увидели, что он в наручниках, торжествующие выкрики. Чей-то могучий бас перекрыл гомон:

— Эй, Седди! Передай привет Ротбусу!

— Вперёд, Седди! — поддержало шутку множество голосов. — Крыса ждёт!

Седрика провели по людскому коридору, втолкнули в машину, следом влезли автоматчики, один из офицеров захлопнул дверцу. С крыльца спустился ещё один, в очках, тот, что говорил со всеми. Все трое сели вперёди, в кабину, и машина тронулась. Перед ней расступились.

Толпа быстро рассыпалась на идущих к своим навесам людей.

— Почему не было шерифа, Дан?

— Он пытался разогнать цветных, и кто-то в толпе врезал ему.

— Ого! А Дон?

— Увёл Джерри. Тот не мог сам встать. Спокойно, Фредди, твои прибежали позже.

— Мг. Спасибо, Дан.

Фредди неспешно шёл к их навесу. Андрей держался рядом. Незаметно откуда-то вынырнул Эркин и спокойно пристроился с другой стороны.

Они уже подходили к своему навесу, когда Фредди спросил:

— Ты чего к этому очкастому прилип?

Вместо ответа Эркин, не меняя шага, оказался за его спиной, и Фредди ощутил лёгкий укол сзади под рёбрами. И тут же Эркин снова пошёл рядом.

— С ума сошёл? Тебя бы на месте пристрелили, — устало сказал Фредди.

— Очкастый бы этого уже не увидел, — спокойно ответил Эркин, входя под навес. — Грог допивать будем?

— Понравилось? — ухмыльнулся Андрей, садясь к костру.

— Жратву не оставляют, — Эркин сел рядом, взял свою кружку. — Его подогреть надо, или так можно? — и снизу вверх посмотрел на Фредди, озорно блестя глазами.

— Как хочешь, — Фредди тяжело опустился на землю, потёр лицо ладонями. — Так. У русского дома чтоб вас больше не было, ясно?

— Договорились же, — пожал плечами Андрей, отхлёбывая из кружки.

— Примелькались мы, — кивнул Эркин. — Да и не будет больше ничего. Только сапёры приедут, проходы расчистят.

— Опять машину вытаскивал? — невинным тоном спросил Андрей.

— Так, покрутился немного, пока все эту сволочь провожали. В такой суматохе и не заметили.

— Больше не рискуйте, хватит, — Фредди залпом допил свою кружку.

— И незачем, — согласился Эркин, допил свою кружку и заглянул в котелок. — На донышке осталось. Допивайте, кто хочет.

— А ты? — Андрей взялся за котелок и протянул его Фредди.

— Я лягу. Психанул сильно, посплю.

Андрей вылил остатки грога поровну себе и Фредди, выпил и стал собирать посуду. Фредди покачал кружку, прислушиваясь к плеску, выпил и отдал кружку Андрею.

— Я тоже лягу. Подремлем до вечернего.

— Ага, — кивнул Андрей. — Дождь, всё равно делать нечего.

Машину слегка потряхивало на ухабах.

— Однако могло круто повернуться.

— Могло, кто спорит. Нас, как всегда, подводит инертность мышления. Были уверены, что его хотят отбить. А его хотели линчевать.