Роберт Джордан - Нож сновидений

– Ага, встретиться с М’Хаелем, вот как? И как мне сказать – из какой вы Айя?

– Красной, – ответила Певара и увидела, как Посвященный моргнул. Очень хорошо. Хотя и пользы особой в этом и нет.

– Красной, – произнес тот без всякого выражения. Его удивление оказалось весьма мимолетным. – Что ж, ладно. Энказин, ал’Син, вы оставайтесь на посту, а пока я узнаю, что на это скажет М’Хаель.

Мужчина в черном повернулся спиной к Айз Седай, и перед ним возникла серебристая прорезь переходных врат, развернувшаяся в проход, по размерам не больше дверного проема. Интересно, он способен создавать врата только такого размера и не больше? Певара помнила, что у сестер возник спор о том, каких мужчин связывать узами – тех, кто обладает наибольшими способностями в Силе, или тех, кто слабее всего. Слабого, возможно, намного легче контролировать, а сильный может быть – несомненно, и будет – намного более полезен. Они пришли к такому общему мнению: пусть каждая сестра решает для себя сама. Мужчина быстро юркнул во врата и закрыл их за собой, и у Певары не было возможности получше что-то рассмотреть: она успела лишь заметить белокаменное возвышение, со ступенями с одной стороны, на которой стоял квадратный черный камень.

Это мог бы быть один из строительных блоков для стены, только отполированный до блеска. Двое оставшихся мужчин в черном так и стояли в середине двойной арки, словно бы преграждая путь сестрам, чтобы те не въехали в ворота. Один из них был салдэйцем – тощий, широконосый мужчина средних лет, с виду напоминающий конторщика или писца: он слегка сутулился, словно бы долгие часы проводил, сгорбясь за письменным столом. Второй – юноша, почти мальчик, – то и дело смахивал пятерней с глаз темные пряди, хотя ветер почти сразу вновь принимался их теребить. Ни тот ни другой не выказывали ни малейшего признака беспокойства от того, что стоят нос к носу против шести сестер. Если, конечно, они тут одни. Может, в тех башнях засели еще? Певара сдержалась, чтобы не взглянуть на верхушки башен.

– Эй, мальчик! – произнесла Десала мелодичным, словно звенящие колокольчики, голосом. Причем колокольчики ее звенели гневом. Чтобы наверняка разбудить ее гнев, достаточно обидеть ребенка. – Тебе надо дома сидеть, с матерью, и уроки учить. Что ты тут делаешь?

Мальчик густо покраснел и вновь смахнул пятерней волосы с лица.

– С Сэмлом все хорошо, Айз Седай, – сказал салдэйец, похлопывая мальчишку по плечу. – Он быстро учится, и ему не надо дважды ничего показывать – на лету схватывает.

Паренек расправил плечи, с достоинством выпрямился, с горделивым выражением лица, заткнул большие пальцы за ремень, на котором болтался меч. Меч – в его-то возрасте! Да, верно, отпрыск какого-нибудь знатного семейства, достигнув того же возраста, что и Сэмл ал’Син, наверняка не год и не два обучался бы владению клинком, но ему все равно не позволили бы носить меч!

– Певара, – спокойно произнесла Тарна, – о детях и речи нет. Я знала, что у них тут и дети есть, но – никаких детей.

– О Свет! – прошептала Мелара. Ее белая кобыла почувствовала волнение хозяйки и вскинула голову. – Уж точно никаких детей!

– Это было бы гнусно, – промолвила Джизрейл.

– Никаких детей, – быстро согласилась Певара. – По-моему, нам лучше воздержаться от разговоров, пока мы не увидим мастера… М’Хаеля.

Джвиндра фыркнула.

– Что значит «никаких детей», Айз Седай? – спросил, нахмурившись, Энказин. – Что значит «никаких детей»? – повторил он, не дождавшись ответа.

Больше он не походил на писца. Сутулость никуда не делась, но его раскосые глаза вдруг засверкали каким-то… опасным огоньком. Обратился ли он к мужской половине Силы? От подобной возможности у Певары по спине прошел холодок, но она поборола желание обнять саидар. Судя по всему, кое-кто из способных направлять Силу мужчин как-то чувствовал, когда женщина обращается к Силе. Судя по виду Энказина, сейчас он вполне мог пойти на опрометчивый шаг.

Они ждали в тишине, только изредка раздавался стук копыта, когда чья-то лошадь переступала с ноги на ногу; Певара молчаливо терпела, тренируя выдержку, Джавиндра что-то тихонько бурчала под нос. Слов Певара не разобрала, но, слыша подобное ворчание, она понимала, что женщина недовольна. Тарна и Джизрейл, вытащив книги из своих седельных сумок, читали. Хорошо. Пусть эти Аша’маны видят, что они нисколько не взволнованы. Только вот даже на мальчишку, похоже, их спокойствие не произвело никакого впечатления. Они с салдэйцем просто стояли в воротах и наблюдали за Айз Седай, почти не моргая.

Спустя примерно с полчаса сквозь открывшиеся переходные врата, на этот раз побольше размером, шагнул мурандиец.

– М’Хаель примет вас во дворце, Айз Седай. Ступайте туда. – Кивком головы он указал на проем переходных врат.

– Вы будете нас сопровождать? – спросила Певара, спешиваясь. Врата были больше, но чтобы проехать через них верхом, ей пришлось бы пригнуться.

– На той стороне кто-нибудь будет. Он вас и проводит. – Мурандиец коротко, лающе рассмеялся. – С такими, как я, М’Хаель общаться не очень-то любит.

Сказанное им Певара взяла на заметку, решив обмозговать все как следует позднее.

Как только последняя из Айз Седай миновала врата, выйдя к белокаменному возвышению-платформе со сверкающим зеркальным блеском черным камнем, врата мгновенно схлопнулись, однако без внимания гости не остались. Четверо мужчин и две женщины в грубых шерстяных одеждах взяли лошадей под уздцы, а смуглый, крепкого сложения мужчина, на чьем высоком воротнике красовались и серебряный меч, и красно-золотая фигурка дракона, приветствовал сестер легким поклоном.

– Следуйте за мной, – коротко обронил он, с тайренским акцентом. Взгляд его напоминал два бурава.

И вот он, тот дворец, о котором говорил мурандиец, – двухэтажное здание из белого мрамора, увенчанное куполами-луковками и шпилями в салдэйском стиле, отделенное от огромной утоптанной площадки белой платформой. Дворец нельзя было назвать очень большим, но очень многие знатные семьи живут в особняках куда меньше и не столь грандиозных. Широкие каменные ступени поднимались к просторной площадке перед высокими сдвоенными дверями. Каждая створка несла на себе резное и позолоченное изображение кулака в латной перчатке, сжимающего три молнии. Не успел тайренец подойти к дверям, как они распахнулись, но слуг видно не было. Должно быть, мужчина воспользовался для этого Силой. Певара вновь ощутила холодную дрожь. Джавиндра что-то тихо пробормотала под нос. На этот раз ее бормотание очень походило на слова молитвы.

Дворец мог бы принадлежать какому-нибудь вельможе, имеющему склонность к гобеленам с изображениями батальных картин и к красно-черным плитам пола, но только вот нигде не было заметно слуг. У него же должны быть слуги, хотя, к сожалению, среди них и не было «глаз-и-ушей» Красной Айя, однако неужели он ожидал, что слуги не будут попадаться на глаза, когда в них нет нужды, или же он распорядился убрать их из коридоров? Вероятно, для того, чтобы никто не видел приезда шести Айз Седай. Такие мысли закономерно приводили к заключениям, на которых Певаре не хотелось останавливать свои размышления. О поджидающих их опасностях она полностью отдавала себе отчет еще до того, как покинуть Белую Башню. Незачем на них зацикливаться.