Андрэ Нортон - Черный Кровавый Триллиум

Внутри образованного ими круга не было ничего, кроме лежавшего на полу Трехвекого Горящего Глаза.

— Это был мой талисман,— пробормотала Кадия.— Потом он принадлежал ему. Чей он теперь?

Но Стражники не отвечали. На глазах у сестер их тела стали зыбкими, как туман, и наконец бесследно исчезли.

— Думаю, колдун спрятал Звездный Сундук где-то неподалеку,— сказала Анигель.— Если нам удастся найти его, ты опять сможешь пользоваться своим талисманом.

— Я не совсем уверена, что я этого хочу,— проговорила Дама Священных Очей.

Глаза Анигели наполнились влагой — возможно, из-за едкого дыма, который по-прежнему наполнял помещение.

— А я уверена, что не хочу пользоваться своим.

Они оглянулись на Харамис, но ее не было. В огромном зале не было ни единой живой души.

— Давай выйдем на свежий воздух,— взяв сестру за руку, предложила Кадия.

Они вместе прошли через западную дверь во дворцовый двор и обнаружили, что ярко светит солнце и воздух стал очень теплым и душистым. Толпа израненных, окровавленных рыцарей и солдат приветствовала женщин радостными криками. Лорд Пеналат воскликнул:

— Все враги обратились в позорное бегство — кроме одного!

И толпа расступилась, открывая их взорам рэктамского короля Ледавардиса, сидящего на высокой каменной плите.

Он встал, слабо улыбнулся, отвесил низкий поклон и произнес:

— Горбатый карлик приносит глубочайшие извинения королеве Анигели и Даме Священных Очей и сдается на их милость.

— Ты хорошо обращался с моими пленными детьми,— сказала Анигель.— Я отплачу тебе добром. Ты можешь покинуть мою страну.

— И... это все? — изумленно посмотрел на нее Ледавардис.

Королева кивнула, а потом обратилась к Пенапату:

— Возьми своих людей, отведите рэктамского короля на корабль и проследите за его отплытием.

Раздался глухой ропот, но потом воины заулыбались, и группа рыцарей с королем Ледавардисом направилась к северным воротам. Казалось, Анигель не замечает ни лежащих повсюду мертвецов, ни крови, ни развалин дероргуильского дворца. Как во сне, она подняла голову к голубому небу, по которому плыли редкие белые облачка. Это было небо сухого сезона, и с моря веял теплый ветерок. Наконец она заговорила:

— Кади... мне кажется, равновесие мира восстановлено.

— Может быть, ты и права. Будем молиться, чтобы так и было. Истину знает только Харамис, а пока нужно подождать ее и помолиться.

— Да. Должно быть, она очень устала.

Кадия выпрямилась:

— У нас много работы. Мы должны позаботиться о раненых, раздобыть еды и питья для доблестных победителей. Я пойду на верхние этажи бастиона, соберу придворных дам и кого-нибудь из прислуги. Тогда мы сможем...

Она осеклась. Послышался звук трубы и хор радостных голосов. Громко застучали лошадиные копыта.

— Антар! — вскрикнула королева.— Антар!

Вместе с сестрой они бросились к главным воротам и увидели, как во двор въезжает король Антар, а за ним — его вооруженная свита. За спиной правителя Лабровенды приютилась маленькая фигурка, которую Анигель сначала приняла за Джегана или Шики. Но двое верных аборигенов скакали позади Антара на собственных конях. Они приветственно махали руками.

— Кого он везет? — крикнула Анигель сестре.

Не в силах дышать от волнения, она остановилась как вкопанная. Король заметил ее, пришпорил коня и галопом помчался к ней. Наконец королева разглядела таинственного человечка, сидящего за спиной Антара, и разрыдалась от счастья.

— Мое дитя! О, слава Богу! Толо! О, мои дорогие, вы оба живы!

Улыбающийся король натянул поводья, выбрался из седла и обнял жену.

Кадия стояла, подбоченившись, и строго смотрела на принца Толивара.

— Ну что ж, наверное, тебе есть что рассказать нам, юное создание?

Когда она снимала Толо с лошади, мальчик пожал плечами:

— Во время землетрясения я сбежал от колдуна. Папа нашел меня. Это было похоже на чудо.

— Наших волшебных сил хватило на то, чтобы выстоять,— сказала сыну королева,— Осмелюсь заметить, что и ты выстоял.

— Да, мама,— ответил принц Толивар.

Она наклонилась и поцеловала его, а потом отец поднял его на руки, и они медленно пошли к бастиону Зото под яркими лучами солнца.

Харамис поднималась по ступенькам. На всех верхних этажах из кладовок и чуланов выползали те, кто не принимал участия в сражении. Выходя на свет, они щурились, как подземные жители. Великая Волшебница некоторое время пробыла на третьем этаже, сообщая всем, кого встречала, что война закончилась победой. Потом она попросила отвести ее в тихое место, где она могла бы отдохнуть. Пожилая придворная дама отвела ее в свою комнату, говоря, что Великая Волшебница окажет ей честь. Поблагодарив фрейлину, Харамис закрыла дверь и заперла ее на засов.

Комната была небольшой, после землетрясения в ней царил полный беспорядок. Из окна дул легкий теплый ветерок, постель была мягкой и сухой. Харамис знала, что теперь она сможет уснуть.

Она сняла туфли, расстегнула одежду и приготовилась лечь. Вдруг она вздрогнула и выпрямилась: она поняла, что опять не до конца разделалась со своими обязанностями. Она должна убедиться... убедиться, что он находится в заточении.

В последний раз за этот длинный-длинный день она взялась за талисман:

— Покажи мне Каменный Мешок.

Появилось призрачное изображение. Трудно было что-то разглядеть. Постепенно Харамис осознала, что ее внутреннему зрению предстало хаотическое нагромождение огромных каменных глыб. Когда она поняла смысл увиденного, у нее не было сил плакать.

Конечно, в этом виновато землетрясение. Глубокий колодец под землей в Краю Знаний обрушился во время страшных толчков, похоронив находившуюся на дне пещеру и Синошур под обломками скальных пород.

— Где... где Орогастус?

Он ушел дорогой Исчезнувших. В этом мире его больше нет.

Она, не раздумывая, отправила Орогастуса в эту каменную камеру смертников, и теперь он мертв.

Ириана знала об этом? Ах да, ведь она не вмешивается в земные дела! Даже если Голубая Дама и знала о том, что Каменный Мешок уничтожен, она не обязана была сообщать об этом! Колдун погиб, но принципы Великих Волшебников остались незыблемыми.

— Все кончено,— прошептала Харамис,— жаль, что он так испугался в самом конце... Кто мог подумать, что он испугается?

Наконец она закрыла глаза и погрузилась в сон.

 Эпилог

Когда Орогастус очнулся, вокруг него было темно, как ночью. Каждый мускул, каждая косточка тела разламывались от боли.